— Так, знаешь. Все эти годы я чувствовал себя очень виноватым перед тобой. И даже извиниться не получилось. Вот пришел запоздало каяться в собственной глупости и неумении разбираться в людях. Если бы я тогда, пересилил себя… Если бы пошел с тобой.
— Дима, давай договоримся. Я не хочу больше никогда подымать эту тему. Это то, что было и прошло. Так что не было необходимости меня ждать. Я устала и пойду спать. Завтра тяжелый день.
— Да, да, конечно, — смутился светловолосый мужчина и стал сразу же собираться уходить, — Я пойду Екатерина Андреевна. Задержался я что-то.
Мама с укором смотрела на меня все то время, пока Дима прощался. Когда же он ушел, она произнесла:
— Зачем ты так с ним? Он же не виноват в том, что произошло, — упрек прозвучал в маминых словах.
— Мам мне сложно с ним разговаривать. Воспоминания возвращаются, стоит ему появиться передо мной, — медленно стала собирать оставшуюся после гостя грязную посуду, — Ничего не могу с собой сделать. Мне действительно нехорошо. Давай прекратим этот разговор.
— Хорошо. Только понимаешь ли ты, как сильно он тебя любит? — мама расстроено нахмурилась. — Ведь до сих пор не забыл. Он из тех людей, которые готовы ради любимой на все. Он сможет пожертвовать всем, если понадобиться, даже собственной жизнью.
— Готов на все? — собранную посуду отправила в мойку, но вымыть мамуля ее мне не дала, она решительно отодвинула меня и включила воду, — Это значит, и убить и украсть и солгать и поступить подло? Так? А что в таком поведении героического. Да и не верю я в то, что он на это способен. Да и в то, что он меня любит не очень верится. Такой любви, как ты говоришь, просто не бывает.
— Бывает, Галочка, бывает, — сокрушенной покачала головой мама, — Поверь мне, в жизни бывает все.
— Прости мам, но в такую любовь, когда человек готов пожертвовать всем, даже собой не очень верю, — устроилась я на табурете и пальцем брезгливо коснулась крошки на столе. — Если она есть, то почему она мне не встречалась?
— Хочешь все пощупать руками? Но так не бывает. — На секунду оторвалась маман от вытираемого льняным полотенцем чайника. — Возможно, ты просто не заслужила такой любви. Или пока еще не удалось встретить. Тем более что встречается такое в единичных случаях. И Дима, на такое чувство способен.
— А как же твой любимчик Сергей? — этот разговор стал выводить меня из себя.
— Не злись. И Сергей способен. Только ты и половины его достоинств не видишь. Точнее не хочешь видеть, — мама рассерженно со стуком поставила вымытый и вытертый чайник на полку, — Предпочитаешь быть несчастной и не видеть ничего дальше своего носа. А потом жалуешься, что никто не любит и не ценит.
— Мама! — возмущенно открыла рот, такого от родительницы я не ожидала, — Если ты пылаешь такой любовью ко всем этим идеальным мужчинам, то и живи с ними сама. А меня уволь. Как ты можешь такое родной дочери-то говорить?
— А ты как с матерью разговариваешь? — все маман закипела, но как ни странно выдохлась сразу же, вернувшись к помывке посуды — Я же добра тебе желаю. Я же вижу, как Дима мучается, и как мучаешься ты. Говорила, давно следовало сходить к психологу. Легче бы стало.
— Мам, не затевай старый разговор, — железным тоном произнесла я, и поднялась с табурета, потянувшись за тряпкой для смахивания крошек. — Позволь мне решать, что и кто нужен мне в моей жизни. Пока я вижу, что ни психолог, ни Сергей с Димой, не являются теми людьми, кто способен мне помочь. Если и разберусь, то сама.
Надо же маме удалось вывести меня из более-менее стабильного состояния, которого мне удалось достигнуть после разговора с Серегой. Мысль о том, что муж беспокоится о моем здоровье, приятно грела душу.
Позвонив Татьяне Николавне, отпросилась на завтра. Записал меня муженек на утро. Так что на похороны Марины Александровны я не успевала. Не могу сказать, что сильно от этого расстроилась. Пусть за спиной десять лет совместной работы, но подобные мероприятия никогда не вдохновляли меня. Но и простаивание в очередях в центре тоже не радует. Ладно, идти придется. Иначе муженек проверит и проконтролирует. Если за что-то берется, то доводит до конца. Въедливый зараза.
Утром во вторник, не позавтракав, вышла из дому. Вроде как анализы нужно сдавать на голодный желудок. Энтузиазма этот факт мне не добавлял. Когда мне хочется зверски есть, я дурею. В прямом смысле этого слова. Не соображаю совсем. А к обеду, если так и не поем, гарантирована сильнейшая головная боль. Правда головная боль уже сейчас наблюдается. А что будет к обеду, просто не представляю. В унылом настроении добралась до диагностического центра. В столь же унылом состоянии, оформила карточку, потом поднялась на четвертый этаж, достала баночку, зачем объяснять не стану. Одно радовало, не стала баночка подтекать, как это часто бывает по закону подлости. Пристроив свое сокровище на предназначенный для этого поднос (молодец у меня муженек, умудрился не только к врачу записать, но и направление на анализы выбить, хоть что-то положительное в нем есть), и побрела сдавать кровь.
Проделав все необходимые процедуры, сверилась с часами. К десяти успела. Беседа с врачом уложилась в полчаса. Получив на руки, очередную кучу направлений, тяжко вздохнула. Как оказалось, мои мытарства еще не закончились. Предстояла томография. Врач сказал, вроде для того, чтобы исключить малейшие подозрение на что-нибудь серьезное. По-моему он чего-то недоговаривает. Слишком внимательно и задумчиво разглядывал результаты анализов. И здесь муженек подсуетился. Результаты, выдали из-за надписи на направлении «Срочно», практически сразу. И что-то врачу в этих результатах точно не понравилось. Не зря же назначил пробежаться по куче докторов и сделать томографию. И опять направление с надписью «Срочно». К чему такая спешка? Я, конечно, понимаю, что обычно ждать и записываться приходится как минимум за пару месяцев. А тут, все на блюдечке, стоит только пожелать. Только вот не нравится мне такая скорость. Лучше за полгода записываться на прием, чем видеть такое выражение лица у врача.
У кабинета в ожидании своей очереди пришлось постоять. Подождать. Рядом стояла очередь на маммографию из пяти молчаливых женщин. Самая молодая из них привлекала внимание. Очень. Одна грудь у нее была столь непропорционально велика, что хочешь, не хочешь, я все время косилась в ее сторону. Ко всему прочему на руках она держала маленького (около года на вид) спящего ребенка. Да уж. Вот кому не позавидуешь это точно. Некому оставить дитя, чтобы спокойно провести время в центре. Она привлекла мое внимание еще и тем, что следом за ней пришла бабулька. Из разряда тех, кто готов поговорить обо всем и обо всех. Без малейшего присутствия такта, она дернула молодую маму за рукав и поинтересовалась громким шепотом:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
