Повисло долгое молчание, Михаил ушел с головой в воспоминания, а я решила не тревожить его. Тем более что кое-какие догадки стали прокрадываться в мозг. Неуверенна, что хочу слушать дальше. Но я поплакалась ему в жилетку, теперь моя очередь брать на себя роль принадлежности для сморкания и вытирания чужих слез.
— Прости, задумался, — очнулся мужчина, — Итак, на чем я остановился, — помолчал снова, собираясь с мыслями.
— Ах да, дочь росла, карьера шла в гору. Моей дочери исполнилось одиннадцать, когда я взялся за расследование одного очень непростого дела связанного с амулетами. Очень необычными амулетами. Думаю, нет необходимости объяснять их особенности? — не дождавшись ответа, он продолжил.
— Мне удалось очень много узнать. О вашей фирме. О пути сбыта. Вот только центральная фигура, никак не поддавалась разгадке. Когда я подобрался достаточно близко, стали приходить угрозы. Я не стал обращать на них внимания. Слишком силен охотничий инстинкт в Ищейках. Нас не зря так называют. Если мы выходим на след, нас ничем не сбить, ничем не заставить свернуть с пути. Самое большое наслаждение выследить преступника и вцепиться мертвой хваткой. Так чтобы не смог вырваться. Но прежде чем я добрался до зачинщика, случилось несчастье. Вика пропала. Все управление сбилось с ног в поисках. Но она провалилась как сквозь землю. Два дня мы искали всеми доступными способами. Лучшие маги и ищейки делали все, что в их силах. Но нашлась она только на исходе вторых суток. Именно тогда я смог снова почувствовать своего ребенка. Между нами существовала особая ментальная связь, но в эти два жутких дня она не работала. Когда же я смог ощутить Викулю, я почувствовал ее боль. Ей было плохо, она умирала. Я вытащил ее с того света. Пусть она все равно не выжила, но я смог узнать лица ее мучителей. Ее пытали, насиловали, ломали руки, ноги, прижигали, кромсали ножом и все это время заставляли жить. Когда ее нашли, на ней не было живого места. А на груди, как издевка висел этот амулет, — судорожно коснулся Михаил своей рубашки, — Он должен был убить ее сразу. Но вмешался я и это у них не получилось. Она сгорела за неделю. Переломы, следы пыток, все это можно вылечить… Но воздействие амулета нельзя исправить ничем. Только отсрочить смерть. Опухоль мозга. Чудовищно быстро прогрессирующая. Именно она забрала ее маленькую, так и не успевшую толком начаться жизнь. И самое страшное бессилие. Когда не можешь ничем помочь. Когда можешь только наблюдать за мучением любимого маленького существа. Два года я потратил на то, чтобы разгадать секрет амулета. Два года я следил за всеми, кто имел отношение к ее смерти. Мне удалось найти ответ. Я смог усовершенствовать формулу заклинания. И тогда я понял, что время пришло. Это оказалось просто. Зная каналы сбыта, я скупил всю выброшенную в продажу очередную партию камней. Обработал нужным способом. У меня есть неплохие магические способности. Это помогло в моей задаче.
— Задаче? — стряхнула я с себя оцепенение, навеянное его рассказом, когда он замолчал снова задумавшись.
— Отомстить. Два года назад я ушел из Ищеек. Те люди думали, что избавились от дотошного меня. Но они и не догадывались, что мне удастся использовать их же оружие. Первым был один из тех, кто охранял камеру пыток, в те двое суток, когда мучили мою девочку. Второй, должен был быть один из тех, кто учувствовал непосредственно. Не пытал, но был зрителем. Но карты спутала ты. Зачем-то прихватила амулет с трупа. Пришлось переиграть. Ты тоже в моем списке. Тобой как многими другими я хотел заняться, но не сразу. И был рад, когда случай свел нас. Я хотел посмотреть в глаза человеку, который зная, что перед ним камни способные убить человека, мучительно убить или превратить в наркомана, мог так спокойно жить. Мог ходить по земле, дышать воздухом, улыбаться, когда мой ребенок мертв. Каждому из участников я вынес приговор. Но самым последним умрет главный. И если он думает что в безопасности в своем охраняемом особняке, то он очень ошибается. Но его время пока не пришло. Пока время других.
— Марина Александровна это тоже твоя работа? — похолодевшими губами с трудом сказала я.
— Да, она не имела права на жизнь, прикрывая подобную деятельность преступной организации.
— Как и я, — утвердительно произнесла я, — Не боишься ошибиться?
— Уверен, чутье не подведет, — безапелляционное заявление, ничего не скажешь.
— Убеждать тебя в своей невиновности бесполезно? — я даже не пыталась отодвинуться от своего убийцы.
— Ты права я не поверю. Правда, временами, появлялось странное ощущение, что ты не можешь к этому быть причастна. Иногда я забывал обо всем. Я хотел только одного обладать тобой. Не знаю, какие чары ты применила, но это не поможет тебе сегодня, — Михаил выглядел потерянным и уставшим.
— Решил добить наверняка, — усмехнулась я, — Что ж. Убеждать ни в чем не стану. И убегать с криками ужаса тоже. Один вопрос имеется перед смертью. Неужели ты потерял свои способности Ищейки? Или за жаждой мести не видно ничего вокруг? Забавно, еще вчера наличие у тебя этого амулета вгоняло меня в ужас. Сейчас же я только грустно улыбнусь и скажу. Убивай. Все равно, ты меня уже убил. Только не знаешь об этом. Рада сообщить. Тебе удалась твоя затея в отношении меня. Сегодня я узнала свой диагноз. Жить мне осталось недолго. Пару недель. Операцию делать поздно. Прежде чем сделаешь контрольный выстрел, тебе стоит знать. Я понятия не имела о том, что держу в руках и на что разрешаю ставить клеймо. Получается, меня ты казнил до кучи.
— Не верю, — вскочил мужчина со скамейки и упрямо сжав губы, уставился на меня ненавидящим взглядом, — Как начальник отдела оценки не мог быть в курсе того что происходит в фирме? Как, я спрашиваю? Ты обязана знать, на что разрешаешь ставить метку. Хочешь убедить меня, что это не так? Не верю. Слышишь, не верю.
— За своей ненавистью ты не видишь и не слышишь ничего, — тяжело поднялась и положила ладони ему на плечи и удержала, когда он попытался отшатнуться, — Если ты еще не понял, мне нет необходимости убеждать тебя, в чем либо. Я уже труп. Пусть врачи говорят, что еще что-то можно сделать, но зная правду об амулетах теперь, я понимаю, что шансов у меня нет. Так что, какая разница, что ты будешь думать обо мне, если я уже мертва? Ты можешь добить меня сейчас, можешь подождать, пока я умру в мучениях. Головная боль не зря сегодня не проходит. Завтра я лягу в больницу. Там будут пытаться справиться с приступами, которые обязательно будут, продляя мою агонию… Но… Никогда я так не хотела жить, как сейчас. Эти несколько дней, которые мне остались, они бесценны. Можешь отнять это мое единственное сокровище. Как я уже сказала, можешь подождать. Решать тебе. Я уже решить ничего не могу, кроме того, какие тапочки и ночную рубашку взять для умирания в больницу. Да разве выбрать обивку для гроба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
