озадаченно проговорил воин.
А я с трудом просипел:
— Что? Ты разделила меня на половины?..
— А почему бы и нет? — с усмешкой сказала Флора. — Правда, я бы предпочла разделить тебя не вертикально, а горизонтально. Чтобы целиком забрать себе лучшее, оставив самую бестолковую и хлопотную часть твоим врагам, — заявила она, скрестив белые руки на груди. — Жаль только, что смертные не живут без головы.
Я хмыкнул, припоминая наш с ней марафон на простынях.
— Вообще, только что ты нанесла моей лучшей части жестокий урон — надеюсь, что поправимый. А что касается головы, еще не так давно она вовсе не казалась тебе такой уж бестолковой частью. Да и руки тоже.
— С тех пор, знаешь ли, много воды утекло. А теперь потрудись назвать хоть одну причину, по которой я не должна выставить тебя вон, предав в руки этих прекрасных молодых людей, что пришли за тобой.
Я опасливо оглянулся. Осторожно, чтобы принц не очутился по другую сторону условной границы.
Гвардейцы, сбившись в кружок, приглушенными голосами что-то обсуждали между собой. И чем тише становились голоса, тем красноречивей казались жесты и злобные взгляды.
— Даже не знаю, что тебе ответить, — честно сказал я. — Кроме того, что если бы ты на самом деле желала увидеть мой бездыханный труп, то я уже давно валялся бы снаружи, а не стоял нараскорячку между божественным самоуправлением и человеческой монархией.
Флора вздохнула.
— И то верно.
Прозрачная стенка промеж моих ног погасла. Покачнувшись, я вломился внутрь, и за моей спиной с грохотом затворились храмовые двери, с размаху ударив парочку подоспевших гвардейцев.
— Вон отсюда, — зыркнула на своих жриц Флора, и девушки, спешно оставив лампады на полу, бесшумно исчезли в тенях по углам.
Флора приблизилась ко мне.
— Очень многое могло бы сложиться иначе, если бы я с самого начала знала, кто такой Янус, — уже безо всяких ужимок сказала она. — Но мне и в голову не пришло, что сам Пес Войны скрывается в этой нелепой оболочке! Думала, кто-нибудь из мелких прихвостней… Но чтоб сам!
Я вопросительно приподнял бровь.
— И что бы это изменило?..
Флора усмехнулась. Но не ответила. Коснулась кончиками розовых длинных ногтей светлых волос Альбы и спросила.
— Ты украл носителя королевской крови?..
— Это принц Альба. И я не украл его, а спас из рук отравителя.
Глаза Флоры засветились лиловым. Золотистые искорки, змейками пробегая по ее расширившимся радужкам, сделали взгляд прекрасным, но пугающим.
— Жаль тебя огорчать, но это были напрасные усилия. Он, конечно, все еще жив, но уже безнадежно отравлен. Мойры скоро перережут нить его жизни.
— Твою мать, — проговорил я сквозь зубы. — Как же так?..
— Иди за мной, — повелевающим тоном заявила Флора.
Она двинулась в сторону своих покоев, и я пошел следом за ней, удерживая на одеревеневших руках безвольное тело Альбы.
Распахнув дверь, богиня указала на свою постель.
— Положи его сюда.
— Уверена? — переспросил я на всякий случай. — Может, лучше одолжить кровать у кого-нибудь из жриц?
— Ты всерьез думаешь, что в задних комнатах у меня рядами спальные места для обслуги оборудованы? — фыркнула Флора. — Здесь, знаешь ли, вообще-то храм, а не таверна. Так что кровать имеется только у меня. Жрицы со служителями спят вперемешку на полу в боковой комнате. Предлагаешь туда его отнести?
— Точно нет, — быстро согласился я.
Уложив принца поудобней, коснулся ладонью его лба.
— У него температура под сорок, наверное… — мрачно проговорил я.
Неужели и в самом деле все напрасно? Альба умрет у меня на руках, и я ничего не смогу с этим поделать?..
— Верно, — сказала Флора, с грустью глядя на принца. — А жаль. Такое сладкое личико, и душа чистая…
— Ты можешь на время забыть все наши прежние распри и помочь ему? — с надеждой в голосе спросил я. — Ведь богам, живущим среди людей, тоже небезразлично, кто получает власть в этом мире. С королем-идиотом под боком, я думаю, даже вам непросто. Прошу, сделай что-нибудь?..
Флора покачала головой.
— Увы, я могу только увеличить ему член, прибавить мужской силы или благословить на беременность. Но это явно не то, что ему сейчас нужно.
— Тогда подскажи, кого попросить о помощи? Я совсем вымотался, голова как наковальня — ничего сообразить не могу, — признался я.
— Со смертельной горячкой мало кто готов связываться, — проговорила богиня. — Мойры — полубезумные злопамятные ведьмы, нажить такого врага радости мало.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — тихо спросил я.
Флора вздохнула.
— Ну, если бы я все еще злилась на тебя, то непременно посоветовала бы съездить за исцеляющим благословением к великому Джасуре…
При упоминании о боге-франкенштейне с бегающими причиндалами я аж вздрогнул.
Твою жеж мать, а ведь верно…
— … но я не настолько безжалостная сука, чтобы отдать тебя ему на растерзание, — закончила между тем свою мысль Флора. — Ты даже не представляешь себе, что это за существо! Поверь, если тебе случится вдруг познакомиться с ним поближе, ты поймешь, что скорбь по умершему другу — это вовсе не самое страшное, что может с тобой произойти.
— Точно, — пробормотал я. — Джасура…
Ублюдок, чье имя я поклялся забыть раз и навсегда, похотливая озабоченная чушка с омерзительными благословениями…
И тут меня прострелила спасительная догадка!
— У Януса где-то могли остаться бутылки с его проклятьями и благословениями! — выпалил я.
Флора нахмурилась.
— Так это все-таки были вы! Это вы надругались нам моими жертвенными коровами и устроили мне адский праздник! Я так и знала!..
— Флора, милая, ну пожалуйста, давай не сейчас? — взмолился я. — Да, это было злое озорство, ну так и ты была готова стереть «Жареного Лося» с лица земли, помнишь?
Богиня вдруг грустно улыбнулась.
— А ты, я смотрю, больше вообще не робеешь перед богами? Говоришь со мной, как с какой-нибудь смертной.
Я развел руками.
— Ну, извини, если что не так. Опыт, однако.
— Да, слышала я, какой у тебя опыт. Пьяно-похмельный.
— Не вижу в этом ничего предосудительного, — заметил я.
— Так я и не упрекаю, — усмехнулась она. — Просто больше не чувствую в тебе ни капли той невинной робости, что когда-то так тебя украшала.
Я не
