помощи инвентаря узнать, где находится Хако Онна, а затем приступать к открытию ящиков.
Конечно, удача тоже имела немалое значение. Иногда, если им не везло, они никак не могли обнаружить нужный инвентарь, а вместо этого только постоянно прибавляли призраку новых способностей. А чем больше умеет Хако Онна, тем легче ей убивать своих жертв.
Бай Мин тоже пару раз приезжал поиграть вместе с ними. Однажды он оглядел игровой стол, подперев подбородок, и сказал:
— Будь я Хако Онна, ни один из вас не выжил бы.
Жуань Наньчжу промолчал.
Зато Лян Мие всё-таки не выдержала:
— Шэф, не слишком ли самонадеянно?
— Дело не во мне. Эта игра – сама по себе огромная ловушка.
— Знаю, — Лян Мие понимала, о чём говорит Бай Мин. – Но среди тех, кто прошёл через девятую дверь, не бывает новичков. – Который из присутствующих здесь не мог назваться опытным игроком?
Самое страшное в этой игре – тупые союзники. Которые, начав действовать бездумно, могут не только открыть все ящики со способностями Хако Онна, но и сами стать её помощниками, усложнив тем самым игру остальным.
Разумеется, Лян Мие не думала, что за десятой дверью им попадутся настолько глупые члены команды. Все глупцы давно отправились на тот свет в более ранних дверях.
Время открытия двери выпадало на январь, за месяц до празднования Нового года1.
1Китайский Новый год празднуется в соответствии с лунным календарём и каждый год выпадает на разные числа по грегорианскому календарю.
Лян Мие со вздохом произнесла:
— В прошлом году я ещё успела съездить к родителям на праздник.
— Но ведь ещё не поздно будет поехать к ним, когда выйдешь из двери, — заметил Линь Цюши.
Девушка же усмехнулась:
— Ты ведь знаешь, каков процент выживаемости за десятой дверью?
— Знаю.
Дверь, которую даже Жуань Наньчжу считает сложной, точно не даст им расслабиться.
— Поэтому я и переживаю, что следующий год уже не встречу, — сказала Лян Мие. – Ты не беспокоишься?
— Беспокоюсь.
— А по лицу не скажешь.
— И какое лицо должно быть у человека, который беспокоится? – Линь Цюши её замечание показалось странным.
Помолчав, Лян Мие вздохнула:
— Всё-таки у вас в Обсидиане одарённый на одарённом.
Линь Цюши:
— …
Разве?
Больше никакой подоплёки в подсказке не существовало – настольная игра, и только. Играя в неё месяц напролёт, они изучили её вдоль и поперёк, теперь оставалось только войти за дверь.
Из-за высокого уровня двери Лян Мие могла с точностью до минуты предсказать время её открытия – тринадцатого января, ровно в семь вечера. Ближе к заданной дате Линь Цюши и Жуань Наньчжу собрали всё необходимое, чтобы взять с собой в задверный мир.
В этот раз Жуань Наньчжу снова переоделся в женское. В первый раз увидев, как он спускается по лестнице в платье, Лян Мие уронила челюсть.
— Это… это господин Жуань?
— Возьми салфетку, у тебя слюна потекла… — прошептал Линь Цюши.
Лян Мие, вытирая уголки рта, произнесла:
— Он так красив… И как мне теперь выживать рядом с ним?!
Честно говоря, услышав о таком «увлечении» от Бай Мина, девушка всё это время не решалась даже представить, как Жуань Наньчжу выглядит в женском наряде. Всё-таки, хотя тот обычно потрясал красотой, от его внешности не исходило ни намёка на женственность. Даже не произнося ни слова, он создавал вокруг себя такую ауру, что никто не смел позволить себе даже в мыслях отнестись к нему с пренебрежением.
Линь Цюши, который уже довольно долго не видел Жуань Наньчжу в женском наряде, даже немного начал скучать по «Чжу Мэн». Разумеется, он ни за что не признался бы в этом, повторяя, что тот ему нравится в любом виде и образе…
За несколько дней до похода за дверь обитатели коттеджа устроили совместный ужин, Лу Яньсюэ приготовила целый стол вкуснейших блюд, а Линь Цюши даже выпил немного вина.
— Вы обязательно должны вернуться живыми! – хныкал Чэн Цяньли.
— Вернёмся, — Линь Цюши похлопал юношу по голове. – Ты тоже уж постарайся.
— Знаю, — пробормотал тот. – Я же не тупой…
Остальные неловко замолчали, потом кто-то всё же сменил тему. Очевидно, у них сложилось единое мнение об интеллектуальных способностях Чэн Цяньли.
Вечером тринадцатого все собрались в гостиной в ожидании. Линь Цюши смотрел телевизор, но когда настенные часы пробили семь, он сразу почувствовал явственные изменения в окружающей обстановке. Все остальные люди исчезли, он один остался сидеть на диване, и даже картинка в телевизоре сделалась заторможенной. Линь Цюши надел на спину рюкзак и поднялся с дивана. Открыв первую попавшуюся дверь, он увидел знакомую картину.
Двенадцать дверей в длинном коридоре, девять – запечатаны, три – без опознавательных знаков.
Линь Цюши подошёл к десятой двери, схватился за ручку и потянул на себя. Затем почувствовал непреодолимую силу, затягивающую его внутрь, а когда немного пришёл в себя, уже оказался на пустынной тропе, в самом конце которой стоял одинокий трёхэтажный особняк.
Направившись по тропе, Линь Цюши скоро дошёл до особняка, открыл дверь и оказался в прекрасно обставленной прихожей, где уже стояли восемь-девять человек. Увидев вошедшего, многие окинули его настороженным взглядом.
За дверью такого высокого уровня могли оказаться только старые игроки, и подавляющее большинство входили вместе с напарниками. Поэтому команда уже разбилась на пары и тройки, которые тихо переговаривались, обсуждая место, в котором очутились.
Линь Цюши, увидев у старинного дивана знакомый силуэт, подошёл и сразу позвал:
— Чжу Мэн.
— Линьлинь, — обернулся Жуань Наньчжу.
— Ну как?
— Я сама только пришла.
Линь Цюши кивнул и тоже осмотрелся. Поскольку к игре не прилагается карты, а все комнаты в самом начале собираются самими игроками из отдельных карточек, то каждый раз поле получается разным и расположение кабинета меняется.
По мнению Линь Цюши, сейчас для них важнейшей задачей было отыскать кабинет, а затем напольные часы, на которых необходимо установить нужное время.
Снаружи вошли ещё человек пять-шесть, что заставило Линь Цюши ясно почувствовать неладное в количестве собравшихся. Он тут же вспомнил Ся-цзе, которую они встретили за девятой дверью, и шёпотом спросил Жуань Наньчжу:
— Кто-то специально привёл с собой новичков?
— Ага, — Жуань Наньчжу нахмурился.
