воина, сотканная из золотого света, верхом на белом волке. Возвышаясь над всеми остальными, словно скала, он воздел кулак вверх, и на темном небе загорелся перевернутый полумесяц, который Феликс видел в аркалийском лесу. После этого, совершенно невообразимым образом, полумесяц плавно перетек в кулак звездного воина, сформировавшись в большой кривой янтарный клинок. И теперь Феликс понял, кто явился на битву вместе с Эльфеймой. То был герой из героев, арлекинский бог войны Шалагарм. Огненной волной он поскакал сквозь ряды зоарийцев, гремя многочисленными колокольчиками, висевшими на его доспехах и сбруи его верного огнедышащего волка.
Так вступили в бой Эльфейма и Шалагарм, призванные на зов одного из троих Королей Аина. Полчища ярких птиц падали на головы зоарийцев и их приспешников, выкалывая им глаза и ослепляя космическим светом, пока их владычица кружила над полем битвы и выпускала из длинного лука серебряные стрелы. Многие ряды дрогнули и бросились бежать. В основном это были предатели и дикари, которые перешли на сторону зоарийцев. Истошно вереща и прикрывая головы, они бежали во все стороны, стремясь поскорее убраться из этого звездного хаоса. Шалагарм же пробивался сквозь ряды более самоотверженных и хладнокровных зоарийцев, которые всеми силами пытались пробить его доспехи копьями. Тысячи лучников выпускали по нему черные стрелы, но они лишь отскакивали от светящихся пластин или вовсе сгорали в полете, застигнутые священным пламенем волка Иврафаля. Пробиваясь сквозь вражьи ряды, он выдыхал звездную пыль из прорезей своего закрытого шлема, а за ним по небу тянулось длинное сверкающее знамя, лишающее зрения каждого, кто был на достаточно близком расстоянии и посмел на него взглянуть. Ростом Шалагарм превосходил любого ферасийца, и больше походил на настоящего великана, против которых он когда-то сражался. Феликс не знал, был ли он таким с рождения, или это пребывание на Небе сделало его таким, но силу он источал поистине впечатляющую, разбрасывая в стороны своих врагов, словно мальчишка, рубящий палкой сорняки.
Но не все противники были повергнуты в бегство. Зургалы все еще давали жестокий отпор, словно черное море накатывая на кружащих птиц, и поглощая их своими темными волнами. Множество кривых и ржавых мечей высовывалась из этой черной массы, которая то приобретала очертания войска, сбивая в полете пролетающих мимо птиц, то вновь распадалась на безликие формы. Феликс слышал, как от этого корчащегося сгустка исходит эхо нескончаемых стенаний и замогильный вой, когда это существо перемещалось по полю битвы.
А пока шло сражение, Белый Посланец и Полуночная Матерь быстро отступали к горам, где виднелся черный проход. Глядя в его темные недра, Феликс наконец понял, что это было за место. Войско стояло именно там, где в настоящем времени находилась армия императора Алисандра — у входа в Придел Скорби. Феликса сбили с толку песчаные дюны, которые уже не существовали в настоящем времени. Убегающие правители не старались давать отпор, как это делали зургалы, но при этом с легкостью отбивались от птиц и стрел, которые летели в их сторону. И пока Феликс наблюдал за ними, к центру, где все еще стоял Сахимэль, со злостью глядевший на развернувшуюся битву, прорвались Короли-Отступники. Одним бешенным потоком мечей и копий, словно уродливый земляной оползень, они навалились на Сахимэля, но тут же были отброшены стеной огня, выпущенной из его раскаленного меча. С дальнего конца поля, будто услышав зов боевого рога, поспешил на помощь Шалагарм. В несколько могучих прыжков он достиг центра и стал теснить своим сверкающим ятаганом это бесформенное чудовище.
К этому времени большая часть войска противника уже пустилось в бегство. Враги не могли дать отпор все еще прибывающим с небес птицам, и доспех арлекинского героя не брал ни один земной клинок. К тому же боевой дух подкосило и бегство правителей, которые уже скрылись в темном проходе. Поэтому бой вели лишь не знающие страха зоарийцы, которых оказалось не так уж и много, особенно после смертоносного крика королевы Каа, убившей большую их часть. Вместе с ними сражались и короли Ва-Келья, которые все еще стремились прорваться к Сахимэлю и нанести ему решающий удар. Вскоре к Шалагарму присоединилась и сереброкрылая Эльфейма, которая впервые за все время опустилась на землю. И как только ее голые стопы коснулись песка, то свет от того места волной прошелся во все стороны до самого горизонта, и песок засиял в ночи, словно солнечный фосфор.
Но битва с этим не закончилась, и зургалы давали яростный отпор двум небесным посланникам, накатывая на них все новыми волнами ржавых мечей и гнилой ткани. Видя все это, Сахимэль вскоре тоже вступил в битву, но в своей особой манере.
Все еще держа Лушаиль одной рукой, он стал вновь и вновь поднимать свой меч к небу, словно художник, который управляет огромной кистью. И там, куда смотрело острие меча, загорались звездные огни, а потом обрушивались на черную массу, которая бурлила впереди непроглядной тенью. Каждый раз, как с неба падал очередной синий огонек, эта масса изгибалась и расходилась в стороны, словно этот свет причинял ей невыносимую боль. Умирали и зоарийцы, которые просто сгорали дотла, когда на них падали эти звездные огни. Сражение представляло собой поистине чарующее зрелище, которое навсегда осталось в памяти Феликса.
Вскоре начался настоящий звездопад, и космические огни стали водить ночные хороводы над полем битвы. Пылающие птицы тоже стали кружить вокруг сражающихся, поднимая песок и создавая плотную стену из светящихся перьев, пыли и огня. Общими усилиями Сахимэлю и его союзникам удалось вытеснить зургалов за этот бушующий барьер, и теперь Феликс видел лишь их темные очертания, которые зловеще метались за пределами вихря, не в силах прорваться сквозь плотную завесу стихий. Наступила тишина. Феликс только сейчас понял, насколько громкой была битва, и с каким неземным звуком падали звездные огни, натягивался железный лук Эльфеймы и гремели колокольчики Шалагарма. Наверное, так бы звучали самые красивые драгоценные камни, будь они нотами. Но все это прошло, и теперь слышно было лишь шум ветра и шорох песка.
Опустив меч, Сахимэль подошел к королеве птиц и осторожно передал ей в руки Лушаиль. Эльфейма приняла зерзульскую принцессу, укрыв ее тело своими руками-крыльями. Затем Сахимэль подошел к железной статуе, на которой все еще висела распятая Каа, и голыми руками сорвал толстые стальные цепи. Звенья просто распались под его пальцами и упали на землю, словно кора сухого дерева, потревоженного топором дровосека. Когда же Каа была свободна, Сахимэль подхватил ее и передал Шалагарму, который усадил ее себе на колени, придерживая рукой ее спину.
