его объяснений.
– Хозяйство Второва состоит из шести сталеплавильных заводов, но кроме них имеются больше дюжины сопутствующих производств и два десятка добывающих предприятий. При них всех банки и транспортные конторы. Покойный старался охватить полный цикл, чтобы не быть зависимым от сторонних поставщиков. Окатыши, набивные массы, электрокорунд и оснастка – это далеко не полный перечень того, чем Второвское хозяйство само себя обеспечивало.
– Простите, набивные массы – это что? – не смог я сдержать любопытства, услышав новый для меня термин.
– Видели, как сталь в ковш выливается? Если ковш будет чисто стальной, то он попросту расплавится. Поэтому изнутри ковши покрывают толстым слоем футеровки из этих самых набивных масс. Огнеупорное производство для сталелитейной промышленности не менее важно, чем та же руда или уголь. Представьте себе, что произойдёт, если футеровка у ковша прогорит или окажется некачественной. Сто пятьдесят тонн расплавленной стали в цех хлынут. Наблюдал я пару раз подобные аварии. Жуткая картина. Сродни вулканической лаве, если не хуже. Редко, когда без человеческих жертв обходится, да ещё и цеха потом на долгом простое находятся.
– Надеюсь, при заводах существует команда управленцев, чтобы со всем этим бедламом справиться? – несколько нервно поинтересовался, глядя на профессора.
– Конечно есть. И команда есть, и Светлана Николаевна дело знает. Не смотрите, что она девица. Не хочу её перехваливать, но хватка у неё присутствует и навыки организатора ей покойный Второв привил такие, что впору опытным мужикам завидовать.
– Тем более непонятно тогда, отчего её вдруг журналистика заинтересовала, – вслух высказал я свои сомнения.
– С отцом она не сошлась по некоторым перспективам, оттого и взбрыкнула, пустившись в собственное плавание, – высказал профессор своё видение поведения Светланы.
– Интересно, а кто же из них был бы прав, с вашей точки зрения? Дочь или отец? – с хитринкой поинтересовался Рюмин.
– Оба, как ни странно. Что один шаг, что другой, были одинаково необходимы. Но вот на дело они по-разному глядели. Второв больше производственником был. Рабочая косточка, так сказать. А Света, та больше за сбалансированность ратовала. Говорю же, что в роли руководителя и организатора она очень неплоха.
– И что, никакого компромисса не нашлось? Неужели не смогли отец с дочерью найти решение, которое бы обоих устроило? – позволил я себе усомниться в словах учёного.
– Эх… Знали бы вы, сколько нам постоянно делать и переделывать приходится, – почесал профессор затылок, – Порой не знаешь, за что и хвататься в первую очередь.
Оп-па… Вот это новость!
Я-то как думал… Вот женюсь я на заводах, ой, то есть на Второвой, и многие мои проблемы исчезнут, как утренний туман, а тут на тебе…
Я со своими делами не успеваю разгребаться, а тут оказывается, я ещё на большей куче забот жениться собираюсь.
Эта мысль настолько отчётливо ударила в голову, что я с искренним негодованием глянул на Императора. А тот, зараза такая, словно этого не заметив, активно чаем занялся, довольно фыркая в свои модно стриженные «гвардейские» усы.
– Похоже, я собираюсь жениться на прорве проблем, – высказал я своё мнение коронованной особе сразу же после ухода профессора.
Так то нам надо расставить точки над И.
– А нет иного решения, – весело отозвался государь, – Ты пойми, не имеем мы права на то, чтобы кому-то позволить развалить главный стержень промышленности. Мне даже на миг представить страшно, что произойдёт, лишись страна Второвских заводов. Лет на пять, а то и на десять назад в развитии откатимся. У нас сейчас небывалый рост в промышленности наблюдается. Догадываешься, что произойдёт, если страна половины стали вдруг лишится?
– Ещё как догадываюсь. Но всё таки, почему именно я?
– По целому ряду причин. К примеру, у тебя заводы будет проблематично отнять. Поверь, найди мы другую кандидатуру, и нашлись бы желающие на зуб нового хозяина опробовать, пока он на месте не обосновался как следует. А тебя побаиваться начали, да что там, всерьёз многие опасаются, до мочеиспускания. Опять же, не так много Одарённых существует, кто у нас с промышленностью связан. Ну, и немаловажная деталь имеется. Девица Второва к тебе весьма неравнодушна, да и ты, как мне говорили, на неё с интересом поглядывал.
Признаюсь, хотел я было в голос возмутиться, но чуть сам себя по лбу не хлопнул, кое-что вспомнив. А именно – свои размышления по поводу Бельской и Озерова.
Тоже ведь прикидывал, что мне от их брака польза могла быть. Понятно, что в данном случае масштаб иной, но смысл-то тот же самый. Ничем наш государь не хуже меня самого. Я и сам порой рассуждаю так же.
А вот на тебе, как меня это обратной стороной коснулось, так что-то я задёргался и чуть ли не в претензии кинулся.
Отчего мы все так болезненно воспринимаем попытки за нас самих что-то решать?
Не могу не признать, что в данном случае государь всё хорошо взвесил, и надумай я сам на Второвой женится, то я бы ещё и поспорил с ним, вздумай он помешать этой свадьбе.
– Хех, выходит, одна Дарья мне без приданого в виде заводов досталась, – только и нашёлся я, что сказать в ответ.
Меркуловские-то заводы я перед свадьбой с Алёнкой себе выторговал.
– Дарья говоришь, – отчего-то вдруг развеселился Император, – Ну, не знаю, не знаю. Может и без заводов…
Не знаю, как кому, а мне слишком весёлым государь не очень нравится.
Подозрительно он себя ведёт. Вон, опять, посмотрел на меня, озадаченного, и снова ржать начал. Ой, не к добру это…
* * *
– И что такого Светлана у меня попросить собирается? – задал я вопрос, прикончив последний пластик балыка и вытерев салфеткой рот.
– Ты что, подслушивал? – с обидой спросила Алёнка.
– Скорее, случайно услышал, – дипломатично отозвался я, примериваясь к тарталетке с икрой.
Нет, я не обжора, и пожалуй, даже не гурман, но больно уж аппетитно это изделие выглядит. Тарталетки у меня готовят большенькие. В них как раз по чайной ложечке красной и чёрной икры входит, а сверху это ещё фигурной виньеткой из сливочного сыра украшают. Вкусно получается, ум отъешь.
– Пресс какой-то. Я её не поняла. Она ещё что-то про штамповку взрывом пыталась нам объяснить, – с каким-то вызовом выдала Алёнка.
Если она рассчитывала меня этим огорошить, то просчиталась. А может и нет. Я как протянул руку за тарталеткой, так и завис.
– Ух ты, – только и смог я сказать, когда увидел, как мне эту самую тарталетку в руку вкладывают, – Как же я сам-то не додумался. Сейчас я её разбужу. Пусть подробно рассказывает.
– Оба сумасшедшие, –
