размаху загнал нож в крышку стола, пришпилив карту, молниеносно отпрыгнул, шмыгнул в темную комнату, как можно тише раздвинул дурно и сильно пахнущие одежды, вон он, главный камень, пальцы нажали как будто сами по себе, он проскользнул в тайный ход и вернул камень на место.
В комнате раздавались голоса: встревоженный – Светланы и сонный, капризный говорок Иваша. Мрак прильнул глазом к дырочке. Светлана сидела на постели, озиралась. Золотые волосы падали на плечи и обнаженную грудь. Она выглядела такой прекрасной и невинной, что в сердце снова кольнула боль. Он поспешно отодвинулся, показалось непристойно видеть ее обнаженной. Пальцы схватились за волосатую грудь, он помял с силой, отступил и, шатаясь, потащился по темному ходу прочь.
Восьмой день
Утром проснулся, уже морщась от сильного запаха оливкового масла. Даже не запаха, а уже откровенной вони. На этом масле внизу в людской жарят рыбу, а здесь, в помещениях для благородного люда, хоть забивай окна. Со двора резко и неожиданно раздались пронзительно грубые овечьи крики. Он рассерженно прыгнул к окну, весь двор внизу покрыт этой волнующейся массой, все мясистые тела втягиваются в раскрытые двери подвала: кому-то приспичило резать прямо здесь, чтобы свежее мясо сразу к столу…
Пастух на худой лошадке, сам тоже как скелет, весь лиловый, настолько пропитался солнцем, но голова белая, как у перезревшего одуванчика, Мрак рассмотрел даже седые волосы на руках и на груди. Овцы, мелко-мелко перебирая копытцами, исчезают в подвале, пастух сонно тыкал в отставших длинным посохом.
– И это дворец, – сказал Мрак с сердцем. – Столица!..
Зевнул, почесался, самокритично подумал, что и он вроде бы не совсем император, таких тцаров пруд пруди, их больше, чем лягушек. На всех дворцов, окруженных огромными садами с розами, не настроишься. Настроение улучшилось, подмигнул Хрюнде, та наблюдала за ним сонными глазами.
Жаба зевнула, тоже почесалась, уморительно вытягивая шею и выворачивая голову, перевернулась на другой бок и заснула, приоткрыв крохотную красную пасть.
На этот раз Мрак позволил завести себя в бассейн, разрешил мыть, чистить, скрести, мять и щупать, а к завтраку вышел свеженький, бодрый, готовый сожрать хоть жареного коня с копытами и даже с подковами. На завтраке присутствовали неизменный Аспард, Червлен, даже Манмурт ради такого дела выгулял жабу быстрее обычного, ибо разделить с самим тцаром завтрак – это ж можно рассказывать о такой привилегии всем потомкам до самого дальнего колена.
С удовольствием выслушал новости о крепости Несокрушимой, где артане сдуру дважды пытались захватить ее конными отрядами, даже не удосужившись запастись штурмовыми лестницами, Аспард со смешками напомнил о Щербатом, случай на заднем дворе уже оброс легендами, поговорили о драконах, здесь Аспард посерьезнел и рассказал подробно и скучно, как ищут тех, кто осмелился посягнуть на священную особу Его Величества.
После завтрака время принимать посетителей, решать дворцовые мелочи, Мрак уже привычно направился в зал, но сразу за дверью услышал радостный возглас:
– Ваше Величество!
К нему с ослепительной улыбкой подходила, лукаво улыбаясь и томно покачивая обнаженными плечами, роскошная молодая женщина. На голове блистает башня золотых волос, все сооружение перевито голубой лентой, глубокий вырез на платье, молочные белые полушария с такой жаждой рвутся наверх, что у Мрака пальцы шевельнулись сами, словно помогал, да, просто помогал, в поясе узка, но бедра широки, а зад похотливо приподнят, оттопырен. Крупные сочные губы, огромные голубые глаза, соболиные брови, а мелкие ровные зубки блещут, как жемчуг.
– Эт я, – ответил Мрак. Он покосился по сторонам, но верный Аспард отлучился, проверяет стражу на входе в тронный зал. – Эт я, ты угадала.
Она весело засмеялась, красиво вскидывая голову, чтобы он лучше рассмотрел ее нежное чистое горло. У нее в самом деле, отметил он, удивительно красивая шейка, изящный подбородок, а смеется тихо и в то же время звонко, как будто звенит маленький серебряный колокольчик.
– Да, – сказала она смешливым голосом, – как же мне угадать, Ваше Величество, когда вижу вас так редко?
– Да что-то я тебя вчера не видел, – ответил он осторожно.
В самом деле, мелькнула мысль, такую женщину он бы заметил издали. Таких замечают так, что остальные женщины в зале, да и вообще на всем свете, исчезают вовсе.
– А как вы могли меня заметить, Ваше Величество, – сказала она томно, – если я только сегодня утром приехала из своего медвежьего угла? Но, слава небу, все дела закончила, теперь могу рассмотреть вас снова…
– Хе, – сказал он тоже весело. – Ну, вот он я! Смотри вволю. Я не жадный.
Она покачала головой, голубые глаза слегка потемнели.
– Ваше Величество, я ведь из этих… которые самые первые люди на свете! А они пока не пощупают, так и не поверят.
– А что, – ответил Мрак легкомысленно, – щупай, я разве против?
Она засмеялась, снова запрокинула изящную головку, башня роскошных волос заколыхалась, но выдержала. Мрак невольно представил себе, как они рухнут, рассыплются золотым водопадом по плечам, а как здорово будут смотреться на подушке…
Они шли через зал, женщина держала его под руку и что-то ворковала. Мрак поймал пару взглядов придворных, но не обратил внимания, пока за ними не захлопнулась дверь. Вместо тронного зала они оказались в небольшой комнатке. Женщина сразу же бурно задышала, протянула к нему руки. Мрак стоял столбом, его чуткие уши ловили все звуки по ту сторону двери в большой людный зал. Жужжат, как шмели, можно даже различить, кто и как высказывается по их поводу.
– Ваше Величество! – вскрикнула она со страстью. – Звезды звездами, но вы – сильный и крепкий мужчина, вы должны наслаждаться женским теплом. Да, я знаю про вашу любовь к жене… но она ушла, боги ее взяли себе… и вообще с того дня прошла целая вечность, Ваше Величество!
Он пробормотал глупо, понимая, что она права:
– Да, конечно… Но мы вот, мужчины, иногда… Понимаешь, верность… ну и обеты, понимаешь…
Она начала расстегивать шнуровку на лифе. Пальцы ее дрожали, глаза впились в его лицо. Мрак уловил радостное недоверие, сразу сориентировался, перехватил ее за руку, остановил.
– Погоди…
– Ваше Величество!
Она умоляющим жестом прижала руки к груди, пальцы Мрака вмялись в горячую мягкую плоть, все-таки успела расшнуровать, зараза, а что там веревочки, так только сильнее дразнит. Но от женщины… как же ее звать, слишком сильно пахнет благовониями, маслами, притираниями, такие купают свое роскошное тело в разных водах с целебными да приворотными травами, из-за этого не только в груди ничего не ворохнулось, но даже плоть сперва начала разогреваться, а потом как-то заснула.
– Погоди, –
