Я — наглядный пример такого союза.
— Да, но вы — мужчина!
— Все-таки мужчина? — вернул шпильку наставник, заставляя недовольно фыркнуть.
— Мужчина, но безопасный и жадный.
— Почему-то это я жадный?
— Отказываетесь показать свой хвост!
Насмешливая улыбка и показное молчание были мне ответом. Ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось!
— Браки с другими народами и рожденные от таких союзов детки вписываются в теорию о вашем даре. Есть еще предположение, — василиск перестал улыбаться и заговорил серьезно. — В сиротских домах живут в основном ведьмочки со слабым даром. Полагаю, они появились на свет в результате связи ведьм с «неподходящими мужчинами». Когда ведьмы осознавали, что ребенок не соответствует принятым стандартам, от него отказывались.
— К сожалению, там и сильных достаточно. Не все ведьмы готовы посвятить себя воспитанию детей, предпочитая сваливать это на наставниц.
Вспоминать жизнь в приюте было тяжело. Нас не обижали, да и с остальными девочками я в целом ладила, но… Мне всегда не хватало заботы. Ласковых слов, объятий и любви. Нас не жалели. Не утешали. Полное равнодушие и от этого было еще противнее.
Я чувствовала себя котенком. Маленьким. Брошенным. Никому ненужным. Наверное, именно поэтому так тянулась к Сархаю. Он первый за всю мою жизнь проявил заботу. Не отвернулся, когда я так отчаянно нуждалась в помощи. Заступился, а теперь прикладывал все силы, чтобы помочь не только мне, но и другим девочкам.
— Чего грустим?
Осторожное прикосновение к голове и мягкие поглаживающие движения. От них по коже рассыпались яркие искры удовольствия, делая ноги ватными. Не знаю, что со мной происходило, но отказываться от новых ощущений не собиралась, пусть это и было тысячу раз неприлично.
— Я не грущу, а думаю.
— О чем?
— О том, насколько вы удивительный, — призналась морю, не в силах посмотреть на наставника.
Рука замерла, прекратив такие приятные поглаживания, и я недовольно насупилась. Надо было молчать! Говорили же наставницы, что мужчины очень странно реагируют на похвалу. Ладно, будем договаривать, чтобы кое-кто перестал изображать статую.
— Вы решились помочь совершенно незнакомой ведьмочке. И не одной. Помогаете инквизиторам бороться с тварями. Разбираетесь с зарвавшимися ведьмами. Не каждый готов на такое.
— Для меня слово честь — не пустой звук. А то, что творит Кристиан и Черная — бесчестие для всех народов. Я не могу остаться в стороне. Воспитание не позволяет.
— Уверена, из вас бы вышел хороший князь.
— Упаси бездна от такого счастья! — передернул плечами Сархай. — Я не для того сбегал из дворца!
— Не поняла, — пробормотала удивленно, косясь на наставника.
— Не обращай внимания, — отмахнулся василиск, но я уже обратила.
Обратила, задумалась, зависла. Попыталась сформулировать вопрос, но мысли путались. В итоге выдала, как есть:
— Вы что, князь?
Глава 16
— Не-а, — отмахнулся мужчина, и я даже как-то расслабилась. — Всего лишь претендент на княжеский титул.
— Ой… А я вас нагло вызвала. Интересно, что в законах говорится про покушение на жизнь и здоровье престолонаследников?
— Напомни, когда это ты покушалась?
— На здоровье — когда заставила ходить босиком по ледяному полу в замке. На жизнь — там же, чуть не подставив перед директрисой. Вот… бездна!
— Так, федьмочка, не ругайся.
— Федьмочка?
— Решил скрестить фею и ведьмочку. Зато никто не поймет, в чем прикол. Будут думать, что у меня дефекты речи, — хмыкнул василиск. — Что касается покушения: мы вроде уже обсуждали, что нас не так-то просто убить.
— Не просто, но реально, — я снова покосилась на яркий горошек, украшающий тело мужчины, и провела кончиками пальцев по ближайшей отметине.
От моего прикосновения мужчина вздрогнул и мягко перехватил пальчики, отстраняя.
— Болит, да? — спросила обеспокоенно.
— Побаливает. Но не раны, — с иронией отозвался наставник, вызывая волну недоумения.
Вот умеет он говорить загадками. Хотя и Сорель такой же. Сразу видно — родственники! Ой…
— А Сорель — он…
— А вот он как раз прямой наследник. Старший сын нынешнего князя.
— Василискам хана, — слова вырвались против воли, и я тут же смущенно зажала рот ладошкой.
— Да ладно, он еще молодой. Нагуляется и успокоится. Всем свойственно в молодости совершать ошибки, но не все готовы их исправить. Это как раз и определяет характер.
— А если ошибки исправляются за чужой счет?
— Но он же смог найти «исправителей» и привлечь их к делу?
— Не поспоришь, — фыркнула я, и снова уделила внимание морю и закату.
Здесь он казался сказочным. Водная гладь превратилась в зеркальную поверхность, смешивая верх и низ. Исчезли границы горизонта, и мир превратился в одну бесконечность, уходящую далеко-далеко, прямо к звездам. Розовые и золотые краски окончательно смешались, окрашивая реальность в неожиданные цвета и добавляя волшебства. Кое-где еще виднелись кусочки голубого неба, лишь добавляя яркости невероятным оттенкам угасающего дня.
— Спасибо, — произнесла тихо, чтобы не разрушать такой момент.
— За что?
— За все. За этот невероятный вид. За возможность узнать чуточку больше о себе. За вашу заботу. Действительно за все.
— В жизни каждой ведьмочки должна быть добрая фея-крестная, как из сказок, — с улыбкой отозвался Сархай, а затем задумчиво дополнил мысль: — Даже если сама ведьмочка — фея, а вместо доброй феи — василиск!
— А что — хорошая мысль! Каждой ведьмочке по василиску! — рассмеялась я.
— Что-то в этом определенно есть…
16.1
У моря мы провели две замечательные недели. Оказалось, у Сархая здесь имелся свой домик! Утром мы купались и загорали на пляже, днем василиск честно исполнял роль наставника, а вечером мы купались в водопаде, обогащенном какими-то магическими частицами. Правда, иногда мужчине приходилось отлучаться, а тогда меня учила госпожа Сияна. Сархай не говорил, куда уходит, но я догадывалась — решал вопросы с инквизиторами и ведьмочками. Я переживала и пыталась хоть что-то разузнать, но коварный василиск неизменно переводил тему и увлекал каким-нибудь новым алхимическим опытом.
Кому жилось хорошо, привольно, а главное — сытно, так что фамильярам. Госпожа Сияна прониклась глубокой симпатией к обоим и закармливала мелких до состояния надутых шариков.
