– Частный детектив Еремин, – представился он и протянул удостоверение.
Мужичонка бросил беглый взгляд на красную книжицу с двуглавым орлом, упер один заспанный глаз в сыщика, а другой прищурил.
– По поводу журналиста, что ль?
– Догадливы.
– Трудно не догадаться. С утра до ночи об этом по телеку базарят! Чеченцы, говорят, его. Сколько живу на свете, ни одного чеченца живьем не видел!
Из-за кустов высунулась удивленная наивная морда с выпученными глазами, заинтригованная разговором хозяина с незнакомцем.
– А вот и Тим! – обрадовался мужичонка в тельняшке. – Чё вылупился? Иди сюда!
Черный французский бульдог наплевательски отнесся к приказу и снова шмыгнул в кусты.
– Разгильдяй, ёб-теть! – выругался на своего питомца хлюпенький матросик и опять посмотрел на Еремина хитро, одним глазом. – Так что вы хотели узнать?
– Похищение произошло во вторник, рано утром, – уверенно произнес следователь, хотя версия была очень зыбкой. – Возможно, в это же время.
– Ни черта не видел! Я гулял с Тимом. В это же время. Он, зараза, меня всегда в одно и то же время будит! По нему можно сверять часы.
– Вспомните хорошо то утро. Никаких подозрительных личностей во дворе не видели?
– Чеченцев, что ль?
– Совсем не обязательно.
– Да вроде никого не видал. Спать хотелось жутко, это помню.
– Своими зевками вы бы любого похитителя спугнули, – пошутил сыщик.
– Это точно.
– А кто-нибудь еще в то утро выгуливал своих питомцев?
– Баба была с таксой. Еще чувак один с пуделем.
– Кто ушел раньше? Вы или они?
– Чувак всегда раньше уходит. И сегодня тоже. А вот баба – не помню. Кажется, еще оставалась… Погодите-ка! – вдруг закричал мужичонка и даже махал руками. – Вот ведь, блин! Бывают минуты озарения! Кажется, во вторник… Точно, во вторник! Потому что в тот день мне так и не удалось больше поспать! Супружница меня послала в магазин за мукой.
– В такую рань?
– Она, видите ли, тесто на пирог собралась ставить, а муки в доме нет! Нет чтобы заранее позаботиться! С бабами всегда так – возни лишней много!
– Где же муку раздобыть в такой час? – озадачился следователь.
– Если женщина просит… – развел руками матросик. – А вообще-то у нас тут, за углом, магазин круглосуточный, черт бы его побрал! Не было его – спал бы в то утро, как все нормальные люди! Тем более что Тим потом почти весь пирог сожрал! Прожорлив, зараза!
– Вы что-то видели, когда пошли в магазин? – вернул его к теме разговора Еремин.
– Нет, раньше. Когда с Тимом гулял. Вышел – смотрю, рядом с мусорными баками машина стоит, а в ней – двое. Мужик и баба. Чё людям не спится! Если бы не псина, меня в такую рань хрен бы кто поднял! – расхрабрился хлюпенький.
– А супружница? – напомнил детектив. – Все равно бы за мукой послала.
– Разбудить бы она побоялась! Я только собаке могу такое простить! Так вот, вышел, смотрю – двое. А на фиг они мне сдались? Может, на рыбалку собрались. Что, я за ними следить буду? Так и просидели, пока я с Тимом гулял. А когда за мукой вышел, их уже и след простыл. Так, может, это они были? Похитители?
– Может быть. Машину не запомнили?
– Кабы знать, ёб-теть! Я бы тогда и номер записал.
– Иномарка?
– Хрен ее разберешь. У меня своей нет, а на чужие я не заглядываюсь. Вроде наша.
– Лиц не запомнили?
– Я близко-то не подходил. Да и свет у них в машине не горел. В темноте сидели. Может, пойти ночевать некуда было?
– Может. А через сколько примерно вы отправились за мукой?
– Минут сорок она меня уговаривала. Я вообще-то мужик несговорчивый.
– За сорок минут можно было полдома похитить.
– И я про то же!
– А вы в каком подъезде живете?
– В первом.
– А журналист жил во втором. А может, машина возле второго подъезда стояла, когда вы пошли в магазин?
– Каюсь, не посмотрел! – сложил на груди руки мужичонка. – Мука мне в ту минуту дороже всего на свете была!
– Понятно, – опустил голову следователь.
– О, вспомнил! В то утро еще кое-что случилось! Правда, к делу, наверно, не относится.
– Что именно?
– Сверху упало что-то, когда мы с Тимом в кустах своими делами занимались. Я вообще противник такого разгильдяйства! На хрена бросать в форточку, когда в доме мусоропровод? Все равно в мусорный бак не попадешь, как ни меться! А вот голову людям пробить – раз плюнуть!
– Что скинули-то?
– Я сначала не понял, но пес мой, только брось что-нибудь, всегда готов! Не зря Тимуром назвали! Не успел я глазом моргнуть, как он из кустов мне в зубах принес пачку из-под сигарет. Эх, говорю, дура, что ж ты мне пустые носишь!
– В каком месте она упала? – заинтересовался Константин.
– Возле козырька второго подъезда.
– Что за сигареты?
– А хрен их знает! Красная такая пачка.
– Ну и ответ! В сигаретах вы тоже не разбираетесь?
– Сам я «Беломор» курю, а остальные мне по фигу!
– Трудно с вами, – признался следователь.
– Да ладно вам, ёб-теть! Пойдемте в круглосуточный! На витрине покажу! Тим, айда за папиросами! – позвал он собаку, и радостный бульдог выскочил из кустов. – Лишь бы домой не идти, разгильдяй!
Сигареты оказались дамскими – «Данхилл».
На прощанье словоохотливый хозяин Тима вдруг предложил:
– Побазарить, что ль, с той бабой, у которой такса? Может, она тех двоих в машине разглядела? С вами она все равно говорить не будет. Осторожная, блин!
Еремин подарил ему свою визитную карточку.
* * *
«Ну вот, не зря прогулялся! – сказал сам себе следователь, садясь за руль. – Хоть и смутно, но картину преступления представить можно. Двое, мужчина и женщина, сидят в машине. Третья соучастница находится наверху, на двенадцатом этаже, в квартире Шведенко. Она должна подать им знак. Поэтому они и отъехали подальше, к мусорным бакам, чтобы видеть в окне двенадцатого этажа. И вот наконец она подает знак – красную ракету в виде прозаичной пачки „Данхилла“. Что это значит? Клиент уснул? Дверь открыта? Возможно, и то, и другое. Они подгоняют машину к подъезду. Мужчина поднимается на двенадцатый этаж. Беспрепятственно входит в квартиру. Набрасывает удавку. Происходит борьба. Шведенко, конечно же, не подозревает, что все против него. И та, с которой он провел ночь, – подсадная утка. Дальше – дело техники. Они выносят труп, расчленив его, или просто упаковывают в мешок, и мужчина тащит мешок на себе. Со стороны это могло выглядеть абсолютно невинно. Человек делает запасы картошки на зиму. Правда, их обычно делают осенью, но этот решил загодя. Труп они кладут в багажник машины и спокойно отчаливают.
Теперь разберемся, кто есть кто. Девушка наверху, по всей видимости, Констанция Лазарчук. Ее убрали на следующий день как ненужную свидетельницу. Мужчина – это наш потенциальный клиент, профессионал удавки. А вот женщина в машине – настоящая загадка. Для чего она здесь? Какие функции выполняет? Сидит на стреме? Слишком мелко для той, чьи пальчики мы дважды с Престарелым засветили – в доме бизнесмена Грызунова и в святая святых авторитета Элвиса! Хоть бы одним глазом взглянуть на эту дамочку!
Не будем останавливаться на достигнутом! Если с Констанцией Лазарчук все более или менее понятно, то мотивы убийства Шведенко до сих пор неясны. Во всяком случае это дело рук не малышей или кого-то еще из мафиозных кланов. Они действуют проще и без участия милых дам. Однако версию мести отбрасывать рановато, иначе зачем делать такие «подарки» вдове убитого журналиста. А может, все куда банальней. И дама в машине – просто отвергнутая в свое время любовница, так жестоко покаравшая обоих? В этой связи можно вспомнить гибель балерины, жены Грызунова. И убийство мальчика. Окраска мести тоже присутствует в этих делах. Вырисовывается портрет какой-то демонической женщины. А в демонических женщин я не верю! Из версии мести выпадает похищение драгоценной безделушки Элвиса. Одно можно предположить с уверенностью – все крутится вокруг этой женщины! Я чувствую, что это мозг, очень мощный мозг задуманного и осуществленного преступления!»
* * *
– Куда ты везешь меня, безумная? – Полежаев нежно коснулся губами ее виска.
Патрисия играючи управлялась со своим джипом.
– У нас сегодня большая программа. Нельзя сказать, чтобы очень интересная, но не будем заранее вешать нос!..
Она примчалась к нему во втором часу ночи, как обычно, не предупредив по телефону, хотя телефон всегда лежит в рюкзачке. Он уже спал. Она ворвалась с горящим взглядом, взбалмошная, как ему показалось, слегка навеселе.
– Тут живет мой гениальный папка?!
– Я уж думал, ты не приедешь.
– Как? Я ведь обещала изобразить балерину!
Она мигом скинула с себя одежду, одурманив его своей трогательной наготой. Он поставил «Болеро» Равеля.
– Это что надо! – кричала она, подражая. – Давай вместе со мной! Раздевайся!
