— Мисс Тэндел вы с нами? — преподаватель вопросительно смотрит на меня поверх очков. Кручу головой, замечая, что практически вся аудитория на меня смотрят. Я лишь неуверенно киваю, а после утыкаюсь в конспекты. Лектор продолжает вести своё занятие, но за спиной я слышу настойчивое шушуканье.
— Интересно они выживут… — один голос встревоженно шепчет заучка Кэтрин. — Бедная Нила…
— Да что она бедная то? Вообще, то она исчезла, как только случилось горе, думает только о себе! — этот голос принадлежал Линде Старк. Девчонка всегда отличалась острой на язык, и слыла настоящей стервой. А сегодня видимо, она в том самом ударе, чтобы вот так в наглую обмусоливать эту ситуацию. — Ну а, что удобно! Сделала вид, что переживает, а сама с братом зажигает, идиотка!
— Какого чёрта? — мои нервы на пределе, и вот ещё одна причина, почему я выбрала бы жить в обычной семье, да чтобы не быть на виду. Чтобы мою жизнь не обсуждали на каждом углу. Девушки смотрят на меня в упор, Кэтрин испугано, Линда с вызовом. — Вам кто дал право распускать свои грязные языки…
— Мисс Гастингс сколько можно мешать занятием? — голос преподавателя заставляет меня развернуться. Его взгляд пропитан злом и желанием унизить меня, что он собственно и делает. — Нам хватила бульварных газет, чтобы знать все грязное бельё вашей семьи, так может, хватит драмы?
— Мистер… — пытаюсь собрать всё силу мужество и достоинство в кулак, хоть и слышу ехидные смешки за спиной.
— Прошу покинуть аудиторию, и не просвещать меня в эту мерзость! — перебивает он, не оставляя возможности мне даже оправдаться.
— Да пожалуйста! — для того, чтобы мне полегчала, со всей дури хлопаю дверью. Только в своей машине, на пути к дому моё сердце прекращает дико колотиться. Да пошло оно всё к чёрту, какое право имеет кто-то меня осуждать. Да, я совершила поступок, за который мне стыдно, но это не означает, что меня нужно линчевать, я человек, который совершает ошибки. К сожалению, далеко не всегда получается поступать так, как считаешь правильным, при этом не причинив другому боли. Квартира меня встретила звенящей пустотой, а злость и недоумение преобразовались в чувства одиночество. Слёзы опять начали душить, мне стало до скрипа зубов обидно за ту несправедливость, которая растелилась пушистым ковром по моей жизни. Что с нами происходит, и куда приведёт? Но звонок из больницы заставил меня встрепенуться, руки наспех смахнули вагу с щёк.
— Это Нила Гастингс? — дежурный голос прозвучал в трубке телефона. Я мотнула головой, выдав скрипучие «Да!» сколько времени я провела за исследованием своих мыслей, не могу быстро посчитать, но то, что это достаточно долго, чтобы голос звучал именно так. — Ваша сестра пришла в себя и попросила сообщить вам…
— Я могу её увидеть? — не стерпела, мне было настолько волнительно, что я подошла к окну и открыла его. Только почувствовав свежесть улицы, немного пришла в себя. Девушка сообщила, что я могу прийти, и через час уже стояла около белоснежного здания, переминаясь с ноги на ногу. В моей голове был один вопрос, говорить сестре или нет. С одной стороны, я должна была честно рассказать всё, что узнала, так как это её также касается, и Габи важно будет узнать правду. Но с другой, проблема заключалась в том, что она была не в том положение, чтобы сообщать такие новости.
Зайдя в палату, я увидела Габриэла, на руке её был наложен гипс, а голова обмотала белой повязкой. Вид был бледный и заплаканный, щёки впали, а глаза были красные и припухшие.
— Нила… — прозвучало, и я невольно дёрнулась. — Как же я соскучилась…
Отмерев, подхожу к сестре и обнимаю её аккуратно, боюсь сделать больно. От неё пахнет лекарством и шампунем. Как только я ощущаю тепло её тела, мне становиться спокойнее. Всё это время я боялась даже думать, что буду делать, если её не станет, но сейчас, когда рука нежно гладит меня по волосам, успокаиваюсь. Моя Габи рядом, и она жива.
— Габриэла, прости, прости меня, пожалуйста! Я плохая сестра… я так виновата… умоляю… — мой голос срывается, а из глаз льются слёзы. Их так много, что я практически не вижу лица сёстры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Господи, Нила, успокойся, и прекрати выть, — ладошкой сестра вытирает слёзы с моего лица, так неуверенно, что я понимаю, насколько она слаба. Поцеловав её руку, я сама быстрым движением стираю слёзы и улыбаюсь ей.
— Всё нормально, но мне правда стыдно! Как ты себя чувствуешь? Как Арон? А ребёнок? — даю волю чувствам, пытаясь разузнать как можно больше.
— Сестрёнка, давай не так быстро, я только недавно пришла в себя, — Габи мягко улыбается, даря мне эту улыбку, душа в мгновенье наполняется тёплом и страхи постепенно улетучиваются. Слава богу, мой родной человек рядом со мной. — Арон всё ещё в коме… — она задумчиво молчит, словно решает, как ей поступить, но после смотрит в окно. Ей страшно за Арона. Она его так любит, что не сможет спокойно говорить о том, что ее самый близкий человек находится в таком положение. В очередной раз понимаю, они недостойны этого. — А малыш…
Но я не успела узнать ответ, так как стук заставил меня замолчать. На секунду решила, что возможно это Майк, но надежда быстро разлетелась на тысячу кусочков, так как на пороге показалась Софи. А я думала, она уже вернулась в Лондон, но к сожалению, нет. Стоит, с идеальной укладкой, белоснежной улыбкой и букетом.
— Добрый день, Габриэла! Как ты себя чувствуешь? Мне так жаль, господи, эта невероятная катастрофа? — аккуратно уложив цветы на столик, она подходит ближе. На ней белый короткий топ и такая же юбка, короткая и вызывающая. Как же всё-таки она меня раздражает! Сестра с непониманием во взгляде смотрит на меня, что- то я не помню, чтобы Софи питала нежные чувства к ней.
— Софи, давай выйдем! — смотрю на эту стерву, которую готова растерзать прямо на глазах сестры, но слава богу, вовремя сдерживаю себя. Она может меня третировать по поводу Майка, но трогать Габриэлу я не позволю. Девушка бросает недовольный взгляд в мою сторону, но всё же отрывается от постели Габи.
— Конечно, милая! — этот тошнотворно-приторный тон, заставляет меня скривится. Неужели она до такой степени меня боится, что старается свести с ума.
Как только мы оказываемся за пределами палаты в шумном коридоре, я хватаю её за локоть, разворачивая к себе. Девушка морщится, но это намного лучше её ангельского вида, которое она изображала секунду назад. Чёртова актриска!
— Что это за цирк ты устроила? — я зла. Впервые ощущаю такой дикий приступ злости к человеку, словно я готова ей вцепиться волосы, и выдирать, пока та не останешься полностью лысой.
— Детка! Твоя больная фантазия снова разыгралась! — выдернув руку из моей хватки, Софи поправляет рукав. — Я пришла навестить Габриэлу, вот и всё, а ты и твои извращённые фантазии оставь при себе. И да, Майка тоже оставь в покои!
— Но это ни тебе решать! — то, что она решила мной командовать вызывает лишь смех. Идиотка, которая думает, что сможет заставить всех в себя влюбить. Да это дурной план, при условии того, что её гнилая душа видна за километр, и все игры я знаю наперёд. Приход к Габи не жест доброй воли, а очередная игра.
— Ещё как мне! — девушка разворачивается и смотрит на меня. Глаза горят ненавистью и отчаянием. — Где ты милая сиротка была, когда ему было плохо и больно? Ты, всегда только рушишь всё вокруг. Он, как и тогда, пять лет назад измученный и разбитый тобой пришёл, угадай к кому? — молчу, так как чувствую, как страх заполняет мой живот и лёгкие. Я не хотела этого слышать, я не хочу знать, что именно к ней Майк пришёл. — Правильно понимаешь, ко мне. И тогда, и сейчас! Ты его мучаешь, ты не делаешь его счастливее, только боль и сожаление вот и всё! Ты как яд, проникла в кровь и медленно убиваешь! Оставь наконец его, исчезни из его жизни! Я его люблю, я его смогу излечить и вернуть нормальную жизнь, без искупления вины, надломленного душевного состояния. Знаешь, как он спит ночью? — Зажмуриваю глаза. Я не могу даже представить это, я боюсь что, она всё это знает, она была рядом, она старается помочь. Софи знает намного больше, проводит с ним ночи, пытается излечить Майка, моего Майка.
