— А я думал, что ты никогда не выйдешь, — Майк стоял у окна. Сейчас он выглядел совершенно обычно, прищуренный взгляд, уверенный и сильный. Он словно другой человек, ни тот, кто вчера расстроенный и пьяный вломился ко мне, и не тот, которого встретила в больнице поддавленным и опустошённым. — Нила, я прошу прощения за вчерашнее поведение, я не должен был вот так заявляться к тебе, но я не знаю почему, я просто хотел этого…
— Не нужно извиняться! — перебиваю его, Майк собран, как обычно. — Правда, не нужно думать, что я тебя ненавижу, мне просто нужно время для того, чтобы понять всё, что узнала, понимаешь? — включаю чайник и поворачиваюсь к нему лицом. — Я вчера видела Софи! — Майк удивлённо вскидывает бровь.
— И что?
— Она пришла в больницу к Габи, вела себя, мягко говоря, странно! — достав две кружки, завариваю нам обоим чай. — Я не в восторге от неё, и от того, как она себя ведёт — мой голос на удивление спокойный и размеренный, но я прекрасно понимаю, для чего завожу этот разговор, именно этот выход для меня становится самым верным для нас обоих.
— Нила, я тебе уже много раз говорил, что она для меня просто друг, и ничего более!
— Я всё понимаю, но она тебя очень любит, правда, она переживает за тебя, за твоё состояние, и желает только счастья! — мой голос чуть срывается, когда я произношу последние слова. Это самое трудное и правильное решение, которое возникло у меня в голове за долгое время. Но сконцентрируюсь на приготовление незатейливого завтрака, мне намного легче произносить эти слова. — Мы с тобой разбиты и подавлены, мы никогда не сможем быть вместе лишь потому, что оба нуждаемся в помощи и тотальной любви. Я не смогу дать тебе это, а ты мне. И это неплохо и нехорошо, это просто факт, который нужно принять…
— Нила! Я разорву все связи с Софи, раз та так влияет на тебя, на твои чувства! Мне она не нужна, мне нужен совершенно другой человек, тот, который стоит напротив меня, и делает вид, что всё, что мы пережили, можно забыть! Я никогда не смогу заменить тебя, НИКЕМ!
— Майк, прошу тебя, не пребывай- спокойна, раскладывая сыр на тост, я попыталась продолжить, — Мы не сможем протянуть на одной любви, есть много факторов, которые разведут нас по разные стороны баррикад, твоя мама, прошлое моей семьи, да в конце концов, как ты будешь жить с мыслью, о том, что я думаю о твоём поступке, практически всегда!
— Эта мысль меня убивает! Она меня пожирает уже много лет, но не могу по-другому жить, жить без тебя, осознавая, что потерял навсегда! Я хочу думать, что мы сможем…
— Не сможем! — резко проговорила я, словно вбивая последний гвоздь в крышку гроба. Майк за несколько шагов преодолевает расстояние между нами и со всей силы смахивает с барной стойки кружки, тарелки, небольшую корзинку с фруктами и рамку с фотографией меня и Габи. От ужаса и неожиданности я вскрикиваю, закрывая рот ладонью, в ушах стоит гул, забивая все звуки вокруг, но душа испытывает весь спектр чувств: паника, злость, возмущение.
— Ты никогда не сможешь жить нормальной жизнью, если будешь продолжать гнаться за тенями прошлого… — во мне неожиданно появляются невиданная сила, не знаю откуда, возможно это адреналин, который играет со мной в храбрую девочку. Я вижу, с каким трудом Майк пытается спокойно дышать, глубоко, концентрируясь на одной точке, даже слышу, как его челюсти скрепят, словно немая борьба с самим собой, он себя пытается подчинить.
— Ты права я никогда не стану нормальный… из раза в раз буду причинять тебе боль… — еле сдерживаясь произносит он, проведя рукой по волосам, будто пытаясь вновь что-нибудь не перевернуть у меня в квартире. Но вздутая вена на шеи, напряжённые скулы говорят совершенно о другом, злость всё ещё кипит в нём. — Но и просто так отказываться от тебя я не смогу…
Звон моего мобильного заставляет меня перевести взгляд, я глазами пытаюсь отыскать его, нахожу под столом. Звонок из больницы, сердце моментально замирает, так как я боюсь услышать самое страшное.
— Алло! — голос затравленный и испуганный, в голове я мысленно произношу что-то наподобие молитвы, своими словами, как умею. Прошу только об одном, чтобы с Габлиэлой всё было хорошо!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нила Гастингс, правильно? — на том конце трубке слышится дежурный голос. Холодный, отточенный, безучастный. Я киваю и бормочу, что-то вроде «угу». Всё это время Майк не двинулся с места, он смотрит на меня, затаив дыхание.
Глава 25
Нила
Звон в ушах начинает усиливаться, а всё из-за того, что в голове прокручиваю эти слова. Я даже сама не понимаю, почему отвечаю спасибо, и отключаю вызов, а после просто сползаю на пол, так как стоять сил нет. Майк, который всё это время стоял неподвижно и молча, подлетаете ко мне, падает на колени, хватает меня за плечи. Но я словно потеряла дар речи, не могу ничего говорить. Мне страшно оттого, что я услышала. Это сон, это просто глупый, страшный сон, а я сейчас просто открою глаза и вновь жизнь пойдёт по обычному кругу.
Но ничего не происходит, Майк продолжает кричать, а я не знаю, что мне делать. Как ответить, что самая страшная трагедия происходит прямо сейчас. Дальше всё как во сне, мы с Майком несёмся в больницы, на огромной скорости, не следуя дорожным знакам и светофорам. Как только мы не оказались на том свете, просто не представляю, но премиальный автомобиль Майка тормозит напротив входа в больницу, и как только мы оказались в здании, пропитанном запахом лекарства, со всех ног ринулись на пятый этаж, так как там находилась палата Габриэль. Но перед самой дверью я хватаю руку Майка, он переводит на меня взгляд, стеклянный и несфокусированный. Глаза красные и безжизненные, словно вновь в них оборвалась надежда, и покинула последняя человеческая вера. Он словно перестал, что лило ощущать, усталый и нелюдимый.
— Майк, мне жаль, мне очень жаль… — не могу подобрать слов, да и что, можно сказать, в такой ситуации, когда теряешь любимого и дорогого человека. Хочется наверно как можно аккуратнее произносит слова, а возможно вообще оставить человека в покое. Но мне почему-то захотелось просто потянуть его за руку, и обнять. Так крепко, как только я смогла. Вначале он просто стоит, руки плетями свисают вдоль тела, но через какое-то время Майк обхватывает меня, также сильно прижимая к себе. Ему больно, я это ощущаю кожей, как мужчину трясёт мелкой дрожью. — Я прошу тебя, будь сильным…ты должен…ради него…
Пять лет назад.
Я плачу, сижу в своей комнате и рёву. А поводом сегодняшних слёз стала очередная фотография в интернете, где Майк целуется с какой-то девушкой, которую я заведомо ненавижу. Стук негромкий, практический бесшумный отвлекает меня от самобичевания, и я, шмыгнув носом, спрыгиваю с кровати. Если Габи увидеть меня опять зарёванную будет настаивать на психологах и терапии, в последнее время она постоянно пытается отправить к специалистам, в который я точно не нуждаюсь.
Но когда открываю дверь, то сталкиваюсь со светло — голубым взглядом Арона. Если у Майка нахальный, с претензией взгляд, насыщенного синего цвета, словно море в сезон дождей, то у Арона постоянно штиль и спокойствие, от этого взгляда веет уютом. Он старше брата на три года, но мне кажется, что Арон очень далёк от своего брата в плане возраста. Всегда рассудителен и добр, словно он брат не Майку, а мне.
Арон проходит в мою комнату, обводя её взглядом, это наверно первый раз, когда он оказался в ней. Обстановка у меня самая обычная, наверно не типичная для девчонок моего возраста, но мне так спокойнее, когда оттенки не кричащие, без розового, неонового и пушистых предметах на фоне.
— Ты как? — тихо произносит Арон и присаживается на маленький диванчик у шкафа. —Я решил зайти к тебе и узнать, как ты? Габи постоянно волнуется за тебя, и наверно немного перестаралась в этом направление, но я не удивлён, возможно, ей так привычно…ну защищать тебя от всего, оберегать…
— Это не из — за неё… — прерываю его и смотрю прямо перед собой. — Она, конечно, та ещё прилипала, но сегодня я плачу не из — за неё, это, как тебе сказать…у меня проблемы в школе…ну как проблемы, так небольшие недопонимания, но ты не переживай, я сама разберусь!
