- При условии, что он ко мне бегать не будет.
- А ты гони. Тебе очень хочется в самый конец длинного списка его любовниц попасть?
- Он ко мне не за постельными радостями бегает, Шура.
- А за какими же?
- За пониманием и моральной поддержкой. Я с ним общаюсь, как с тобой, на расстоянии в два метра.
- Так я тебе и поверил.
- Твоё дело. Хочешь - верь, не хочешь - не верь. Убеждать не буду. И на свадьбу, так и быть, пойду. Считай, уговорил. Но при одном условии.
- Каком? - встрепенулся Вернигора, почуяв успешное окончание своей нелёгкой миссии.
- Претензий вы мне больше не предъявляете и сами будете от меня Славку отгонять. Лично ты выступишь в роли моей неотступной тени.
- Э-э-э, а если там симпатичные девушки будут? Мне тогда не познакомиться, не поухаживать. Почему я? В отместку, да?
- Размечтался. Всё проще. Казимирыча от одного моего вида трясёт. Болек меня на пять сантиметров ниже. Хорошо, не на пять, но ниже. Не буду же я позориться? Лёлек меня поймёт неправильно, не дай бог, влюбится, и опять я виноватой останусь. Ты, Шура, оптимальный вариант. Потерпишь один вечер. И нечего рожу кислую делать. От меня же требуете терпения, унижения, уступок всяческих? Вот и вы разок потерпите, не сахарные. Не мне одной за всех отдуваться. Ещё поможешь мне платье к свадьбе покупать. Понял? А иначе дома останусь, никуда не пойду.
Через несколько дней бедный Шурик, пыхтя, сопровождал её на охоту за платьем. Маша, из случайно обнаруженной в её натуре вредности, потащила его на другой конец города. В Кунцево только-только открылся универмаг "Молодёжный", где недорого продавались дефицитные вещи. Туда она и устремилась.
Огромные очереди тянулись к дверям шмоточного рая. Шурик молча тосковал, стоя в очереди подле Маши, на шутки не реагировал. Ничего, будет знать, каково ей приходится. Не полностью знать, разумеется. Так, краешек заденет. И то хлеб.
Вообще, им в тот день повезло. Они могли простоять в очереди до вечера и попасть в нужный отдел к шапочному разбору. На их счастье случилась андроповская облава, их здорово выручили студенческие билеты, и они наконец добрались до отдела готового платья. Продавщица предложила на выбор несколько моделей. Первая же модель оказалась выстрелом в яблочко. Раздвинув шторки примерочной и сделав два шага на божий свет, Маша имела удовольствие увидеть остолбеневшего, с отвисшей челюстью Шурика. Понятно, в этом на свадьбу идти нельзя, будешь выглядеть лучше невесты. Но совсем отказать себе в небольшой радости девушка не могла. Она красиво покрутилась, демонстрируя Шурику вид со спины, с боков, в пол-оборота, изгибаясь, принимала ту или иную эффектную позу. Находившийся в отделе народ скапливался у Шурика за спиной, сбежались продавщицы. Мягкие складки персикового цвета платья из японского, с люрексом, трикотажа так красиво облегали и подчёркивали девичьи формы, что начался ажиотаж.
- Девушка, - требовала толстая, "в возрасте", тётка. - У вас ещё есть? Я такое же хочу!
Продавщицы, тихонько посовещавшись, громко объявили:
- Всего два экземпляра. Этот и на "штанге", 48-го размера.
Дамы ринулись к "штангам", искать платье. Маша вздохнула и направилась было в примерочную, расставаться с шикарной тряпочкой, как вдруг услышала позади голос Шурика.
- Мы берём. Сколько стоит?
Она, услышав цену, стремительно повернулась, недоумённо посмотрела на приятеля.
- Я себе никогда не прощу, - осклабился Шурик, - если ты его не купишь. Нельзя же тебя всего на свете лишить.
Как будто можно заменить Славку великолепной шмоткой. Чудной Шурик, ей-ей.
- Оно девяносто рублей стоит, а у меня в кармане всего шестьдесят, - Маша скривила губы.
- Добавлю тебе тридцатку, - меценатом пообещал Шурик. - Отдашь при случае.
Всю обратную дорогу он сам нёс пакет с платьем, рассуждая, куда ещё, кроме свадеб и юбилеев, следует ходить в такой неописуемой красоте. Дискотеки отмёл сразу. Мол, прожжёт сигареткой кто-нибудь. Так впоследствии и произошло. То платье Маша надевала всего несколько раз, на дискотеке ей спичкой прожгли подол, после чего оно двадцать с лишним лет провисело в шкафу грустным напоминанием.
Шурик с того дня зачастил в гости. Маша, не подозревая иных целей, кроме дружеского участия, поила его чаем и щедро кормила вареньем. Шурик капал на мозги:
- Ты сама ставишь себя в глупое положение. Он сделает тебя своей любовницей и всё. Поиграет, а потом выбросит за ненадобностью.
- Что значит, сделает? - огрызалась Маша. - Я, по-вашему, тварь бессловесная, меня и спрашивать необязательно?
- Он тебя уболтает, мозги заканифолит, ты и не заметишь.
Маша, поджав губы, прекращала бесполезный спор. У каждого своя правда, свой подход к ситуации. Маргошка, вон, декларировала иногда такое - волосы на голове дыбом вставали. Сестра считала замужество тяжкой гирей на ногах у женщины. В любовницах ходить и приятней, и легче. Ни стирки, ни уборки, ни готовки с беготнёй по магазинам, одни удовольствия и подарки. Каждый стремился навязать Маше собственную точку зрения. И она слегка одурела. Скорей бы уже всё закончилось.
В день перед свадьбой она получила от Шурика последние инструкции: причёску не делать, косметику использовать по минимуму, приехать в ресторан к такому-то часу. Не успела проводить Шурика, раздался звонок в дверь. Открыла - Славка. Девушка мысленно застонала, очумел вконец.
- Ты неприятностей хочешь на мою голову? А если Шурик вернётся? Он у меня перчатки забыл. Вспомнит и вернётся.
- На часы посмотри, - посоветовал Славка. - Время к ужину. Шурик ни за что ужин не пропустит. У тебя его чёрти чем покормят, вывертами разными, а он без трёх солидных котлет и тазика с картошкой уснуть не сможет.
Маша представила себе три солидные котлеты, тазик с картошкой, хихикнула и посторонилась, пропуская Славку в дом. Намеревалась отчитать его хорошенько, мол, ему сейчас дома надо быть, не по гостям шастать. Славка в дом не пошёл.
- Я за обещанным подарком приехал, за тетрадкой. Наверняка завтра забудешь. Я тебя на лестнице подожду.
- Меня или подарок? - съязвила Маша. Пошла за тетрадкой. У неё, кроме стихов, был припасён подарок традиционный, дожидавшийся собственно свадьбы. Она долго выбирала, никак не могла определиться. С большим трудом остановилась на декоративной индийской вазе чернёного металла с орнаментальной резьбой. Скромненько, но со вкусом. Без любимых Славкой намёков, зато на долгую память.
