Первый же эксперимент вылился в несколько часов сильного жара и нескольких дней сильнейших мышечных болей, из-за которых я даже ходил с трудом. Зато удалось определить ряд новых возможностей, которые в будущем могли стать мне доступны. Глубокая медитация, насколько мое сознание в нормальном состоянии могло понять, давала доступ к, если можно так выразиться, тонким настройкам организма, которыми я, по заверениям Вереска, при определенном упорстве смогу овладеть. Эти возможности сильно повысили бы мои шансы на выживание в экстренных ситуациях, а потому я раз за разом пытался разобраться в том, что сокрыто во мне самом. Вереск научил меня, как в будущем можно будет привязать состояние глубокой медитации к определенному якорю, чтобы проваливаться в него мгновенно. Однако, сразу предупредил, что долго в этом состоянии держаться, в таком случае, будет невозможно. Но подобная медитативная техника и не была рассчитана на простую медитацию, а относилась к разряду боевых трансов некоторых боевых стилей, которые практиковались в этом мире.
Перед отправлением в «свободное плавание» я был одет как бедствующий безземельный дворянин, или как довольно зажиточный крестьянин, — добротно и с некоторыми изысками, в виде пуговиц и даже карманов. Одарен горсткой мелочи, в количестве пятнадцати медяков и парочки серебряных монет, достоинствами в один и пять лис, в пояс штанов, на всякий случай, был вшит аж целый золотой. И с тяжелым вздохом благославлен.
К слову, лисами, серебряные и золотые монеты тут назывались по той причине, что гербом королевства была лисица, ставшая на задние лапы и обвивающая хвостом меч, указующий острием вверх. Медные монетки изображений не имели и представляли собой квадратики с рисунком растительного орнамента, почти стершимся от частоты использования. Серебряные диски были достоинством в один, пять и десять единиц, различающиеся по весу. Одна серебряная монетка включала в себя сто медных, что было для многих огромным богатством. А один золотой лис, само собой, равнялся по ценности ста серебряным. Золотые монеты имели один номинал и были размером с медную монетку, только форму имели восьмиугольную.
В принципе, исходя из расчета, что, вне столицы, плотно поесть в забегаловке или трактире стоит не дороже пяти медных монет, а снять комнату на сутки, в зависимости от престижности заведения, от одной до пяти монет. Я более чем обеспеченный человек. В столице цены, конечно же, были раза в два, а местами и в три, выше, но я надеялся, что смогу найти способ сэкономить свои средства, пока не найду источник заработка.
Осталось только дошкрябать до трактира, что, в данный момент, представляется мне серьезной проблемой. И тут же, под аккомпанемент моего упаднического настроения, с неба зачастил мерзкий мелкий дождь. Мне осталось только поплотнее укутаться в теплый плащ и сосредоточиться на поднимании и опускании ног. Каждый шаг был сопряжен с риском потери сапог, и хотя я справлялся неплохо, приятнее мне от этого не становилось.
Мерзкой погодой я был сыт по горло. Пока я шел к границе Сумеречного леса, все было более или менее пристойно. Малозаметные тропинки, влажный воздух и легкая прохлада. Путь мой проходил не то чтобы легко, но испытанием на прочность я бы его точно не назвал. А уж привалы у костра, под защитой воздушного кокона моего изобретения, равномерно распределяющего вокруг тела тепло, были просто верхом комфорта. Едва я подошел к границе леса, пролегающей в получасе неторопливой ходьбы от бурной реки, как тут же начал утопать в грязи. Днем я мок под дождями, пробивающими редкую, по сравнению с чащобой, листву и испытывал на прочность свою обувь с налипшими на нее килограммами грязи. А ночью пытался не дать погаснуть чахлому костерку, которого не спасали даже бытовые плетения, заточенные на то, чтобы поддерживать огонь. А испытанный воздушный кокон был совершенно бесполезен для того кто спит в луже. Да и не стоило светить моими, пусть и слабыми, способностями, пока не обрету статус «ученика». Конечно, пока что шанс встретить кого-нибудь был низок, но и без этого, о настоятельной рекомендации Вереска, плести заклинания мне доводилось не так часто как хотелось бы.
В результате возникших трудностей, путь который я должен был преодолеть за день, растягивался на три-четыре дня, как минимум. Точнее без карты было определить сложно.
Единственным развлечением в последние дни было изобретение новых ругательств. И я как раз почти придумал что-то новенькое, как вовремя поправленный капюшон позволил мне зацепиться взглядом за то, что заставило забыть обо всем. Я увидел мост!
Добротная каменная постройка, изгибаясь красивой дугой, лежала над рекой, опираясь на толстые сваи, возвышающиеся над мутным потоком воды на добрые десять метров. Река была судоходной и мост строился с таким расчетом, чтобы баржи, или что тут у них есть, свободно проходили между сваями и не цеплялись за дно моста, при условии, что шли по центру. Однако я обрадовался не мосту, хотя и ему тоже, но просто в гораздо меньшей степени. Если верить описанным мне Вереском ориентирам, то за небольшим возвышением, чуть дальше вверх по течению, должна находиться довольно крупный поселок. До города не дотягивает, но уже и деревней называть не станешь. Туда я и устремился, воспользовавшись открывшимся вторым дыханием, в предвкушении нормальной еды и теплой мягкой постели, которых был лишен долгое время.
Вереск заранее подготовил мне легенду сына зажиточного крестьянина. Я, якобы, самоинициировался, такое бывает, но очень редко, а после, в момент активации, спалил отчий дом, за что был бит и изгнан. По задумке я должен был найти в столице королевства себе учителя среди магов согласных не брать с ученика клятву крови, которая делала ученика если не рабом, то уж точно слугой. К тому же клятва крови бралась, как правило, теми магами, которые пытались создать свои собственные школы, на основе собственных магических исследований и практик. Мне же требовался обычный маг, способный, просто для формальности, преподать мне базовые знания, которые мне и так доступны. После «обучения» я смогу пройти экзамен в королевской канцелярии и зарегистрироваться как маг. Категория у меня, конечно же, будет самая низкая, но для меня важен сам документ. Остальное вторично. А что делать дальше, будет видно после.
Вереск предложил только общую концепцию легенды, к которой, на его взгляд, довольно сложно придраться. Он даже мою «родную» деревню выбрал почти на самой границе, где-то на северо-восточном побережье королевства, чтобы, если что, проверить было как можно более затруднительно. Остальные детали моего нового образа я домыслил сам и, в ближайшем времени, мне предстояло проверить его в, так сказать, боевой обстановке.
Тем временем, за полупрозрачной завесой усилившегося дождя появились очертания деревянных построек. Ну, это логично, не вижу смысла строить дома из камня, когда дешевле нарубить материала в лесу, да возвести что-нибудь вроде срубов. Когда я подошел поближе, то различил пост стражи на входе в деревню. Поперек дороги, на двух воткнутых в землю белых обшарпанных столбах, лежал шест, видимо изображающий шлагбаум. Его значимость была сомнительной, если учесть, что вокруг поселения не было стен, которые, впрочем, с некоторой долей успешности заменяли неухоженные заросли сурника, колючие и густые.
Пост напоминал бревенчатую коробку с маленькими окошками, в которые можно разве что руку пропихнуть, и глиняной узкой трубой на крыше, которая в данный момент выплевывала в небо клочья белого дыма. Видимо стражи обсыхали, после того как вымокли снаружи, но, скорее всего, просто грелись игнорируя свои обязанности. Да в правду, кому может прийти в голову путешествовать в такое время. Ну, кроме меня, естественно. По-настоящему холодно, может и не было, но сырость и отсутствие светила давали неприятную прохладу, от которой хотелось укрыться у открытого огня с кружкой чего-нибудь согревающего и порцией парящего жареного мяса, и я стражей прекрасно понимал.
На мысли о мясе я автоматически судорожно сглотнул и, под аккомпанемент из урчания моего желудка, прибавил шаг. У шлагбаума я остановился и позаимствовал скучающую у стены широкую деревянную лопату, с помощью которой сковырнул с ног налипшие килограммы грязи, после чего нашарил в кармане медную монетку и задумался, стоит ли стучаться к прячущимся от дождя служителям закона или просто покричать. Мысль о том, чтобы проскользнуть без уплаты денег за проход я отмел сразу. Новый человек в поселке будет очень заметен, а значит скрыть факт проникновения в обход порядков, вряд ли удастся. Лучше по честному, отметиться, заплатить пошлину и чувствовать себя спокойно. Да и, честно говоря, начинать новую жизнь с обмана как-то не хотелось. Благодаря необходимости скрываться, она и так была насквозь фальшивой, чтобы еще больше усугублять этот факт.
