первый поиск приводит меня к статьям о том, как справляться с отвержением – множество бесполезных советов о том, как понять, что отвержение причиняет боль (ни хрена себе), практиковать заботу о себе (произносить небольшие подтверждения о том, какая я классная, короче, чепуха), проводить время с людьми, которых я люблю, и бла-бла-бла.
Я почти ничего не ела с тех пор, как Джей рассказал, что он какой-то хищный паукообразный. Оглядываясь назад, я понимаю, что татуировка со скорпионом кажется ужасно удобной, будто он сделал ее только для того, чтобы использовать эту дурацкую историю с лягушкой и мягко отшивать девушек.
Все, что я знаю наверняка, это то, что я ему нравлюсь не так, как он мне, и у него не хватило духу разбить мое сердце. Это делает Джея еще милее и добрее в моих глазах, и это заставляет меня хотеть его еще больше. Итак, насколько всё запутанно?
С тех пор я пришла к почти невыносимому осознанию того, что Джей – олицетворение окружавших меня во все времена людей и что никто никогда не полюбит меня. Я просто нежеланна и непривлекательна. Мое тело недостаточно горячее. У меня недостаточно хорошие гены, что технически делает этот момент глубокой жалости к себе виной моих предков.
Что мне нужно, так это кто-то, кому можно посочувствовать, кто-то, кто действительно испытывает унижение и боль, которые следуют за отказом. Но мы с друзьями отдалились друг от друга еще больше, настолько, что наша болтовня в социальных сетях ограничивается короткими мемами и звуковыми сообщениями длинной в пару секунд.
В моей спальне сидит Зои, поэтому я возвращаюсь в Google и набираю: «Могут ли собаки чувствовать отказ?»
Оказывается, когда кто-то это делает, собаки поджимают хвосты между ног и опускают уши, пытаясь казаться маленькими, потому что они не хотят ощущать себя обузой для своих хозяев. Это именно то, что я бы сделала прямо сейчас, если бы у меня имелся хвост. Я хочу стать маленькой. Я хочу исчезнуть, перестать быть обузой, позволить миру забыть обо мне.
Поскольку это все-таки не вариант, я плюхаюсь на кровать и обнимаю Зои. Я читала, что предложение утешения другим – хороший способ залечить наши собственные раны. Я ловлю себя на том, что шепчу своей собаке:
– Ты чувствуешь себя такой же маленькой, как я? Чувствуешь ли ты себя незначительной и совершенно одинокой? Неужели ты чувствуешь себя настолько смущенной, что хочешь умереть?
Зои энергично виляет хвостом, прежде чем лизнуть меня в лицо. У нее изо рта пахнет так, словно она залезла в мусорное ведро.
Мой план отомстить Райли Томпсон кажется совершенно неправильным. Да, она мучила меня в средней школе, сдала руководству в старшей, но теперь я вижу, что я не Джей Кумар. Он готов зайти слишком далеко, давить слишком сильно, потому что такова его натура. Это не мое. У меня просто не хватает духу причинять боль другим людям.
Дерьмо. Теперь я определенно получу четверку по психологии. Весь смысл был в том, что я отомщу и напишу убийственную статью, используя знания из первых рук о том, на что похожа месть. Но эти чертовы исследователи, возможно, правы. Несмотря на то, что Райли заслуживает возмездия, я уверена, что не буду чувствовать себя хорошо после того, как отомщу.
Я встаю со своей кровати раздраженная, как всегда. Я была не в духе каждое утро с тех пор, как пережила то, что стала считать худшим поцелуем всех времен. Я знаю, что излишне драматизирую, но пусть будет так.
Мама пытается завести со мной светскую беседу на кухне перед школой:
– Как продвигаются твои занятия?
– Хорошо, – говорю я.
– Намечаются какие-нибудь крупные проекты?
– Нет.
– Тебе нужна какая-нибудь помощь с поступлением в колледж?
– Нет, спасибо, – отвечаю я, потому что чувствую, что этот человек заслуживает проявления благодарности.
– Я подумала, мы могли бы посмотреть лекцию в Zoom’е от консультанта по приему в колледж. И я действительно хочу получить список колледжей, чтобы мы могли организовать несколько туров. У нас скоро не останется времени, милая.
Я хочу сказать своей маме, что мое сердце разбито. Я хочу поделиться тем, что произошло с Джеем, и тем, чем занимается Райли. Я хочу, чтобы она знала, что я полна сожаления и смущения, что могу заработать себе язву, или болезнь сердца, или что-нибудь еще ужаснее.
Вместо этого я говорю:
– Да, я пришлю тебе обновленный список позже, – и отправляюсь в школу, даже не обняв ее на прощание.
В школе ненамного лучше, чем дома. Я ношу в душе огромный груз, благодаря которому мой рюкзак кажется легким, как мешок с перьями. На большинстве своих занятий я вялая, как зомби, и неустанно прокручиваю в голове свой неумелый поцелуй вместо того, чтобы обращать внимание на лекции.
Мой мозг продолжает кричать на меня. Почему ты просто не попыталась сначала взять его за руку? Он мог бы отстраниться и вести себя так, словно ничего не произошло. Или вот идея получше, Летти: зачем вообще что-то предпринимать? Если бы ты ему очень нравилась, он бы что-нибудь с этим сделал! Глупая, глупая, глупая девчонка!
Черт. Мозги действительно могут быть отстойными.
Я отправляю сообщение Джею во время ланча. Знаю, что не должна, но ничего не могу с собой поделать.
«Мы можем поговорить?»
Он отвечает смс:
«Летти, ты должна забыть об этом».
«Я просто хочу поговорить».
«Нет, нам не стоит».
«Потому что ты скорпион?»
«Что-то вроде того».
Он прав. Я должна забыть об этом, но в глубине души я знаю, что Джей хочет общаться. Он все еще травмирован смертью Ашера. Я хочу, чтобы он знал, что мы можем быть друзьями. Поэтому я не сдерживаюсь.
«Я просто думаю, что было бы хорошо, если бы мы поговорили обо всем. Может быть, тебе нужно открыться кому-нибудь. Я хочу быть рядом с тобой».
Вот. Я довольна. Не напористо. Надеюсь, что когда мы будем вместе, мы сможем поговорить об этом моем (или нашем) плане мести. Я расскажу ему о перемене своего мнения, и даже несмотря на то, что мы устроены по-разному, противоположности все равно могут притягиваться.
Я вижу на экране три точки. Джей пишет ответ.
«Летти, я плохой парень. Я не хочу причинять тебе боль. Не заставляй меня показывать тебе, на что я способен».
Что ж, от этого у меня точно мурашки по коже.
«Что это вообще значит?! – пишу я в ответ. – Ладно, просто забудь об этом».
Джей не отвечает, но, конечно, я сама не могу этого забыть. Я все еще пытаюсь расшифровать смысл его слов, когда, спотыкаясь, вхожу в туалет для девочек наверху. К сожалению, я замечаю свое отражение в поцарапанном зеркале над такой же поцарапанной раковиной. Я ужасно выгляжу. Бледное лицо, пухлые щеки, даже прыщ! Неудивительно, что Джей испытывал отвращение. Я быстро отвожу взгляд, когда слышу звук из одной кабинки.
Кто-то здесь, рядом со мной, и эта девушка плачет. Это тихий плач, немного сдавленный, как будто она пытается взять себя в руки. Я хочу подтолкнуть ее к тому, чтобы она все рассказала.
Я все еще стою у раковины и, наверное, веду себя слишком тихо, потому что дверь кабинки открывается и оттуда выходит девушка. Судя по шоку на ее лице, я уверена, она думала, что находилась
