Вера и верить… Кривой смешок вместе с дымом слетает с моих губ. Я стою на кухне и курю в форточку. Может быть, я не люблю запах табака, но абсолютно точно мне нравится наблюдать за тем, как тонкие струйки сизого дыма образуют замысловатые фигуры в воздухе. Это почти как музыка. Когда из ничего, почти из пустоты рождается чувство, которое сродни с чудом. Только вот чуда не удалось. Сегодня моя мелодия звучит в миноре… Я почти слышу, как это всё могло быть. Прерывисто, нервно и слегка надломно.
Мой грустный лад разбавляют глухие шаги, приближающие ко мне со спины. Не оборачиваюсь. Сердце пропускает удар. Один, второй… Можно, конечно, стоять и убеждать себя, что это Рома решил выполнить своё обещание. Но зачем? Я ведь, знаю, что это не он.
Стас подходит почти вплотную, а я упорно делаю вид, что не замечаю. Боюсь разреветься, глупо и позорно. Глубокая затяжка и шумный выдох.
Он стоит практически прижимаясь ко мне. Нет, Стас не касается меня, но это не мешает мне ощущать его запредельную близость. А затем, он вытягивает руки по бокам от меня и упирается в подоконник, словно беря в плен. Боюсь пошевелиться, вдруг ненароком коснусь его. Вдруг… Впрочем, Стас тоже замирает, и лишь его горячее дыхание на моей шее говорит о том, что мы оба всё ещё есть здесь на этой грешной Земле.
Тепло его дыхания растекается по моей коже, вызывая во мне волну мурашек, которая расходится по всему телу, потихоньку перерастая в мелкую дрожь. А потом обжигающий воздух начинает своё движение, пока не оказывается у моего уха, где каким-то непонятным образом обретает форму слов:
— Всё совершенно не такое, каким кажется…
Собственное тело больше всего напоминает один оголённый нерв, это сродни с паранойей, когда тебя начинает трясти только от одних еле уловимых шевелений воздуха.
Мне бы ответить. Громко. Сильно. Истерично. Но я не делаю этого. Стою в кольце его рук, неспособная сделать лишнего движения или хотя бы вдоха.
— Настя сама приехала встречать нас в аэропорт, — уже более твёрдым голосом поясняет он. — Наверное, так себе оправдание, но я, правда, её не ждал. Как ни крути, но мне надо с ней поговорить. Она не заслужила, что бы вот так… у неё за спиной.
Горько усмехаюсь. И Стас прекрасно понимает, что я хочу этим сказать.
— У нас в любом случае не получилось иначе…
Замолкает, а я тушу уже почти дотлевшую сигарету об блюдце, стоящее на подоконнике. Собственные пальцы кажутся мне чужими и неповоротливыми.
— Ты сказала, что будешь на работе, и я решил, что у меня есть этот вечер, чтобы решить всё с Настей.
— Что именно решить? — безразлично уточняю я.
Стас не спешит. Его дыхание продолжает опалять мой затылок, сбивая все более или менее трезвые мысли. Потому что моему наивному нутру хочется только одного: вот так вот стоять с Черновым на расстоянии каких-то там миллиметров и ощущать его присутствие каждой клеточкой своего тела. И голос, его голос. Виноватый, растерянный, нежный… поглощающий.
Ответь, просто ответь мне, так чтобы я тебе поверила. Забери все мои сомнения, прошу тебя.
Но он медлит, непростительно долго. У него тоже нет никаких принятых решений.
Резко наклоняюсь вперёд, упираясь лбом в холодное стекло окна, словно разрывая связующие нас нити.
— Знаешь, я ушла из родительского дома ровно в тот день, когда поняла, что родители опять вместе. Осознание пришло как-то неожиданно, с меня будто морок слетел. Я ведь всю жизнь считала, что мама просто по нему безответно страдает. А отец так, иногда приходит к нам в гости. Ан, нет, оказалось, что все эти годы… — откровенность — не самая моя сильная сторона, особенно сейчас. Сложно говорить, когда у тебя язык еле ворочается во рту, выталкивая наружу отдельные звуки. А ведь они ещё умудряются складываться в слова и предложения. — В общем, всё у них было… только семьи не было, нормальной. И вот этого я понять не смогла. Как можно делить любимого человека с кем-то ещё? Или как можно дробить свою любовь на части и составляющие?
— Я бы не поставил тебя в такую ситуацию! — уверенно заявляет Стас.
— Ты уже поставил, — замечаю горько, но категорчино.
— Вер! Я приехал сюда с Настей, чтобы поговорить, чтобы всё решить, а не спать! Дамира даже попросил погулять где-нибудь, ну не в ресторан же её было вести, где люди? А тут оказалась ты. И Рома. Его вообще в Москве быть не должно. Он раньше нас улетал, мы думали обратно в Питер. А это чудовище в последний момент билеты поменял, видите ли, интересно ему.
Стасу кажется, что его слова должны объяснить мне всё, он ждёт от меня какой-то реакции, а я лишь болезненно сжимаю губы, чтобы не ляпнуть лишнего.
Снова невыносимо близко наклоняется ко мне. Мне кажется, что он сейчас меня обнимет, но отчего-то Стас не спешит. Мы оба стоим уперевшись руками в подоконник, и наши кисти почти соприкасаются. В какой-то момент ему становится этого мало, и он всё же дотрагивается до моей ладони, проводя указательным пальцем вдоль неё. Еле касаясь, почти невесомо, но для меня это самый интимный жест в мире. Меня накрывает горячей волной, которая буквально подминает меня под себя, уволакивая всё дальше и дальше от берега, на котором ещё было возможно хоть какое-то спасение.
— Я просто хочу поступить правильно! — рычит Стас мне на ухо, выкидывая обратно в реальность.
— Поступай, — скалюсь я и с силой выворачиваюсь из его рук. — Поступай, как хочешь. Только давай в отрыве от меня, а? Это ничего не изменит. Ровным счётом ни-че-го. А знаешь почему? Потому что мы с тобой две мрази. Мы стоим с тобой здесь и обнимаемся, решая какое-то своё будущее, когда там, — я указываю пальцем на стену, — сидит твоя девушка. И это грязно! Мы с тобой низкие… и подлые! Мне противно, понимаешь ты это?
Чернов смотрит на меня безумными глазами так, если бы я ему сейчас дала пощёчину. Он хочет что-то сказать, но крик Ромы, в очередной раз подтверждает мои мысли.
— Эй, там на кухне, все одеты?! Мы идём. Ай, Соболева, вот чего ты дерёшься?!
Глава 12
Кроля без особо восторга приняла моё возвращение в общагу.
— Я тебе, конечно, рада, — заверила меня подруга. — Но повод паршивый.
— Хороший повод, — парировала я. — Забыли и всё, теперь можно смело двигаться дальше.
И совсем это не моя бравада, просто злость на себя и Стаса позволила включить мозги. Осознание близости непростительной ошибки только сейчас стало нагонять меня… Потому что какая разница, встречается он с Настей или расстаётся, важно лишь одно, я вмешалась в чьи-то отношения, привязалась к несвободному человеку. Я опять ждала. Это ведь как с отцом. Когда живёшь от одной встречи до другой, и это паршивое предвкушение перемен, которые почему-то всё не наступают. Как же я ненавижу свои воспоминания. Иногда хочется собрать их в одной корзине и просто чиркнуть спичкой.
В своём праведном негодовании я прожила три дня, пока в один из вечеров на нашу дверь в комнате не обрушился шквал яростных ударов. Кроля, не отрывая глаз от ноутбука, бросила своё небрежное:
— К тебе.
— С чего ты взяла?
— К тебе, — упрямо гнёт она. — Иди, открывай, пока он весь этаж на уши не поднял.
Кто такой он уточнять не стала, и так ведь ясно.
Стас стоял злой и недовольный. Окинув меня быстрым взглядом, будто ощупывая на предмет явных изменений и не найдя последних, бросил краткое:
— Одевайся.
— Чего? — откровенно растерялась я. Ведь знала, что придёт, но не предполагала, что такой. Думала, что будет юлить, извиняться и клясться. А тут, блин… Чёрт из табакерки, а не знакомый и понятный Чернов.
— Одевайся, сказал, — командует он.
— А ты часом не охерел? — прихожу я в себя от первой оторопи.
Кроля, с интересом наблюдающая за нами, одобрительно крякает со своего места.
— Вера, — раздражённо выдыхает он моё имя. — У меня были чертовски паршивые три дня. Поэтому не зли меня ещё больше.
— Замечательно! Я его ещё и злю. Слушай, я тебя не звала, так что вали отсюда. Вали на х… к Настей своей вали и командуй ей там!
