— Ну, нет, Пэдди-Свинтус, хозяин обучался магическим ритуалам в тайном ордене рыцарей-тамплиеров. Хотя они живут на Востоке, подозреваю, что в жилах большинства из них течет ирландская кровь.
— Иисусе, теперь мне что-то не по себе! Всякий, у кого хоть капля мозгов, знает, что ирландцы просто шайка бессовестных мошенников.
— Кому же это лучше известно, как не тебе!
Пэдди невольно расхохотался, и смех сразу же вытеснил все мрачные мысли и страхи. Неотъемлемыми свойствами каждого ирландца были уныние и пессимизм. И теперь Пэдди изо всех сил пытался побороть желание напиться до потери сознания, чтобы забыть о предстоящей встрече со смертью. Но он держался подальше от бочонков с элем еще и по той причине, что боялся презрения Хоксблада больше, чем смерти.
Кристиан Хоксблад долго лежал без сна. Да, английский флот прекрасно оснащен. Большие корабли вооружены бронзовыми длинноствольными пушками. Адмиралы позаботились о солидных запасах ядер и пороха, что, однако, усиливало опасность взрыва при прямом попадании в судно.
Кристиан предался медитации, которая всегда предшествовала видениям, и был поражен тем, что предстало перед его внутренним взором. Интуиция подсказала: французы начеку и в эту минуту обсуждают план обороны большой гавани Слейса. Их корабли выстроены в четыре линии. В центре первой красовались три великолепных английских судна, захваченных в результате набегов на побережье. Корабли соединены между собой железными цепями, чтобы бывшие хозяева не могли их отбить.
Кристиан направил мысленный взор еще дальше во времени. Он видел, что палубы кораблей кишат генуэзскими арбалетчиками, а на сторожевых башнях полно лучников. Видение ничем особенным не отличалось от предшествующих, Кристиан спокойно уснул.
Они отплывали на рассвете, но, прежде чем подняться на борт корабля, Хоксблад отвел в сторону Уоррика, командовавшего всей операцией
— Доверишь ли ты мне показывать дорогу? Уоррик пристально всмотрелся в смуглое лицо и не обнаружил ни малейших признаков измены, лишь искренность и прямота были во взгляде Кристиана. В ответ на вопрос граф кивнул.
— Доверю. Выстоим или падем вместе.
Кристиан колебался, Уоррик был обыкновенным здравомыслящим, прямолинейным командиром, которому нет дела до каких-то там видений и прочей сверхъестественной чепухи. Однако Кристиан все же решился.
— Французы поместили «Эдуарда», «Розу» и «Кэтрин» в переднюю линию обороны, поскольку уверены, что мы попытаемся их отбить, но приковали их цепями к своим судам. В результате они могут быть уничтожены. Вход в Слейс заблокирован, так что мы не сумеем проникнуть в гавань, но эти глупцы просто не сообразили, что весь французский флот превратился в легкую добычу. Конечно, командуешь здесь ты, но, на твоем месте, я разместил бы на палубе каждого английского судна валлийских лучников и велел бы первым делом уничтожить генуэзских арбалетчиков.
Никогда еще во всей военной истории морские сражения не велись подобным образом — с луками и стрелами. Лучники на палубе наверняка помешают канонирам, стоящим у пушек. Более того, адмирал Морли поклялся королю вернуть английские корабли.
Уоррик задумчиво потер нос, гадая, откуда удалось сыну добыть эти сведения. Поразмыслив, решил не спрашивать, просто нахлобучил шлем на седеющие волосы и, повернувшись, стал выкрикивать приказы.
Перед тем как подняться на борт вверенных им кораблей, Кристиан и Эдуард пожали друг другу руки. Потом судно Хоксблада, подняв якорь, направилось к северу от пролива Па-де-Кале
Роберт де Бошем искал Брайенну. Та возвращалась после ежедневных занятий с дамой Марджори, когда жених заступил ей дорогу. Девушка понимала, как оскорблена гордость Роберта тем, что отец и сводный брат отправились сражаться, оставив его в Англии
Жалость затопила сердце Брайенны.
— Роберт, как ужасно, что вам приходится сидеть здесь. Это так несправедливо!
Роберт, рассмеявшись, небрежно отмахнулся.
— Принц Лайонел разочарован, но политические причины требовали его присутствия в Виндзоре, а поскольку я служу ему — мой долг оставаться здесь, охранять не только королеву, но и прекрасных дам.
Казалось, он раздувался от тщеславной гордости. Ей не стоило ничего ему говорить. Роберт не нуждался в сострадании.
— Тогда на вас лежит гораздо большая ответственность, — вежливо заметила Брайенна.
— Если король или принц Уэльский будут убиты, принц Лайонел станет наследником трона.
Брайенна внутренне сжалась. Господи Боже, неужели он надеется на это? Но тут же угрызения совести отогнали неприятные мысли. Она несправедлива к Роберту Он, конечно, ни о чем подобном не помышлял! Просто объяснил положение дел. В конце концов, его долг быть готовым к любой неожиданности.
— Поскольку основание для новой Круглой Башни уже заложено, я поговорил с королем насчет бедфортдшрского камня для строительства, и он велел мне надзирать за доставкой.
Брайенна удивилась: почему Роберт решает все сам, не посоветовавшись с ней? В конце концов, об официальной помолвке еще не было объявлено!
Я посчитал, что это даст мне возможность самому осмотреть Бедфорд. Король подумал, что вы, возможно, захотите ненадолго съездить домой, а я мог бы сопровождать вас.
Предложение навестить родной дом немного смягчило Брайенну — в конце концов, Роберт заботится о ее интересах. Отец девушки, состоя на королевской службе, погиб в сражении с шотландцами, когда Брайанне было всего двенадцать. С тех пор она жила в Виндзоре. Король назначил управляющего замком Бедфорд и всеми владениями, а доходы от имения собирались в королевскую казну.
После свадьбы она должна была проводить полгода в Бедфорде, а полгода — в замке мужа. Поскольку Брайенна была богатой наследницей, достаточно знатной, чтобы находиться под опекой короля, она как само собой разумеющееся принимала то, что жених тоже будет владеть землями и замками. И, хотя знала, что собственность женщины переходит после свадьбы к мужу, все же надеялась, что тот окажется достаточно великодушным и передаст состояние жены их детям, если, конечно, будет на них благословение Божье.
— Это было бы чудесно! Я уже пять лет не была в Бедфордшире, хотя он всего в пятидесяти милях к северу от Виндзора! Придется попросить у королевы Филиппы разрешения оставить двор.
Роберт, сжав руку девушки, притянул ее к себе.
— Это даст нам возможность узнать друг друга поближе.
Щеки Брайенны мгновенно вспыхнули, и она подняла глаза, желая увериться, что ей нечего бояться этого добродушного белокурого великана, но он застал девушку врасплох и прижался губами к ее губам. Брайенна сначала не нашла в себе сил отстраниться, но поцелуй становился все крепче, он был почти оскорбительно грубым, язык рыцаря бесцеремонно ворвался во влажные глубины ее рта.
