Что привлекательного таит в себе воинская служба? Меня манит возможность открыть горизонты и полюбоваться широкими перспективами. Слишком туманно?
Хорошо, объясняю чуть проще. Исходя из специфики той службы которую нёс раньше. Сегодня появись я перед старыми знакомыми даже в форме генерала НАТО, бывшие сослуживцы даже глазом не поведут. Секрет на секрете, но тогда все служили, даже не имея видимых знаков воинских различий… Все равно туманно?
Извините, более понятно рассказать не могу.
В армии меня искать не должны. И это главное. Ой, как жить хочется. Да и кто поверит, что богатый и умный пойдет подставлять голову под пули ваххабитов за какие-то сущие гроши?
* * *
Итак, что мы имеем в сухом остатке: полученные деньги отработал; «спалился», но выкрутился. Жизнь круто меняет направление.
Свидание с родными детками, их матерью моей смешной, но законной женой, чьей фамилией я украсил свой паспорт, откладывается на неопределенный срок.
Однако увлечение, это и работа, и страсть. Перед армейскими буднями осталось связаться из ближайшего города с Чичи и передать ей пламенный привет с новыми координатами для связи со мной. Служба службой, а о деле забывать нельзя.
Глава 13 Алексей ГУСАРОВ. БАЛ И НАРОДНОЕ ГУЛЯНЬЕ
Сегодня в добрый майский день, когда буйство зелени там, где ей положено расти веселит уставшие за зиму и пасмурную весну человеческие души, произошло довольно знаменательное событие. Хозяин стройки — Залупенко Михаил Афанасьевич, кулак-мироед по определению и безжалостный вампир по своей сути объявил об окончании работы и предстоящем денежном расчете со всеми кто дотерпел выматывающий все жизненные силы строительный марафон и добрался до финишной черты.
Окончательный расчет для оставшейся группы семижильных строителей будет производиться завтра. Выдаваться будут все заработанные деньги за исключением штрафов вычетов за спецодежду инструменты. За проживание, конечно, не забудут содрать три-четыре шкуры. В общем, за комфорт придется кое-что заплатить. Комфорт стоит того.
«Если кто в последний момент передумает приходить за деньгами, я на него обиду держать не буду» — шутил известный балагур и весельчак Залупенко.
Однако, к его деланному удивлению люди таких шуток не понимали и на задорное перемигивание с автором репризы не переходили.
* * *
Вот наконец-то и настал этот долгожданный день сходный по силе эмоциональных потрясений с тем, когда в пустыне измученные дурни, решившие экстримом испытать себя, доползают до долгожданного родника со свежей и чистой водой. Если принять во внимание, что до этого, из своих фляжек они пили тухлятину налитую неизвестно из какого источника кроме всего прочего отдающую по вкусу и запаху, чем-то сродни протухшим яйцам, то можно понять их ощущения.
Хотя и эта поэтическая метафора: вода, яйца, тухлятина страдает не достаточной полнотой верного и правильного понимания чувств Алексея Гусарова — гордого славянского мужчины.
Если бы он, серьезно занимался альпинизмом свои чувства с тем, что ему сообщил его добрый приятель Степан Андреевич Рюриков по прозвищу — Механик, он мог бы сравнить с покорением семитысячника. И не только с ощущением победы над вершиной, в мороз и ветер, да еще по северному, самому трудному маршруту, но и главное — удачным спуском с нее. И уже глядя снизу, задирая голову до ломоты в шейных позвонках, удивлять себя и других расспросами и вопросами:
«Я там был? Нет, вы мне ответьте… Все-таки… Я там был или мне это приснилось?»
* * *
На следующее утро, чтобы в пустую не растрачивать эмоциональный заряд и постараться сохранить его на тот момент, когда в его душе зазвучит торжественный марш, который херувимы сыграют на своих трубах. Алексей собирался, как можно дольше поспать и просто поваляться на кровати. К сожалению, не получилось. На кровать к нему подсел Механик. Был он какой-то растерянный и встревоженный.
— Как-то мне, Лешенька, не спокойно на душе и вообще не хорошо…
Непонятно почему заговорил он, оглаживая рукой одеяло под которым спал Гусаров.
— Знаешь… Прости, пожалуйста… Мне неловко тебя просить об этом, но…
Алексей не до конца проснулся. Потянулся до хруста во всех частях тела и сел на кровати, свесив с нее ноги.
— Что случилось? — он потер затылок и встряхнул головой.
— Сегодня мы все получаем деньги… Я хотел бы… После их получения всю сумму передать тебе… У тебя получиться их сохранить…
По-прежнему, не понимая о чем речь, еще раз потряс головой. Он с удивлением и не пониманием смотрел на человека, который за довольно непродолжительное время стал для него настоящим другом советчиком и наставником.
А тот продолжал, виновато улыбаясь объяснять свою просьбу.
— Ты их пожалуй, лучше сумеешь сохранить, чем я. Ты молодой, здоровый. В случая чего, хоть сумеешь убежать. И мне будет спокойнее. Ты только не подумай, что я хочу тебя втянуть в какие-нибудь неприятности. Нет, прости старика, что я тебе мешаю отдыхать… Ничего не надо… Уж, как-нибудь, я сам…
Виновато пересев на свою койку, стал увязывать какие-то узелки, стараясь не смотреть на своего соседа. Ему было неловко за то, что из-за неясных, тревожных предчувствий побеспокоил своего молодого товарища.
Рывком подняв свое крепкое мускулистое тело пришедшее в норму благодаря заботам именно Механика. Алексей уважительно с сыновней любовью приобнял его за плечи и просто сказал:
— Дорогой вы, мой! То, о чем вы просите, это такая ерунда, что мне просто неловко даже говорить о своем согласие. Конечно, я их возьму и сделаю все, чтобы вы их доставили домой в целости и сохранности.
— Большое тебе спасибо, — засуетился Механик и забормотал, виновато глядя на него. — Я знал, что в тебе не ошибся… Спасибо. На всякий случай… Мало ли, всякое может случиться, я вот адресочек написал, где сейчас мои живут.
— Вы меня пугаете? — он попытался мягко отстранить руку, но это было совсем не просто.
Не слушая его и преодолевая возникшее сопротивление, Степан Андреевич передал ему в руки бумагу.
— А это номер счета, куда мне хотелось бы положить заработанное. Если я сам не смогу… Не с собой же таскать… — робко положил в его руки еще одну записку.
— В чем дело? Откуда эта паника?
Алексею начало передаваться волнение собеседника и ему хотелось разобраться в странных чувствах
— Мне один человечек шепнул, — он посмотрел, можно ли говорить такое Алексею, потом махнул рукой. — Дело в том, что полтора года назад после такой же выплаты многие люди попросту исчезли… И здесь больше не появлялись, и домой не вернулись… А сказал мне об этом, сам Залупенко. Как бы предупредил…
