Практически не вставая из-за стола, они с удовольствием, не испугавшись возможных последствий, съели по две порции свиных ножек с капустой и гороховым пюре. В финале пиршества плоти, накрыли все это великолепие, парой баварского пива. После этого, сытые и довольные вспомнили, что сегодня состоится отвальная или иначе прощальный ужин.
Зашли в супермаркет, где… А..! Гулять, так гулять! Купили две бутылки отечественной водки «Столичная», гораздо более дорогого продукта, нежели местное пойло с названием шнапс.
Но если у тебя за подкладкой больше тридцати тысяч, то скажите, кто будет обращать внимание на такую ерунду?
Жен рядом нет. Пилить некому.
Поэтому, как там у Владимира Семёновича — «гуляй, рванина, от рубля и выше».
ГЛАВА 14 ГУСАРОВ. БАНКЕТ
Когда они сытые, чуть под хмельком вернулись в свое жилище, ставшее за прошедшее время почти что родным, мало того, обретшее элементы домашнего очага, праздник «Хрустящего евро» был в самом разгаре. Судя по количеству ящиков с дешевым шнапсом и ещё большим количеством пива, народ решил напоследок гульнуть широко и с размахом.
Алексея, так как он стоял ближе всех к штабелям со спиртным, попросили передать еще пару бутылок, он с улыбкой взялся за торчащие горлышки, вынимая их из гнезда и очень этим захватом, вернее самими бутылками остался недоволен. Ему не понравились пробки на бутылочных головках, они прокручивались по оси вперед и назад, вместо того, чтобы быть закрепленными намертво.
«А водка хоть и с немецкими наклейками, но самопальная» — однозначно определил он.
Он вдруг почувствовал, вернее сказать мимолетно ощутил на себе чей-то очень внимательный и колючий взгляд. Передовая следующие бутылки, кстати, с тем же дефектом он наткнулся на глаза наблюдавшего за его руками Солдафона. Тот попеременно смотрел то на них, то на лицо Алексея, как бы пытаясь понять, догадался ли подавальщик о небольшом секрете спиртного? Посреди атмосферы всеобщего веселья и радости, это было и странно и неприятно.
Обменявшись этими неприятными для него взглядами, Алексей глазами поискал Степана Андреевича. Тот счастливый и раскрасневшийся сидел за столом в окружении улыбающихся и довольных строителей, что-то оживленно рассказывал им, смеялся вместе со всеми чьими-то шуткам, сам рассказывал и подначивал рядом сидящих, а главное, и это было не особенно приятным зрелищем, с удовольствием пил поддельный шнапс. Короче говоря, вел себя за столом так как ведет себя основное мужское большинство — весело и непринужденно.
Купленная водка лежала в пакете. Увидев, что Механик готов опрокинуть очередную порцию «палёнушки», Алексей довольно бесцеремонно вмешался, вклинившись между сидящими, раздвинув их сплоченные ряды своим могучим телом.
— Что же меня не дождались?
Спросил он, откупоривая принесенную бутылку и как бы случайно локтем задевая пластмассовый стаканчик, в котором был налит подозрительный на взгляд Алексея алкоголь. Тот упал на стол, расплескивая содержимое.
— Да чего тебя ждать, растяпу, — загалдели, загоготали сидевшие за столом славяне. — Не успел прийти как все поразливал, порушил… Руки-крюки, морда — комом.
Алексей под хохот сидящих поднял с импровизированного стола (в виде снятых с петель дверей) упавший стаканчик Механика и, наливая ему принесенной водки, как бы между делом поинтересовался, сколько тот уже выпил. Тот показал ему два пальца и, чокаясь с кем-то через стол, выпил налитую водку.
Эти вопросы и, казалось бы, навязчивое проявление беспокойство за своего старшего товарища, были связаны с тем, что он пытался отгородить его от отравления. Неизвестно какую дрянь намешали в близлежащем подвале и разлили в бутылки под видом шнапса.
Кому-кому, а ему хорошо были известны случаи, когда даже закаленные выпивохи, от разбавленного метилового спирта под видом водки не только теряли зрение, но и сознание. После чего всех участников застолья, скопом приходилось перевозить в городской морг с целью выяснения причин отравления повлекших за собой смерть.
По правде сказать, Алексей и сам бы с удовольствием опрокинул пару стопок нормального продукта. Но, во-первых, дал слово, чтобы не случилось, сберечь и свои и переданные ему Степаном Андреевичем именно для этого деньги. Во-вторых, с целью сохранения денег курточку он не снимал. А стоит выпить, сразу становиться душно. Душа требует простора для хора, танца и песни. Контроль теряется вместе с головой, в итоге — ни куртки, ни денег. И в-третьих, очень ему не хотелось, в последний день пребывания на «каторжных работах», отравиться химическим суррогатом.
Поэтому, имея все это в сумме слагаемых, приходилось имитировать бурное потребление «ведьминого настоя на поебень корне» наливая и себе, и Механику обычной простой воды. Но так как организаторы веселья ее на столы не выставляли, за ней необходимо было бегать в умывальню.
До того как он успевал вернуться чья-то заботливая рука, не со зла конечно, а для поддержания веселья и бодрости подливала, как и всем, развеселившемуся г-ну Рюрикову подозрительного пойла. Тот же испытывая эйфорию освобождения от рабского гнета, пил этот раствор и продолжал веселиться, как мог.
* * *
К радости сидящих рядом братьев-славян Алексею имитировать закусывание после посещения гаштета и съеденных там свиных ножек с гарниром уже не получалось.
«Это хорошо, что ты ешь мало, — говорили малороссы, торопливо набивая себе животы и пищеводы местным сальтисоном и дешевыми кровяными колбасами. — Это в хозяйстве очень выгодно. Потому, как мне больше достанется».
Очень они гордились тем, что овладели этой простой и житейской мудростью.
Глядя на жруще-жующие, лоснящиеся от жира лица дядька Дарвин был бы просто обязан пересмотреть свою теорию эволюции и признать, что не все особи, называющие себя людьми произошли от обезьян. Многие произошли от свиней, т. к. ни одна обезьяна и уж тем более homo sapiens столько за один присест не сожрет и не выпьет — она отвернется и поморщиться.
Однако, несмотря на осуждающие нотки внутреннего голоса, которым интеллектуалы и интеллигенты пытаются уличить господ отдыхающих в неумеренности это пиршество было рассчитано не для них. Так как простому народу с ними двигаться, кроме тупика некуда. Хватит с него той заварухи, которую эти господа, под руководством нацменов закрутили еще в 1917 году. До сих пор расхлебаться не можем… Поэтому веселье продолжалось.
Уж, извините… Празднуем, как умеем.
* * *
Из-за спин и раскрасневшихся лиц выглядывала возбужденная физиономия Солдафона. Он с перекинутым через левую руку полотенцем, расхаживал в роли трактирного полового и занимался довольно странным для себя делом — откупоривал и подавал на стол бутылки со шнапсом и пивом, да еще покрикивал и подзадоривал веселое сообщество.
