Когда она вышла из ресторана, ее резануло холодным порывом ветра. В первой половине дня шел дождь, но потом похолодало и, если не соблюдать осторожность, можно было поскользнуться. Эвелин, съевшая довольно большую порцию, чувствовала, как поясок юбки врезался в талию. Или, может, то дает о себе знать ребенок? Она была настолько погружена в размышления об Уоррене, что почти забыла о ребенке: не делала никаких покупок, готовясь к его появлению на свет, и даже не подобрала имени. Но для этого еще будет время; а сейчас следует спешить домой и с распростертыми объятиями встречать мужа, который вот уже неделю мечтает осуществить свои брачные права. Осознав смешную архаичность этого термина, Эвелин засмеялась. Внезапно ей пришло в голову, что дела не так уж плохи. Ладно, пусть даже Уоррен и не питает к ней безумной любви, но ведь он все же женился, не так ли? И он хочет ее. Чего еще желать? Скоро он вернется, может даже, он уже дома и удивляется, куда делась жена.
Охваченная страстным желанием быть рядом с ним, чувствовать его близость, Эвелин решительно ускорила шаг, потом побежала и… поскользнувшись, растянулась навзничь на тротуаре, пребольно ударившись затылком. На помощь бросились сразу несколько прохожих и помогли Эвелин подняться. Поблагодарив за участие и заверив, что все в порядке, Эвелин продолжила путь, на этот раз внимательно глядя под ноги. Она была уже готова повернуть на свою улицу, как живот резануло первым приступом боли. Вскрикнув, она остановилась, с трудом удержавшись на ногах, но второй приступ был куда сильнее, и ей пришлось ухватиться за фонарный столб, чтобы не упасть. К Эвелин подошли две женщины и спросили, хорошо ли она себя чувствует. Эвелин с искаженным от боли лицом взмолилась:
– Мой ребенок!.. Пожалуйста, помогите мне! – и потеряла сознание.
Придя в себя в чистенькой палате, Эвелин сразу понята, что произошло, поэтому она относительно спокойно выслушала врача, который, осторожно подбирая слова, сообщил ей о потере ребенка.
– Судя по гематоме, вы упали. Падение спровоцировало выкидыш, – объяснил врач.
Господи, что я наделала! – ужаснулась Эвелин.
– Кому сообщить о случившемся с вами несчастье? – спросила медсестра.
– Моему… моему мужу. – Эвелин продиктовала номер телефона.
– Мы немедленно свяжемся с мистером Хантером и попросим, чтобы он приехал и побыл с вами.
– Нет! Пожалуйста… просто свяжитесь с ним, но скажите, что приезжать нет необходимости. Скажите, что я сплю… или что-то в этом роде.
– Вы уверены? – растерянно спросила медсестра.
Эвелин устало кивнула.
– Да. Я… я увижусь с ним завтра. Я очень утомлена.
– Не волнуйтесь, я все сделаю. Хотите, дам вам снотворное?
Эвелин с благодарностью проглотила пилюли и, когда Уоррен, узнав о несчастье, все равно примчался в больницу, уже крепко спала. Она не узнала, как, взяв ее за руку, он долго сидел у кровати, уехав лишь поздно вечером.
Проснувшись рано утром, Эвелин лежала, уставившись в потолок и не испытывая никакого желания встречать наступающий день. Что ж, ребенка я потеряла, крутилась у нее в голове мысль. Может потому, что сначала его не хотела, меня и постигла заслуженная кара. Но потеря ребенка означает потерю и Уоррена… Господи, вынесу ли я расставание с ним?! Встав, Эвелин оделась и вызвала медсестру.
– Я хорошо чувствую себя и хочу отправиться домой.
Женщина так долго работала в больнице, что уже ничему не удивлялась, и лишь кивнула.
– Хорошо. Но вам придется расписаться на этом бланке.
Бланки на любой случай жизни, мрачно подумала Эвелин, ставя размашистую подпись, с бланка все и началось…
Выйдя на улицу, она остановила такси и назвала адрес, по которому проживала до замужества. Квартиру она еще не продала, и большая часть вещей находилась на своих местах: Уоррен собирался отправить их на склад, пока не купит подходящий дом, но спешка со свадьбой не оставила для этого времени.
Бросив на пол у высокого окна подушку, Эвелин села на свое любимое место, откуда могла видеть Темзу. В тяжелые минуты ощущение бесконечности времени, которое давала река, очень успокаивало Эвелин, но сейчас спокойствие к ней не приходило. Пусть и случайно, но она убила своего ребенка, и теперь придется как-то жить с этим чувством. И откуда-то найти силы, чтобы расстаться с Уорреном вежливо и корректно и не дать ему оснований для еще большей ненависти. Эвелин понимала, что он никогда не простит ей потери ребенка. Пусть даже будет вспоминать их брак как ночной кошмар, но ребенка не простит никогда. Как и она себе никогда не простит. Эвелин невидяще смотрела на реку, и сердце ее было полно горечи и печали.
В замке повернулся ключ, и в гостиную вошел Уоррен. На мрачном лице лежала тень смертельной усталости, словно он не спал ночь.
– Я так и думал, что найду тебя здесь. – Подойдя, он остановился, засунув руки в карманы и глядя на Эвелин сверху вниз.
– Я сделала это не специально, честное слово, – убитым голосом пробормотала она и отвела взгляд, не в силах выдержать осуждение Уоррена.
– Во всяком случае ты не совершала сознательных действий. Но, думаю, подсознательно ты сопротивлялась появлению ребенка и не принимала наш брак. – Он хрипло засмеялся. – Правда, против последнего ты восставала открыто.
Эвелин хотела рассказать, что спешила домой, полная готовности пойти Уоррену навстречу, но поняла: сейчас не время и не место говорить об этом, да он все равно не поверит. Она сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони, и смогла лишь промолвить:
– Мне очень жаль.
– Тебе жаль! – внезапно взорвался Уоррен. – Это все, что ты можешь сказать? – Неожиданно он с силой ударил кулаком по стенке и застыл с закрытыми глазами, стараясь справиться с болью и горечью.
Эвелин захотелось встать, подойти к нему, обнять и утешить. Но, понимая, что гибель ребенка – результат ее легкомыслия и что Уоррен будет совершенно прав, если презрительно оттолкнет ее, осталась на месте.
– Так что теперь мы будем делать? – повернувшись к ней, холодно осведомился Уоррен.
– Наверное, разбежимся… – голосом, полным боли, предположила Эвелин. – При данных обстоятельствах аннулировать брак будет нетрудно. И ты снова станешь свободным.
– Как и ты.
– Да, – справившись с комком в горле, грустно подтвердила она.
– И что ты собираешься делать?
– Что? – попытавшись улыбнуться, Эвелин пожала плечами. – О, со мной все будет в порядке. Найду работу и с головой уйду в дела.
– Ты уверена, что хочешь именно этого?
– Конечно, – пожала плечами старавшаяся казаться беспечной Эвелин. – Ведь мы… мы поженились только из-за ребенка, а поскольку теперь… теперь его нет, нас больше ничего не связывает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
