«Так вот для чего я вам понадобился, господин маг! Перстень на палец, „чертов корень“ вовнутрь, и я весь ваш?! А вот обойдетесь!»
Он решительным шагом направился на постоялый двор и вдруг замер, сообразив.
«Он же меня видит! Он меня видит и слышит через свой проклятый перстень! Нельзя мне никому ни о чем рассказывать! Особенно товарищу! Самому надо справляться, не то и сам погибну, и других погублю!»
Разумная мысль. Молчи и слушайся. Тогда и сам выживешь, и других не подведешь. А от «чертова корня» зря отказался. Так было бы проще. Тебе проще, мне — то без разницы. Впрочем, ничего страшного. Успеется еще. Теперь дальше. Перстня тебе не снять, да и не нужно тебе этого. Припомни — ка, мой предыдущий помощник погиб, когда остался без него. То же случится и с тобой, можешь не сомневаться. Лучше просто выполняй мои приказания. Первым делом тебе надо отделаться от твоего приятеля. Можешь не убивать его, раз он тебе так дорог, это и впрямь лишнее. Просто вежливо расстанься с ним. Скажи, что у тебя поменялись планы. Что ты безумно влюблен и собираешься остаться подле предмета своей любви. Он уедет. Ты останешься. Ты мне нужен здесь. Тебе ведь понравилась эта красотка? Без меня ты бы в жизни ее не заполучил. Можешь быть мне за это благодарен, разрешаю. Разве так уж плохо остаться здесь, в ее объятиях? Хочешь — женись на ней. Я все устрою. А уж какая потрясающая у нее горничная… станешь ее хозяином — сможешь попробовать. Очень рекомендую. Да, никаких разбойников тебе околдовывать не придется. Это пройденный этап. Сейчас меня интересуют гораздо более тонкие вещи. Думаю, тебе стоит согласиться. Собственно говоря, у тебя просто нет выбора.
— Почему у меня нет выбора? — хриплым от потрясения голосом выдохнул Карвен, оглядываясь по сторонам. Ну и забрел он, пока все это выслушивал! Какие — то задворки! Так и кажется, что из какой — нибудь мрачной подворотни сейчас разбойник вылезет. Даром что день только начался, здешние подворотни даже днем страшновато выглядят.
Он не ожидал, что маг немедля ответит. Захочет — ответит. Не захочет — промолчит. Его воля.
Маг ответил.
Почему у тебя нет выбора? Да вот поэтому!
И слепящая боль рухнула на Карвена. Скомкала, смяла, скрутила, швырнула наземь…
— Боже… как больно… — выдохнул корчащийся Карвен.
Это не боль, — откликнулся незримый палач. — Это урок послушания. Видишь, на что способен мой маленький подарок? Терпи и слушайся.
— Сволочь ты! Гад! Падла последняя!
Я не падла. Я твой добрый наставник.
— Добрый наставник?! Да я такому наставнику руки — ноги переломаю, если найду!
Ты не станешь ничего мне ломать, ты научишься быть послушным.
Одному Богу известно, откуда у Карвена нашлись силы, но он встал. Он не ощущал больше на пальце незримого перстня, тот болью растекся по всему телу и смотрел откуда — то из глубин его собственной сути, словно огромный ужасный глаз. Да он и был глазом, этот жуткий сгусток колдовства, вот только не глазом самого мага, а чего — то куда большего и стократ худшего, стоявшего за господином Лури, словно немая тусклая тень.
Это было так понятно и так страшно, что боль отступила. Она больше не имела никакого значения.
— Отец! — с отчаяньем выдохнул седьмой сын кузнеца, не столько призывая на помощь, сколько норовя хоть за что — то в этом мире ухватиться. Потому что собственных сил не хватало, а он чувствовал — стоит ему согласиться хоть с чем — то, чего требует маг, и… проще самому повеситься. Потому что тогда эта призрачная тусклая тень окончательно воплотится, чтобы встать и за его спиной тоже. Можно сколько угодно поминать всуе дьявола и чертей, но не доведи Бог, они и впрямь откликнутся. Лучше тогда и вовсе не жить.
Но помощь пришла.
— Могильная земля любой глаз закроет! — проговорил в самое его ухо голос умершего отца.
Ахнув от неожиданности, Карвен замер. А потом принялся действовать. Голос отца не унес боли, но придал сил. И надежды.
Дрожащими руками вытащив из — за пазухи платок с могильной землей, Карвен аккуратно развязал его и сыпанул щепотку на незримый перстень.
Омерзительный визг едва не лишил его сознания, но он устоял. А перстень свалился с пальца, словно насосавшийся крови клещ.
Вот так. Есть и на тебя управа!
Карвен завязал платок и спрятал его обратно, а перстень… перстень тоже пришлось взять с собой. Мало ли какой бедолага его случайно найдет и по дури наденет? И что же тогда получается, Карвен виноват во всем будет? Это он какого — то случайного бедолагу под такую же участь подведет? Так нет же!
Карвен сидел прямо на мостовой, точнее на том, что ее заменяло в этой части города, и тяжело дышал, приходя в себя. Мерзкий глаз еще стоял перед его внутренним взором, но уже не имел над ним власти. Боли тоже не было. Хотя по сравнению с ужасом, который ему пришлось испытать, боль была ничего не значащей мелочью. А теперь ужас унес ее с собой.
«Так вот с какими силами вы знаетесь, господин маг!»
Карвен медленно, глубоко вздохнул, и видение наконец погасло.
Что ж, заодно он определился в отношении этого мага. Больше не имело никакого значения, хорошим или плохим человеком тот был, равно как и то, что своими руками он вроде бы не совершал никаких мерзостей и преступлений, а уж Карвена так и вовсе облагодетельствовал, назвав господином и познакомив с самой потрясающей женщиной на земле. Все это было неважно. Человеку, пытавшемуся продавать Запретным чужие души, не было места среди живых.
Карвен еще раз глубоко вздохнул и медленно поднялся на ноги.
Самое время на постоялый двор возвращаться. И лучше поторопиться. Мало ли чего маг еще удумает. Он же теперь знает, что мы знаем… значит, мы должны ударить первыми!
***
— Ты твердо уверен в том, о чем говоришь? — сурово спросил воин.
— Твердо, — кивнул Карвен, в качестве доказательства вытаскивая перстень. — Вот он.
— Торговец чужими душами, значит, — пробормотал воин, разглядывая перстень. — Пособник одного из Запретных. Ты знаешь, что более страшного обвинения не существует?
— Знаю, — ответил Карвен.
— И перстень снялся только после того, как ты сыпанул на него могильной земли?
— Да.
— А твоя дама сказала, что известный нам господин предложил ей напоить тебя «чертовым корнем»?
— Да.
— А про перстень ты ей сказал?
— Нет. Мне не до того тогда было. Она была очень расстроена. Особенно из — за того, что вначале все — таки взяла этот проклятый флакон. А мне ведь от перстня тогда никакой беды еще не было. Ну, не снимается, так мало ли что? Может, так надо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
