— Это не я, это он спас нас, — пробормотал Майлз. — Сильвион заслуживает признания…
— Не только он, — раздался у него за спиной тихий голос, и Майлз обернулся к Дилосе:
— Да. И ты тоже.
— Я не об этом. — Она села на землю возле Прачного, обняла Майлза и погладила плечо Сильвиона. — Я могла бы попытаться спасти тебя. Ты согласен, Сильвион?
— Уйти в вампиры? — Он отрицательно помотал головой. — Нет. Нет смысла. Меня пронзили деревянным копьём, мне всё равно не выжить.
Майлз оглядел острый обломок дерева:
— Мы вытащим его…
— Брось! Я не выдержу. Сдайся хотя бы один раз, а? — усмехнулся Сильвион.
Потрясающе! Даже на пороге смерти он оставался насмешливым и язвительным. Его стойкость восхищала Майлза.
— Послушай, — внезапно обратился к нему Сильвион, — хочу кое-что тебе сказать. — Он прерывисто вздохнул: — О твоей сестре.
Майлз сжался в ожидании ужасных подробностей её гибели.
— Знаешь, что меня по-правде задевало? Мне было так обидно, когда я старательно приводил себя в порядок, пригладил волосы и шёл на свидание с твоей сестрой, а она… сразу начинала рассказывать о тебе.
Майлз заморгал недоумённо. Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
— Она… что?
— Рассказывала о своём братишке. Какой он смелый, какой он смышлёный и какой упрямый.
Майлз продолжал моргать. Он бы не удивился, обвини его Мелони во всех смертных грехах… Но неужели она и правда думала, что он смышлёный? Он почувствовал, что его веки опять защипало и ком подступил к горлу.
— Я не смел сказать ни одного плохого слова в твой адрес. — Сильвион прищурил свои потемневшие фиолетовые глаза. — Я возненавидел тебя за это… А её … её я любил.
Голос Сильвиона становился всё слабее. Арадий прикоснулся к его тёмным волосам.
— Тебе осталось совсем немного, — произнёс он, будто предупреждая.
Сильвион опустил веки — он знал это.
— Я сказал Дилосе, что я убил Мелони, — прошептал он. — Но… я врал.
Сердце Майлза заколотилось так сильно, что его удары сотрясали всё его тело.
— Ты не убил её? Она жива?
— Я хотел наказать её … но я хотел, чтобы она всегда была возле меня…
У Майлза голова пошла кругом. Он буквально впился взглядом в бледное лицо ведьмака.
— Пожалуйста! Скажи мне, что ты с ней сделал. Умоляю тебя! Скажи!
— Я её … изменил… — от низкого голоса Сильвиона остался только хриплый шёпот. — Я превратил её в оборотня… и ещё немного поколдовал, чтобы она не могла стать человеком, пока я этого не захочу…
— Какое заклинание? — быстро спросил Арадий.
Сильвион слабо вздохнул:
— Ничего особенного, Юнец… Просто сними кожаную повязку с её лапки. Она всегда будет оборотнем… но останется жива… — Его голос вдруг стал прежним, а в глазах мелькнуло выражение прежней жестокости. — Майлз, ты ведь очень смышлёный… Ты наверняка догадаешься, в кого я её превратил…
Он не договорил: жутковатый звук вырвался из его горла. Майлз никогда такого не слышал, но почему-то сразу понял, что он означает: Сильвион умер.
Его тощее тело, обтянутое зелёным костюмом, выгнулось дугой и застыло.
Голова запрокинулась. Широко раскрытые глаза цвета лесных фиалок глядели в небо, но они уже ничего не видели. Арадий положил свою тощую руку на бледный лоб Сильвиона.
— Бог Жизни, прими сына Элиуса, — проговорил он проникновенным низким голосом. — Проводи его в мир иной. — И добавил, шепча: — Да пребудет с ним благодарная память всех колдунов.
Майлз со страхом ждал, что появится светящаяся фигура и окружит Арадия светлой аурой. Но он видел только красивое, белое лицо Арадия и его грустные слепые глаза. Арадий осторожно закрыл рукой глаза Сильвиона.
Майлз стиснул зубы, чтобы не зареветь. Не помогло. Он всхлипнул и вдруг отчаянно расплакался. Дилоса обняла его, и он зарылся лицом в её плечо.
Это помогло. Пара секунд — и Майлз взял себя в руки. В её объятиях его охватывало невыразимое чувство покоя и безопасности, как и тогда в его волшебном сне. Он знал, что принадлежит ей. До тех пор, пока они вместе, с ним всё будет нормально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ли Джо подбежал к Майлзу, и тот, высвободив одну руку из объятий Дилосы, прижал к себе маленького испуганного мальчика:
— С тобой всё нормально, малыш?
Ли Джо шмыгнул носом:
— Да. Теперь — да. Было страшно, но я рад, что всё уже позади.
— Знаешь, — вдруг заговорил Джин, смотря вниз на Сильвиона, — вот так и мне хотелось бы уйти. Избрав свой собственный путь…
Его слова поразили Майлза и помогли справиться с истерикой.
Он покачал головой:
— Не могу понять, почему я переживаю из-за его гибели. Он принёс нам столько горя. Я и сам недавно хотел его убить.
— Он был личностью, — сказала Дилоса.
“Точнее не скажешь”, — подумал Майлз.
Он заметил, что Джин, Прачный и Дилоса вопросительно глядят на него, и Арадий тоже повернулся к нему.
— Ну? — спросил Джин. — Ты догадался, в кого он превратил твою сестру?
— О! Думаю, да. Дилоса, что значит имя “Гэвина”? Для оборотня? Оно означает “соколица”?
— Да. Соколица или ястребица.
Майлз обрадовался:
— Тогда всё просто. — Он вскочил, и Дилоса встала вместе с ним. — Как нам найти соколицу, с которой он охотился в тот день, когда мы встретились в первый раз? Помнишь, они вышли на охоту и ты была с ними?
— Птиц держат возле конюшен.
Они пошли к конюшням, и за ними последовала целая толпа: Старый Штопальщик, который болтал без умолку, Бельевой Замочек, чей вид уже не был таким испуганным, и Мойщик Ночных Горшков…
— Вам нужны новые имена, — обратился к ним Майлз. — Сможете выбрать себе имя?
Высокий парень с мечтательными, нежными глазами застенчиво улыбнулся:
— Однажды я слышал имя Гортензион…
— Хорошее имя, — подумав, кивнул Майлз. — Просто замечательное. Особенно по сравнению с прежним.
Они подошли к небольшому тёмному загону для скота недалеко от крепостной стены. Соколы встрепенулись и захлопали крыльями.
— Птицы на вид совсем одинаковые! — испугался Майлз.
— Она должна быть новенькой, — сказала Дилоса. — Может, вон та… Где сокольничий?
Все ринулись искать сокольничего, а Джин подошёл к Майлзу:
— Не могу понять, как ты догадался. И вообще с чего ты взял, что Гэвина оборотень?
— М-м-м… логическим путём. Берна была оборотнем, так? А у них схожие возможности восприятия. Кроме того, Арадий сказал, что Сильвион заколдовал Мелони ещё в своей квартире, когда Берна и Гэвина были там. Значит, он мог использовать оборотней, чтобы распространить заклятие и на Мелони.
— А почему ты решил, что Гэвина была соколицей?
— Не знаю… Она похожа на соколицу. Такая же быстрая и золотистая. И потом, когда она убежала от Дилосы, она моментально нашла охотников. По земле так быстро не доберёшься. Тогда мне было не до того, но в глубине сознания отложилось, что она должна была лететь по воздуху.
Джин хитро прищурил глаза:
— Этого недостаточно, чтобы догадаться.
— Нет… лишь в общих чертах. Знаешь, Мелони должна была быть именно соколицей. Сильвион не смог бы брать с собой в горы поросёнка, льва или медведицу. И на охоте я видел его с соколом. Он должен был превратить её в нечто маленькое, что можно всегда носить с собой в качестве аксессуара к костюму. Тут всё логично.
— Хм, — покачал головой Джин. — Всё равно, по-моему, тебе не хватит мозгов на изобретение космической ракеты. Тебе просто повезло, что ты догадался.
— Я в этом пока не уверен, — прошептал Майлз. — Но я очень надеюсь.
В это время к ним привели тощего человека с острым взглядом — это и был сокольничий. На вытянутой руке он держал большую птицу.
— Вот новая соколица. Джентльмен Сильвион приказал никогда не снимать зелёную повязку с её лапки. Но я захватил с собой кинжал. Вы хотите снять её?
Майлз затаил дыхание. У него тряслись пальцы, когда он разрезал кожаный изумрудно-зелёный шнурок. Он упал — его сердце замерло. Ничего не произошло. Однако спустя несколько тягостных секунд началось превращение. По телу соколицы пошли волны, её очертания расплывались, крылья вытягивались… и затем соколица исчезла, а на её месте постепенно возникала фигура девушки… Ещё миг — и перед ними стояла Мелони. Она встряхнула светло-русыми волосами, озорно улыбнулась и показала жестом — кулак с большим пальцем вверх — всё отлично.
