Авденаго разрезал веревку, служившую ему поясом, и отдал половину своему спутнику. Тот помедлил, не решаясь брать.
— Тебе известен смысл того, что ты сейчас делаешь? — спросил Этиго.
Авденаго насторожился.
— Я просто хочу, чтобы ты перестал напоминать огородное пугало. По-твоему, это меня к чему-то обязывает? Ты намекаешь на то, что мы теперь побратимы или… — Авденаго покраснел и не закончил фразы.
Не замечая его смущения, Этиго сказал:
— Пояс — привилегия свободного человека.
— Гм, — молвил Авденаго, покачивая веревку на ладони. — Что будем делать?
— Если мы действительно направляемся в Комоти, мне лучше оставаться твоим рабом, — объяснил Этиго.
— Предлагаешь терпеть твой внешний вид? — осведомился Авденаго.
— Свободному человеку в Комоти не прожить, — ответил Этиго.
— Откуда ты знаешь? Ты уже бывал в Комоти?
— Я не был в Комоти, но хорошо знаком с нравами троллей… Странно, что ты так дурно разбираешься в обычаях собственного народа.
— Будем считать, что я — приемыш, — буркнул Авденаго. — И, кстати, имей в виду: не знать ничего — так же аристократично, как и знать все… Вопрос не в отсутствии или наличии знаний, а в их количестве. Все — или ничего! Вот это по-настоящему аристократично… Так что решаем с поясом?
— Оставим как есть, — ответил Этиго. — Обойдусь без пояса. Если я не буду принадлежать троллю и явлюсь на сборище сам по себе, меня сожрут в первый же вечер. А так — пусть считают меня твоей говорящей закуской.
— И что, многие тролли так делают? Держат при себе говорящую закуску?
— Только людоеды.
— А людоедов много?
— Говорят, Тагана — точно. Все его приверженцы, очевидно, — тоже.
— А Нитирэн?
— Никто не знает.
— Я намерен прибиться к Нитирэну.
— Почему?
— У него в глазах по два солнца.
— Да, это обнадеживает.
— По-моему, для крестьянина ты слишком язвителен. На уроках литературы нам объясняли, что крестьяне отсталые. Ну, тупые, если по-вашему.
— Я — бывший крестьянин, а из таких, как мы, получаются самые лучшие солдаты и самые злые жрецы, — невозмутимо отозвался Этиго, и непонятно было, всерьез он говорит или издевается. — Суди сам, мой добрый господин! Сумел же я приметить, как Тахар заботливо закапывает нож в опилки. Оружие предназначалось тебе, но ты его не нашел. Зато я — нашел… Я — лучший солдат, чем ты.
— Между прочим, я и не собираюсь становиться солдатом, — проворчал Авденаго. — Очень мне это надо! Я хочу стать троллем.
— Если ты действительно про крови — человек, у тебя ничего не получится. От людей не рождаются тролли. На этом основана традиция подменышей.
— Как раз на эту тему я довольно много думал, — сообщил Авденаго. — Если ты человек, но в глубине души — гоблин, то все отлично получится. По крайней мере, здесь, по нашу сторону Серой Границы. Я отпущу тебя, — прибавил он, — когда добьюсь своего. А пока ты нужен мне для представительства. Больше не пытайся убить меня. Пожалуйста!
— Это похоже на предложение дружбы.
— Скорее, на честный договор.
— А ты способен честно соблюдать договор?
— Конечно.
— Тролли на такое не способны.
— Я уверен, ты просто плохо их знаешь.
— «Их»?
— Нас! — сердито поправился Авденаго. — Нас. Нас, троллей. — И повторил несколько раз.
— Я, тролль. Мы, тролли…
Глава седьмая
Гора Комоти воспринималась сначала как искривление горизонта — внезапно совершенно ровная линия, отделяющая плоскую землю от Ничего, приподнялась и набухла. Затем гора стала расти, а трава под ногами сделалась съедобной, что было встречено коньком не без одобрения.
Ход телеги сделался мягче, она больше не подскакивала на твердых комках сухой земли, а плавно катила по мягкой травушке-муравушке. Ветер перестал забивать глаза и ноздри пылью и вместо этого приносил с собой благоухание.
Этиго по-прежнему шел рядом с телегой. Авденаго расспрашивал его о деревне, о здешних людях, о приграничных замках. Впрочем, Этиго немногое мог ему рассказать.
— В замках я никогда не бывал, — признался он. — Видел башни и стены, но даже близко не подходил.
— Почему?
— Не возникало надобности.
— Но ведь крестьяне… э-э… должны поставлять в замок брюкву там… или зерно… — блеснул познаниями Авденаго.
— За хлебом из замка обычно приезжали.
— И какие они были — те, которые приезжали?
— Такие же, как я. Просто люди.
— Скучно с тобой, — надулся Авденаго.
— Я тебе правду говорю, — отозвался Этиго совершенно спокойно. — Наверное, правда менее увлекательна, чем враки.
— Да уж наверное, — проворчал Авденаго.
Желая его утешить, Этиго прибавил:
— Однажды через нашу деревню проходил отряд, и там были эльфы.
— Угу.
— Правда, эльфы.
— И какие они? С острыми ушками?
— Трудно объяснить… Обычно они немного повыше людей, но отличает их все-таки не рост, — Этиго прищурился, дернув нижним веком, прикусил губу, Было очевидно, что ему нелегко подбирать слова. Не привык рассказывать.
(Еще одна здешняя странность. В мире Михи Балашова трепать языком горазды все, даже совсем косноязычные. А здесь рассказывают только специально обученные люди, а прочие довольствуются коротким обменом сведениями о самых простых бытовых предметах.)
Наконец Этиго сказал:
— Эльфы — они другие.
И улыбнулся с таким видом, будто изрек наконец нечто чрезвычайно глубокомысленное, такое, от чего мозг собеседника просто вскипит и перевернется в черепной коробке.
Авденаго покачал головой.
— Наверное, их нужно просто увидеть, чтобы понять, — заметил он, не без сочувствия к Этиго.
— Если ты станешь троллем, вряд ли ты сможешь долго находиться рядом с ними, — предупредил Этиго. — Эльфы без труда уживаются с людьми, но они как бы ядовиты для троллей. Замок Гонэл просто убивает вашего брата. Наслышан, небось?
Гора Комоти приближалась. Через день пути она заслоняла уже половину неба. Пейзаж изменился, появились деревья и целые рощицы, и несколько раз путешественники переходили вброд мелкие бурные речки. Последнее оказалось очень кстати, потому что вода в бурдюках у них закончилась.
Авденаго сперва повеселел. Все-таки пустое пространство очень его угнетало, и перемены он воспринял с огромным, почти физическим облегчением. Но когда они вышли из очередной рощицы и увидели впереди пестрые шатры, Авденаго вдруг сделался мрачным.
Этиго сразу это заметил.
— Ты побледнел, — сказал он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
