С детства любил смотреть на бенгальские огни, файеры и прочие изрыгающие огонь штучки. И вообще-то, фейерверки – это здорово. Но только не в замкнутом пространстве и не под толщей воды. Запас воздуха здесь ограничен, полыхнет и молись последнему богу – автоматической системе пожаротушения.
Однако стоять некогда. Мне нужна минута для завершения осмотра верхней палубы и пара минут для нижней. Да и разгораться замкнувший блок не собирается – испустив сноп искр и пошипев, угомонился, затих.
Крикнув обеспокоенному напарнику, намереваюсь продолжить путешествие по периметру сферы, но по ушам вновь лупит треск оживших динамиков трансляции. Вся лаборатория напичкана ими, словно военный корабль или атомная субмарина.
Черт! После треска опять терзает душу классическая музыка. Нет, в больших количествах она, определенно, противопоказана моему организму.
Поворачиваюсь, чтобы закончить исследования, и… невольно шарахаюсь назад – прямо на меня из красноватого полумрака очередного прохода стремительно надвигается высокая тень.
Развернуть автомат и выстрелить не выходит – тень мгновенно наваливается огромной массой и сбивает с ног.
«Что за хрень?!» Падаю, задевая стеллажные полки. Хорошо, что швеллеры накрепко прикручены к полу и потолку, иначе «эффект домино» был бы обеспечен.
«Хрень» прыгает сверху, но я предугадываю маневр и успеваю сдвинуться в сторону. Это и спасает – сокрушительный удар приходится в пол рядом с моей головой. Удар выходит такой силы, что металлический пол гудит церковным колоколом.
Завязывается борьба.
В багровом сумраке видны лишь контуры и мельтешащие руки нападающего. Догадываюсь, что на меня напал не сказочный монстр, а человек. Не совсем обычный, но человек. Он невероятно силен, изворотлив, цепок, а при резких движениях издает звериный рык.
В первые же секунды противостояния становится ясно: он пытается вцепиться пальцами и зубами в лицо, грудь или шею. Грудь надежно защищена прочнейшим гидрокомбинезоном. Шея частично свободна. А вот рожа, как, впрочем, и вся башка, имеют слабую защиту в виде волос и двухдневной щетины.
Лежа на полу в узком проходе, верчусь ужом на сковородке: ухожу от ударов, бью сам, не даю этому гаду приблизить ко мне вонючую клыкастую пасть.
В процессе «дискуссии» я оказываюсь то снизу – в классической миссионерской позе, то сбоку. А вот наверх из-за толстой одежки забраться не получается. Гидрокомбинезон сухого типа – вещь отличная, а на больших глубинах просто незаменимая. Однако драться в нем в воздушной среде – сущее наказание: движения замедлены, силы быстро расходуются на преодоление жесткости многослойного материала. И скоро дикая усталость сковывает мои мышцы.
Улучив момент, кричу:
– Мари-инин!!
Увы, вместо крика глотка выдает нечто среднее между хрипом и сипением пустого водопроводного крана.
Господи, неужели мальчишка не слышит нашу возню?!
Похоже, не слышит. Или думает, что этот шум – последствия маленького замыкания с фейерверком.
Снова намереваюсь крикнуть, но на этот раз горло пережимают пальцы незнакомца.
«Все ж таки добрался, сука! – ощущаю его железную хватку. – Ладно, попробуем по-другому…»
Отбиваясь левой от пасти, правой выхватываю нож и без замаха сую лезвие под ребра. Вошло. Хорошо вошло!
И тут происходит очередная странность: вместо того, чтобы взвыть, скорчиться от боли и медленно завалиться на бок, этот черт на секунду замирает, а после принимается душить меня с еще большим энтузиазмом.
Одной рукой продолжаю отталкивать его голову, второй пробую освободить горло. Бесполезно. Мои усилия напоминают попытку пятилетнего ребенка достать спрятанную родителями игрушку с верхней полки антресоли.
Ситуация становится критической. Без воздуха мой потрепанный в схватке организм пару минут продержится, но что делать дальше? Выхода я не вижу. О пустую сферу черепного свода бьется паскудная мысль: «Баста! Отнырялся, головастик…»
Сбоку вдруг щелкает, полыхает, искрит. «Блок, – вспоминаю я. – Замыкает в неисправном блоке». Однако теперь продолжительного фейерверка не случается – окончательно отгорев, жгут проводов беспомощно повисает рядом.
«А ведь это хорошая идея! – тянусь к проводам. – В отличие от противника, я упакован в толстую резину. Главное – не касаться открытыми частями тела металлического пола».
Естественное желание убить оседлавшую меня тварь не требует моральных оправданий и прочих соплей – любая субстанция, посягающая на мою жизнь или жизнь моих товарищей, не заслуживает пощады. А раз так, то… готовь, сучара, кутью!
Схватив жгут, собираю волю в кулак и дергаю его из последних сил. Оголенные провода впиваются в шею моего оппонента. Щелчок, искры. Истошный крик, от которого холодеет внутри. И отвратительный запах паленого мяса…
* * *
– Командир! Командир!! – приводит меня в чувство голос Маринина.
Поднимаюсь, вытираю ладонью лицо.
– Ты вовремя, парень…
Я сижу, опираясь спиной на стеллаж. По лбу, щекам и подбородку стекают крупные капли – не то пот, не то кровь. Вдоль прохода на расстоянии вытянутой руки лежит напавший на меня человек. Теперь он точно мертв: убеждаюсь в этом, тщательно ощупав шейную артерию.
– Что случилось?!
– Да вот привязался тут товарищ: «Сколько времени, дай закурить, как пройти в библиотеку…» Пришлось объяснить маршрут.
Подойдя ближе, он освещает тело фонарем…
– Амбарцумян, – узнаю руководителя смены.
Признаться, я догадывался об этом во время скоротечной, но чертовски напряженной схватки. Ведь найти оставалось двоих: Панину и его – Амбарцумяна. То, что пришлось иметь дело с мужчиной, стало ясно, едва я испытал силу его ударов. Вряд ли мышцы Паниной налились бы такой силой, хоть трижды нанюхайся она проклятого «Тайфуна».
«Да, «Тайфун» – серьезная штука! – Тяжело поднявшись, подбираю оружие. – Здешние дамы не зря едят свои бутерброды».
Подсветив фонарем, напарник подсказывает:
– У вас кровь.
– Знаю. Пошли. Нужно осмотреть нижнюю палубу. А ранами займемся наверху…
* * *
Итак, мы идем на поиски Маргариты Паниной – единственного человека, судьба которого остается невыясненной.
– Ты ноту «до» от ноты «ля» отличить в состоянии? – спрашиваю мальчишку, прежде чем спуститься по трапу на нижнюю палубу центрального модуля.
– Вообще-то я в музыкальные классы не ходил, – боязливо напоминает он.
– Тогда прочисть уши и слушай! – рычу я, делая первый шаг.
На нижней палубе царит абсолютная темень и неприятный запах щелочи – вечный спутник аккумуляторных отсеков. Стою у подножия трапа; фонарный луч скользит по ближайшим конструкциям в поисках рубильника – свет должен включаться где-то рядом с входом… Нашел. Тихий щелчок, и мрак отступает, забиваясь в самые укромные уголки «подвала».
Собственно, укромных уголков здесь немного. По форме отсек являет собой точную копию «чердака», но перевернутую с ног на голову. Пространство разделено на две части. В большей на низких двухрядных стеллажах установлены аккумуляторные батареи. Меньшая закрыта дверцей и, вероятно, служит для размещения баллонов с воздухом.
Приступаю к осмотру. Здесь это сделать гораздо легче – высоких стеллажей, образующих сплошные коридоры, нет, и пространство просматривается вдоль и поперек. Человек может спрятаться, разве что распластавшись на полу. Сделав пару шагов влево и пяток вправо, убеждаюсь: никого. Остается заглянуть в царство баллонов…
Их четыре ряда по несколько штук в каждом. Судя по маркировке, примерно половина наполнена обычным воздухом, другая половина – кислородом. Все подключены к единой системе – вероятно, вентиляционной.
По мере осмотра хранилища улетучивается последняя надежда разыскать Панину. В «подвале» ее точно нет. Удаляясь, прикрываю за собой дверцу. Она, как и все детали конструкции, металлическая, но не имеет даже простенького запора. Недоумеваю: «Что за коммунизм у них процветает вместо соблюдения мер безопасности?! Достаточно небольшого заряда, и баллоны начнут детонировать один за другим…»
* * *
Изучение нижней палубы показалось самой легкой задачей – осмотр ее недр не занял и трех минут. Примерно столько же мне потребовалось для восстановления нормального ритма дыхания.
Поднявшись по трапу, бросаю:
– Пошли, караульный.
– Панину не нашли? – плетется следом Маринин.
– Нет.
– А куда держим курс?
– Хочу заглянуть в один шкафчик. Он давно возбуждает мое любопытство…
Подходим к встроенному хранилищу гидрокостюмов и подводного снаряжения. Из шестерых работавших в смене один спятил и бросился на нас на подходе к шлюзу, второго (точнее – второй) в пределах лаборатории нет. Значит, в шкафу мы должны недосчитаться двух комплектов.
