– А над чем он работал? – с надеждой спросил я.
– Я тебе кто, Джеймс Бонд, что ли? Или хакер какой? Узнал, что доступно для смертных, а остальное тебе и то легче узнать через Агентство это… кстати, странно, что я о нем никогда не слышал. Хотя, опять-таки, мы люди простые…
Ну не такие уж и простые. Ведь как же это он удачно интересуется именно теми вещами, которые действительно заслуживают внимания. Ну откуда ему было знать, что кража у соседки как-то связана со мной? Интуиция? Это так просто не пропьешь. Да и верит он моим бредням или очень хорошо притворяется! Только зачем ему притворяться? Значит, все-таки, верит…
– А какую ты ждал реакцию? – насмешливо ответил вопросом на мой вопрос Алексей. – Во-первых, против фактов не попрешь, а во-вторых, современный человек уже ко всему приспособлен. К гадалкам ходим, белым и черным магам, потомственным колдунам и шаманам. Порчи снимаем и наводим, читаем гороскопы, крестимся. Нынче такое время. Время, когда все правила и законы, в том числе и природы, имеют сугубо личностный характер. Кто-то верит в Бога, а кто-то называет себя атеистом и читает построенные сугубо на «научном» принципе гороскопы. Всякое в моей жизни бывало, и сверхъестественное встречалось. Будет время, расскажу, – предупреждая мой вопрос, сказал капитан.
В общем, мы посидели весьма неплохо. Даже несмотря на веселящихся в баре братков (без них уже и шагу ступить нельзя!). Форма капитана милиции и охранника внушала некоторое уважение. В кои-то веки я посидел в баре без всяких проблем. Я даже на время забыл про свое бренное тело, которое наконец-то немного расслабилось. Однако едва я попытался встать, чтобы сходить в туалет, как его скрутила болезненная судорога, хотя и слегка притупленная алкоголем.
– Э, брат, – посмотрев на меня, произнес Алексей. – Да я и забыл, что у тебя сегодня первый день в спорте. Тебе бы полежать нужно. Могу тебя успокоить, – с улыбкой добавил он, – завтра будет еще хуже, а уж послезавтра и вовсе…
Он взглянул на страдальческое выражение моего лица и сжалился.
– Ну ладно, остальное расскажешь завтра. Я к тебе вечерком заскочу. Ты смотри, лучше завтра из дома не выходи. Мало ли что.
– Да моя бы воля, я бы с недельку не выходил, – честно признался я.
На том и порешили.
Поскольку я успел ему рассказать историю своих злоключений только до побега из больницы в Кремле, он еще не знал, что до вечера я могу опять потерять контроль над телом.
Я же на обратном пути к дому только об этом и думал. В конце концов я пришел к выводу, что это не так уж и плохо. Зато не буду чувствовать больного тела. Это было, конечно, глупо, но на не совсем трезвую голову казалось замечательным выходом из ситуации.
Поэтому, попрощавшись с Алексеем у своего подъезда и поднявшись домой, я спокойно прошел по уже привычным завалам в комнате и лег не раздеваясь. На тот случай, если тело все-таки отключится и опять припрутся какие-нибудь незваные гости. Не хотелось бы, чтобы меня нашли голым.
В голове был сумбур от повторного переживания событий во время рассказа Алексею и, главным образом, от выпивки.
– На самом деле я никогда особенно не пил. Только в последнее время. Ну, в последнее время-то все идет, мягко говоря, не так, как обычно.
В задумчивости я окинул беглым взглядом свою комнату. Завалы достигли прямо-таки глобальных масштабов. Тут и все мои многострадальные потоптанные и многократно порванные книги. От мебели, не считая кровати и стола, ничего не осталось. Все полки раскиданы, стулья в щепки. На слегка подкошенном столе одиноко лежит почерневшая клавиатура. Всюду грязь, все в следах. О ванной я вообще боялся думать, наверное, там уже целый пруд с лягушками. И так вдруг противно стало. В голове не билось не одной мысли, кроме брезгливости.
Скорее автоматически, чем осознанно, я поднялся с кровати и начал убираться. Сначала, конечно, собрал все уцелевшие книги. Затем начал разгребать мусор и стаскивать его в коридор. Не удержавшись, заглянул в ванную и ужаснулся открывшимся водным просторам. Последующие несколько часов вычерпывал воду, а затем вытирал пол.
Как когда-то мне помогло мытье посуды, так и теперь уборка быстро избавила от головной боли и похмелья. Единственное, что страдало от уборки, так это мое многострадальное тело. Когда я наконец вышел из ванной, то походил не на Квазимодо (тот показался бы в сравнении со мной просто очаровашкой), а на раздавленную сороконожку. Спина не разгибалась. Но всё же я с удивительным упорством продолжал убираться. На улице уже начало светать.
Пока наводил порядок, я успел решить, что напишу записку, на всякий случай. И если тело опять отключится, то те, кто наверняка ко мне ворвутся, будут знать, что резать и хоронить меня не стоит. С другой стороны, смотря кто еще ворвется. А то, может, лучше, чтобы похоронили…
Пока я так рассуждал, дело дошло до сброшенных книжных полок. Я как раз взялся за первую, повесил на один гвоздь и собрался вешать на второй, когда неожиданно заметил, что она никак не желает на этот гвоздь вешаться. Я даже не сразу понял, что на самом деле, как я ни стараюсь, это моя рука не двигается. Я хотел было посмотреть, что с рукой, но голова двигаться тоже отказалась.
Все повторялось, я перестал чувствовать свое тело, даже записку написать не успел.
Перед глазами замерли полка и обои. Тело больше не болело. Собственно, его вообще будто и не было. Осталась только тюрьма с двумя открытыми окнами. Ну, ничего…
Глава 10
Нет, столько стоять предельно неудобно и чертовски скучно. Я уже успел исследовать каждый миллиметр видимого участка жутко грязных обоев с неизвестно откуда взявшимися следами ботинок и изучил всю поверхность полки, которую, кстати, уже довольно долгое время продолжал держать. С другой стороны, стоять таким образом было весьма полезно и продуктивно – для мышления. Я смог наконец-то подключить все свои умственные ресурсы (ну те, что есть, по крайней мере). Тело мое снова отключилось, а разум, как и в прошлый раз, продолжал работать. Интересно, что я не упал, как это бывает при потере сознания, а словно замер. Но если в прошлый раз я считал, что это было связано с перстнем, то теперь-то понимаю, что прямой связи нет. Значит, я упустил еще что-то очень важное…
Я мысленно зевнул. Минуточку! Мысленно? Может, я и поспать наконец-то смогу, хотя бы мысленно? Стоило попробовать, но как? Закрыть мысленно глаза? Глупо.
Так я и раздумывал, уставившись в одну точку, пока сам не заметил, как действительно отключился. Мне даже что-то снилось. Кажется, немного странная деревня или даже маленький городок. С комичными домами самых невероятных форм и цветов. Не представляю, из чего они могли быть построены. Канонически розовые, зеленые в форме сферы, черные, напоминающие маленькие останкинские телебашни. Все это смотрелось несколько жутко и более чем странно. При этом, хотя я и не уверен, над каждым домом стояла своя погода: где шел снег, где пекло солнце, а где даже лил дождь. По улицам ходили чудные люди. Более всего это напоминало показ моделей какого-нибудь новомодного кутюрье: кричащие цвета, пугающие фасоны. От всей этой пестроты мне даже во сне стало дурно.
Сновидение было очень расплывчатым, как, впрочем, и всегда. Просто раньше мне ничего похожего не снилось. Поэтому, когда я все-таки проснулся, мне потребовалось некоторое время, чтобы сбросить наваждение. Вовремя помогла полка, которая неожиданно грохнулась мне на ногу.
Я подскочил и запрыгал по комнате на одной ноге, ругаясь на чем свет стоит. Тут еще мне подвернулась стопка аккуратно сложенных мной же книг. Я с размаху грохнулся на пол и затих, продолжая скрежетать зубами.
Спустя пару секунд до меня дошло, что пол-то грязный, а форма охранника, что на мне, – единственная чистая и целая одежда в квартире.
Я вскочил и начал отряхиваться. Мысли в голове забегали табуном, сопровождая свое движение жутким топотом. Неужели я теперь буду вот так каждый день отключаться? Минуточку… день? Я даже не сразу заметил, что на улице уже вечер. Видел я в окружающей меня темноте просто прекрасно, поэтому, уже почти привыкнув к этой весьма полезной способности, не сразу заметил смену времени суток. И самое удивительное, я не только видел, но и чувствовал себя тоже просто замечательно. Мышцы не ныли, связки не болели.
Даже похмельного синдрома не было. Это, конечно, явный плюс. Об этом стоит подумать во время завтрака.
Желудок отчаянно заурчал.
Вот только есть-то нечего.
Не водится в моей квартире еда. В холодильник заглядывать бесполезно, да и опасно. До того, как выключилось электричество, там уже ничего съедобного не было, а теперь уж… И деньги все вчера в баре проел, вернее пропил. Все свои двадцать рублей. А что?! Мне теперь и пить можно. Как показывает практика, дневной сон действует прямо-таки воскрешающе. За организм можно не волноваться, его теперь хрен погубишь! А вот кушать все равно хочется. Что же делать-то?
