— Очень интересно, очень интересно, — говорил Бендер прощаясь с Кноповым, а в душе казнил себя вдоль и поперек, что не догадался покопаться в истории самой эвакуации ценностей из «Русско-азиатского банка».
Выйдя из прокуратуры, Остап остановился. Идти к своим компаньонам и рассказывать узнанное ему не хотелось. Перед ним возникло почему-то заплаканное лицо Зои, с родственной душой его идеи и он отправился к ней.
Молодая вдовушка встретила Бендера настороженно. Провела его в гостиную и с натянутой вежливостью спросила:
— Чаю?
— Не до чая. Первый вопрос к вам, Зоя, считаете ли вы меня причастным к обыску в вашем доме?
— Вначале я так и думала, Остап Ибрагимович, — не — весело ответила Зоя. — Но подумав, я пришла к выводу, что вы к этому отношения не имеете.
— Спасибо. Именно это я и хотел от вас услышать. Вопросов больше не имею, — опустился Остап в кресло, стоящее в углу гостиной под развесистой пальмой.
Зоя Алексеевна помолчала и вновь проговорила:
— Так думать у меня нет оснований, капитан Бендер. С таким же поводом я могу подумать и на мою прежнюю домработницу Анфису, ведь так?
— Верно, Зоя, так. Хорошо, что вы здраво разобрались в этом неприятном деле. Поэтому и говорю, вопросов больше не имею.
— Поскольку так, то расскажите, пожалуйста, каким это образом у кавалера Анфисы оказались пачки денег с затонувшего парохода «Святитель»? Ведь всё с этого и началось ведь?
— А откуда вам известно о денежных делах «Святителя»?
— Мне рассказала Анфиса, когда нас отпустили из прокуратуры, Остап Ибрагимович.
— А-а, понятно. Слушайте, Зоенька, слушайте… — и Остап рассказал весьма художественно молодой вдовушке, которой он явно симпатизировал, всё подробно о своей подводной экспедиций.
Зоя слушала Бендера широко раскрыв глаза, восхищаясь его смелостью. Особенно, когда он увидел своего двойника и выбросился опрометчиво на поверхность. Когда кончил, Зоя, качая испуганно головой, сказала:
— Ведь вы могли погибнуть. Ну, а болезнь прошла?
— Да, пришлось поваляться в больнице больше месяца, — вздохнул Остап. — Эта болезнь кессонной называется. Выбила меня из моих важных планов.
— Еще вопрос, Остап Ибрагимович… — замялась Зоя Алексеевна. — Анфиса вас правела ко мне с какой целью? Как я понимаю.
— Вы правильно понимаете, Зоенька, — перебил её Бендер. — С целью посмотреть на банковские упаковочные мешки. Хотел убедиться были ли другие какие банковские ценности на катере, но которые остались по какой-то причине на берегу. — Остап помолчал, глядя на женщину. Затем улыбнулся, как он умел улыбаться дамам, промолвил: — А когда познакомился с вами ближе, то…
— Ну договаривайте, договаривайте? — улыбнулась и Зоя, видя, что «капитан» замялся.
И Остап выговорил:
— Разрешите мне вас называть, Зосей?
— Отчего же нет, пожалуйста.
— Понравились вы мне, Зосенька. Милая Зося Алексеевна. Было бы золото в вашем доме, не было бы его, но уверяю вас, мы бы с вами остались друзьями.
— Это мило, очень мило, слышать от вас такие слова. Всё же, может быть, чаю?
— Давайте попьем чего-нибудь покрепче, Зосенька. Так как следователь заверил меня, что никакого уголовного дела прокуратура не будет заводить по отношению к вам и к той же Анфисе. Ну и по случаю узнанного важного.
— Что вы имеете ввиду важного из того, что узнали? Зоя Алексеевна начала хозяйничать сама, поскольку Серафима Карповна ушла уже домой. Накрывая стол, она ожидала, когда Бендер ответит на её вопрос.
— Если откровенно, — начал он. — То по случаю моего очередного поражения, Зосенька, — засмеялся над самим собой Остап.
— У вас было много поражений? — остановилась у буфета с рюмками и бутылкой коньяка хозяйка.
— Врать не стану, и не одно. Но об этом как-нибудь в другой раз, Зосенька. На досуге…
В этот вечер Остап долго гостил у своей подельницы, если можно так сказать. Которая и не подозревала какой клад был спрятан её покойным мужем в подвале.
Но на ночь Бендер у молодой вдовушки не остался. Так как и на сближение его не потянуло, да и она после пережитого не проявляла к этому желание.
Покидая дом, Бендер вспомнил свое былое посещение чертога мадам Грицацуевой, сказал:
— Меня призывают очень важные дела, Зося. Завтра утром я уезжаю в Крым.
— В Крым?! — воскликнула с неподдельным удивлением Зоя Алексеевна. — Снова подводная экспедиция? — всплеснула руками женщина.
— Нет, Зосенька, дело совсем другого плана. Не извольте беспокоиться, — заверил её улыбаясь Остап.
— Так может быть… — запнулась Зоя, молитвенно сложила руки на груди.
— Что может быть?
— Может, вы возьмете меня с собой? Чтобы я немного оторвалась от этого, — совсем тихо произнесла Зоя Алексеевна.
— Отчего, от этого?
— И от смерти мужа и от этого чертового золота, — уже с сердцем сказала она. — И от дома. До свидания, Остап Ибрагимович, — хлопнула на прощанье дверью вконец расстроенная Зоя.
— До свидания, Зосенька… Да вы с характером, как я погляжу, милая, проговорил он последнюю фразу сам себе.
Проходя мимо собачьей будк, и Остап остановился и со вздохом посмотрел на джутовую банковскую упаковку, на её крыше. И, выразив мысленно упрек самому себе, зашагал со двора.
А Зоя Алексеевна стояла в комнате у окна и слезливыми глазами смотрела ему вслед. И когда он уже скрылся за воротами упала в спальне на вдовью постель и разрыдалась. И так громко, что если бы в это время кто-нибудь проходил под стеной дома, которая ограждала спальню, то несомненно услышал бы горький плач одинокой несчастной женщины.
А Бендер, придя к своим компаньонам, сказал:
— Следствие закончено, разрешение на выезд нами получено, — и скупо рассказал, что им было узнано. А потом скомандовал:
— Готовьте автомобиль, Адам Казимирович, выезжаем завтра утром, — и не раздеваясь повалился ничком на свою постель.
— Что-то нехорошее получилось у нашего командора, — шепнул Козлевичу Балаганов.
— Наверное, невестушка дала Остапу Ибрагимовичу поворот от ворот, братец Шура, — предположил Адам, и вышел из комнаты готовить автомобиль к дороге.
Но готовить машину было незачем, так как она в руках старательного непревзойденного автомеханика Козлевича была всегда в боевой готовности для любого длинного переезда. Но приказ командора Бендера для него был законом и перед сном он решил еще раз внимательно осмотреть автомобиль, уровень масла, заправку, чтобы утром доложить по обыкновению:
— Наш «майбах» готов к дальней дороге, Остап Ибрагимович.
Утром так и было. Компаньоны заперев дом, ворота двора, выехали на автомобиле. Вначале заехали к Санычу Мурмураки, а затем уже с ним и к Исидору Кутейникову. Передали им ключи от дома, сарая и даже коптиленьки, Остап сообщил им, что теперь они имеют права выезжать из города с той же рыбой в Сталино или еще куда. И еще капитан дал им строгое указание еженедельно писать письма по известному им уже адресу, а в случае какого-либо чрезвычайного происшествия немедленно отбивать телеграмму. На этом компаньоны расстались со своими бывшими сослуживцами клуба «Два якоря». На прощанье Бендер передал горячий привет даме сердца Сан Саныча, так как Анфиса была, в очередном своем железнодорожном рейсе. И поговорить с ней Остапу не пришлось. Да и вопросов, собственно говоря, к ней у Бендера уже не было.
Распрощавшись с бывшим боцманом и заврыбой, компаньоны отъехали. Толи специально или невольно, Козлевич повел «майбах» по улице которая шла мимо дома Зои Алексеевны Дворянской. И когда машина была уже готова проехать мимо её двора, сердце вольного орла, убежденного холостяка, гонца за миллионами, мечтателя с детства о Рио-де-Жанейро, вдруг екнуло. В нем шевельнулось трогательное чувство к Зосе-два, к милой женщине, которая за считанные дни прочно засела в его душе.
— Остановитесь, Адам, — будто не он, а кто-то другой сказал эти слова и Остап вышел из машины.
— Что это с командором? — взглянул на Козлевича рыжий Шура.
— Это хочу и я спросить вас, братец, — смотрел вслед Остапу Адам Казимирович.
Бендер прошел мимо знакомого двора до перекрестка, усиленно обдумывая как поступить, затем вернулся снова к воротам дома Зоси-два. Остановился, и сам себя не осознавая, открыл калитку и вошел во двор. Войдя на крыльцо он был встречен Серафимой Карповной. Она с утра приходила к Зое по домоуправительстким делам.
— Здравствуйте, Серафима Карповна, — улыбнулся он ей.
— Здравствуй, милый капитан. Раненько пожаловали.
— Да уж так, приходится, — ответил смущенно «капитан». — А что — Зоя Алексеевна спит еще?
— Нет-нет, — вышла в прихожую хозяйка. Она была не одета и набросила на себя халат. Вид её после вчерашних рыданий был не ахти какой, но увидев того, которого она уже и не надеялась увидеть, лицо её посветлело, засветилось радостью, покрылось здоровым румянцем. — Я уже на ногах, — промолвила она.
