Бог почитался праотцами Израиля под именем Эль-Шаддай – это можно вывести только из кн. Левит. В образовании этого названия играют роль теоретические, этиологические соображения. Но все же существовало имя бога Шаддай, которое на ассирийском языке соответствовало понятию "Вышний".
Представление кн. Левит может основываться на верном историческом воспоминании. Кроме того, имена Асир и Гад первоначально тоже были именами богов (Быт 30:13-11 ср. Ис 65:11).
Однако глава племени казался важнее, чем творец известных явлений природы: так все же боги являлись не только покровителями племени, но часто также и богами природы. Деятельность в природе очень часто играет первенствующую роль у семитских богов. С этим тесно связано диф-ференционирование божеств на мужское и женское начало. Направленные против этого законы показывают, что подобные проявления случались в Израиле и в позднейшие времена.
Этому представлению о Боге как о господине племени отвечает чувство глубочайшего почитания, которое оказывают ему его слуги. Религия устанавливает большое расстояние между Богом и человеком. Бог свят в физическом и этическом смысле. Человек его раб: подчинение, страх, почтение – основные черты благочестия. В исламе все вопросы, всякое удивление, всякое стремление решаются положением: "Аллах есть Аллах". Нечто подобное встречается и в Ветхом Завете.
Сражение иудеев с ассирийцами
Одна из главных тем пророческой проповеди – это утверждение, что человек должен быть унижен, а Иегова возвышен. Почва для подобного настроения лежит в религиозном направлении, обусловленном обстановкой и образом жизни племен. Поэтому семитизм является колыбелью пророчества во всех его многообразных проявлениях начиная от религиозного исступления и кончая боговдохновенной речью. Он – проявление непобедимого могущества Бога, совершенно подавляющего человека.
Обычай и религиозные культы до Моисея
Об обычаях и религиозных культах до времени Моисея дают нам рассказы книги Бытия.
Обычаи носили религиозный характер. То, что было обычаем в том или ином племени, считалось объявлением воли божества. Все, что стояло в противоречии с обычаями, объявлялось оскорблением божества. Поэтому замечание: "так не поступают", как и эпитет "глупость" – являются высшим порицанием {ср. Быт 34:7).
Рука об руку с обычаем идет культ. Не делается различия между социальной и религиозной жизнью. В рассказе элогиста (Ис Нав 24:2 и ел.) говорится, что праотцы Израиля по ту сторону Ефрата "служили иным богам", но их бог освободил их от этого служения. Здесь сказывается осознание принципиальной разницы между праотцами Израиля и великими восточными культурными государствами.
Символом божества в древности служили священные камни, деревья Массеба и Ашера, из которых последний является обрубком дерева. Точно так же и изображение тельца и терафим берут свое начало из домоисеевских времен.
Прежнее мнение, что телец – египетского происхождения, подражание Апису в Мемфисе или Мневису в Гелиополисе – ошибочно. Решающим является указание в кн. Исх 32:4. Сомнительно, чтобы телец первоначально считался образным выражением божества. Скорее всего в этом образе олицетворяли мощь бога. Сомнительно также и то, чтобы божественная мудрость нашла свое символическое изображение в образе змеи (4 Цар 18:4). И напротив того, терафимы действительно олицетворяли в человеческих обрядах домашних богов (Быт 31:19, 30 и 32:2,4). Так же можно думать и об амулетах (Быт 35:2, 4).
С терафимом часто сопоставляется ефод, но о последнем говорится и отдельно. Словосочетание ефод бад обозначает и священническую одежду, что не случайно. Это слово обозначает покрытое золотом или драгоценным металлом изображение. В древности ефод был известен также как гадательное средство. Вернее всего, ефод происходит из времен до Моисея, хотя об этом и не упоминается в книге Бытия.
Пленные иудеи на работе (из времен Сеннахериба)
О настоящем священническом посредничестве в древние времена нет и речи. Священнические функции выполняются главой племени или, в соответствующих случаях, главой семьи. Бог является начальником народа и в то же время священником (Быт 14:18), он же приносит жертвы (Быт 12:7, 13:7). От отца семьи и главы племени это право перешло к царям и правителям. То обстоятельство, что выполнение священнических функций часто возлагалось на других лиц, сыновей и т.п. (Суд 17:5, 12 и 1 Цар 7, 2 Цар 8:18), не составляет большой разницы. И тогда священник был царским чиновником, который, будучи назначаем правителем, мог быть им же произвольно и отстраняем (1 Цар 2:26).
Древние жертвенники
Основу культа составляла жертва в виде пиршества, праздновавшегося совместно с богом племени. Об ежегодном семейном жертвоприношении говорится в 1 Цар 20:6; очевидно, и в более ранние времена приносились подобные семейные жертвы.
Как различались приносимые жертвы и как они связывались с проводимыми церемониями – на это нет ясных указаний. Известно только, что при принесении жертвы обязательно давали стекать крови жертвенного животного. В Кодексе Святости запрет на употребление крови причисляется к запретам, данным Ною (Быт 9:4). Подобный запрет принадлежит к характерным чертам древней набожности.
Поклонение Золотому тельцу
Нередко алтарем служил случайно подвернувшийся камень. Местами для исполнения культа являлись горы и другие возвышенности, считавшиеся священными и признававшиеся местопребыванием божества. Где не было таковых, они заменялись искусственными подражаниями – ба-мот, т.е. местами культа. Естественно, что по тем или иным причинам на наиболее посещаемых возвышенностях строились постоянные святилища, которые делались средоточием жизни племени. При слиянии нескольких племен могли остаться почитаемыми многие святилища, или же менее знаменитые уступали более прославившимся. Во время кочевой жизни приносились жертвы в иных местах.
Что касается времени принесения жертвы, об этом известно немного. Нигде не говорится о еженедельном дне отдыха. У пастушеских народов день отдыха еще менее возможен, чем у земледельческих. Не упоминается в кн. Бытия также празднование новолуния. Но так как оно, упоминается в царствование Давида (1 Цар 20:5), то можно предположить, что это был издавна сохранившийся обычай. Определенным религиозным торжеством являлась, по-видимому, и стрижка овец. Вероятно, оно явилось одним из источников позднейшего празднества Пасхи. Как праздник маццот находится в теснейшей связи с земледельческой жизнью, так и собственно праздник пасхи стоит в такой же непосредственной связи с пастушеской жизнью. Названные в кн. Исход праздники восстановили старинные обычаи. Забытый во время египетского рабства, праздник Пасхи вдохнул новую жизнь в угнетенные племена. Вполне возможно, что, согласно элогистической традиции, борьба за освобождение началась именно с этого.
Последним пунктом является обрезание. Возникновение этого обряда до появления Моисея может быть доказано только из Св. Кодекса.
Сотворение мира. День покоя
Священная оценка обрезания как знака союза, несомненно, более позднего происхождения, скорее всего – времен пленения, чем не опровергается очень давнее существование этого обычая и у народов Израиля. Указывает ли кн. Исх 4:24-26 на египетское происхождение обряда обрезания, – весьма сомнительно. То же можно сказать и о кн. Иисуса Навина, 51:9. Известно, что обрезание не является собственным достоянием израильского народа. Оно было принято и у других родственных племен, как, например, у египтян, хотя у последних в позднейшие времена – только в отношении жрецов (ср. Иер 24). Из племен, входивших в соприкосновение с Израилем, только филистимляне упоминаются как необрезанные (2 Цар 1:20). Поэтому они были предметом презрения. Обрезание первоначально рассматривалось как освящение детородного члена. И все же обрезание нельзя сравнить с принесением в жертву волос или увечьем тела, совершавшимся в честь божества. Скорее всего, оно должно рассматриваться как обряд вступления в возраст возмужалости и освящения супружества. Свое высшее значение для Израиля обрезание получило лишь в поздние времена.
Иегова как избавитель и Бог войны
Трудно определить, насколько сильна была вера в Иегову в Египте. Должны были существовать предания, в которые слова Моисея могли вдохнуть новую жизнь. При внешнем сходстве с нравами родственных племен эти воспоминания составляют особенность и преимущество израильского народа и дают ему возможность воспринять более возвышенную веру в Бога.
Здесь мы наталкиваемся на личность и труды Моисея – человека, имевшего самое глубокое значение для религии израильского народа. Он, узревший Бога, сумел вдохновить изнемогавший, томившийся под египетским игом народ. Боевым кличем явилось имя Иеговы. Моисеем руководила уверенность, что за ним стоит живой Бог, и в этой уверенности он увлек за собою народ. Борьба превратилась в борьбу между Богом Моисея и богами Египта (Исх 12:12, 23:4), и самоопределение израильского народа является делом религии в полном смысле слова. Разбросанные религиозные элементы приводятся к народному единству. И природа как будто начинает служить интересам Израиля, когда волны Красного моря образуют непроходимую преграду между Израилем и Египтом, для сознания народа Израиля не является больше сомнения, что проповедуемый Моисеем под новым именем Бог отцов взял людей своих под покровительство и сделал из них свой народ.
