Улица Ренуар, 21, Париж, Франция
27 сентября 1916 года
Только получил твое письмо, что ты написала в поезде. Не волнуйся из-за брата — фингалы мне ставили и раньше. Он просто хочет тебя защитить. Ты ведь его единственная сестра. Я понимаю. Любой брат потерял бы над собой контроль, узнав, что его сестра встречается с американцем! Не забывай, мы тут все преступники и ковбои. Надеюсь, вы с ним помирились после твоего возвращения на Скай. Уверен, что помирились. Братья и сестры не могут долго сердиться друг на друга. Тем более если это Финли и ты.
И, Сью, хоть я и вправду был разочарован, верь, что не в тебе. Да, Полевая госпитальная служба мне поднадоела, как и мое бездействие вдали от фронта. Да, это наше свидание отличалось от предыдущих из-за того, что не стало Йэна. Большинство твоих писем в последнее время было посвящено ему. Что абсолютно естественно. Забавно: в этой поездке я сильнее ощущал его присутствие рядом с нами, чем когда-либо раньше.
Поверь, все разочарования были забыты в тот миг, когда моя голова очутилась у тебя на коленях. Я говорил, что, увидев твое имя на двери квартиры, почувствовал, будто вернулся домой. И, Сью, для меня это было более чем достаточно. Знать, что здесь, во Франции, я делаю нечто стоящее и что ты ждешь меня в Шотландии, — это все, что мне нужно.
Что ж, после всех треволнений насчет новых рекрутов нам прислали лучших из лучших. Например, Рекс Редман — каскадер-велосипедист, Лео Николс — пилот высшего класса. Он раньше летал в эскадрилье «Лафайет». А лично мне больше всех нравится автогонщик Рой Янссон. Я видел, как он ездит на гонках в Чикаго. Представляешь, Янссон разгоняется до ста миль в час!
К нам потекли понемногу водители из других групп. Любой, кто сделал себе имя в своем подразделении, получает рекомендацию для зачисления в наш отряд, который неофициально зовется «Парни Плинстона». Нам обещают самые горячие точки.
Мы выдвигаемся завтра или послезавтра, поэтому не знаю, когда смогу написать снова. У Харри стопка писем, чтобы отправить Минне, попробую подсунуть туда и свой конвертик.
Дэвид
4 октября 1916 года
О Сью! Я рожден для этого! Ты не представляешь, какой я испытываю восторг. Да, я тружусь больше, чем когда-либо, и в конце дня устаю как собака, и да, я понимаю, что моя работа — детская забава по сравнению с тем, что совершают парни на огневых рубежах, но это именно то, что мне нужно.
Мы делаем рейсы только к двум постам, к обоим можно подъехать по одной-единственной дороге, прямой, как стрела, и почти такой же узкой. Укрытий фактически никаких на всем ее протяжении, и фрицы недавно заняли позицию, с которой им проще простого подстрелить любого, кого они там заметят. Раньше носилки таскали по этому маршруту вручную, и фрицы успели подбить немало санитаров, прежде чем французское командование сообразило, что делать.
Получив вызов, мы стартуем в направлении поста. На дороге есть древний сарайчик, который стоит примерно там, где проходит граница между зоной обстрела и относительно безопасной зоной. При приближении к этому сараю наступает момент, когда надо выбросить все страхи в окно и раскочегарить драндулет по максимуму.
Мы не можем думать, пока едем по этому коридору смерти, не можем сосредотачиваться, не можем рассуждать. Мы просто смотрим на земляную насыпь перед крайней траншеей, которая означает конец коридора, и забываем про все остальное. Чтобы проехать по этому участку, требуется всего двадцать шесть секунд, но воспринимаются они как двадцать шесть минут, и поэтому мы придумали отсчитывать их вслух. Вчера я уложился в двадцать пять.
Бог мой! Да разве Козырек будет счастлив, торгуя машинами, когда все это останется позади? А сможет ли Харри довольствоваться преподаванием ноющим юнцам? Не знаю, как любой из нас согласится делать что-либо иное, не дающее этого чувства непобедимости.
Дэвид
Остров Скай
4 октября 1916 года
Дэйви!
Мой брат пропал.
Когда он ушел от меня в Эдинбурге, он ушел от всей семьи. Финли даже не послал телеграмму махэр, чтобы попрощаться. Она не встает с постели уже несколько дней.
Да, он всегда смотрел куда-то за горизонт, и полагаю, в глубине души мы все догадывались, что это случится. А после его увольнения из армии этот момент ощутимо приблизился. Я-то точно знала, что однажды он уйдет. Махэр сказала, что брат оставался на Скае только из-за меня. Когда вырос и понял, что я ни за что в жизни не ступлю на паром, то запрятал свои желания в дальний угол души и стал ходить в море вместе с па. Если я не могу уехать, то и он останется.
Но теперь он уехал! Не оглянувшись ни разу, Финли уплыл.
Мне бы радоваться, что он сбежал от рыболовства и фермерства, к которым у него никогда не лежала душа, а я не могу остановить слезы. После стольких лет ожидания он сделал это без меня. И что хуже — назло мне.
Я написала Финли письмо, хоть у меня нет адреса, куда я могла бы его отправить. Я попросила у него прощения, но сказала, что он не прав, что «мой американец», как он называет тебя, дал мне обещание. Мой американец не забудет обо мне, пока я сижу тут, на острове. Он не уплывет обратно в Америку, не махнув на прощание рукой. «Я с тобой», — сказал он мне однажды. И он со мной. Со мной, что бы ни случилось. А через месяц его контракт закончится, и он приедет сюда и увезет меня прочь.
Дэйви, ты обещал мне Рождество. Знаю, ты не уйдешь, как мой брат. Пожалуйста.
Сью
Франция
18 октября 1916 года
Сью!
Мне тяжело это говорить, но я не уверен, что к Рождеству буду дома. Знаю, ты уже, должно быть, отшвырнула прочь это письмо, но когда снова возьмешь его в руки, дочитай до конца.
Я не был счастлив, когда говорил тебе, что собираюсь продлить контракт только до декабря. Романтический ореол всего этого, восторг, который я, доброволец, испытывал прошлой осенью, постепенно угасал. Я почти ничего не делал, только сидел за линией фронта и ждал, когда нас перебросят в следующий сектор. Мне хотелось только бесконечно отдыхать вместе с тобой.
Но теперь, в новом отряде, я чувствую себя таким живым. Тебе, наверное, не представить, насколько живым! Сью, впервые в жизни мои действия что-то значат.
Если помнишь, у меня не получилось стать хорошим студентом? И учитель из меня не вышел. Черт, я даже как сын не преуспел. Мой отец до сих пор считает меня неудачником. Но теперь, благодаря тому лихачеству, которое в детстве не приносило мне ничего, кроме неприятностей, я добиваюсь успеха. Ребята, которые иначе не выжили бы, выживают — в кузове моего драндулета. Моего.
Поэтому ты поймешь, что теперь я не могу уехать. Не сейчас, когда я только начал. Разве ты не видишь, Сью? Неужели ты захочешь, чтобы я уехал отсюда, когда я здесь так нужен?
Дэвид
Остров Скай
1 ноября 1916 года
«Неужели ты захочешь, чтобы я уехал отсюда, когда я здесь так нужен?» Да, да, захочу, даже если ты станешь там еще нужнее. Дэйви, я беременна. Так что прекращай всю эту ерунду и приезжай домой.
Франция
12 ноября 1916 года
Разве так сообщают мужчине подобную новость? Этого вообще не должно было случиться. Я именно по этой причине привез с собой «французские конверты».
Мы не готовы принимать сейчас такие решения. Семья, Сью? Ты все еще скорбишь, я — «играю в войну». Нас разделяют семь сотен миль. И посмотри, как вел себя твой брат в Эдинбурге. Я заслужил каждый его удар. В коне концов, я тот самый американец, который встал между тобой и твоим мужем. Я тот, кто вызвал твою размолвку с братом. Вряд ли твоя семья будет рада мне после всего этого.
Остров Скай
29 ноября 1916 года
Тогда приезжай и забери меня отсюда! Умчи в Америку, где нет ни войны, ни недовольных братьев. Соседи уже начинают шептаться, и, Дэйви, я просто хочу уехать с тобой и начать наконец то будущее, о котором мы столько говорили.
Да, это огромный шаг. Такой, что не укладывается в голове. И даже немного пугает. Но неужели мысль о будущем отцовстве пугает тебя больше, чем езда по «коридору смерти» каждый день?
Меня это тоже приводит в смятение. Я только что разбила свою семью, разве можно такому человеку растить детей? Может, правильно я говорила раньше: не следует мне быть матерью. Вряд ли я справлюсь.
Дэйви, мне нужно, чтобы ты был сильным. Твоей храбрости должно хватить на нас обоих. Пожалуйста, приезжай и забери меня. Когда я с тобой, то чувствую себя непобедимой.
Сейчас я устала. И не хочу об этом спорить. Это факт, и тут не из-за чего ругаться. Посреди ужасной войны, посреди смертей мы сотворили жизнь. Ребенок — это тоже приключение. И помни: я готова на любые приключения, если ты рядом.
Сью
3 декабря 1916 года
