— Я приехал, чтобы помочь тебе, и сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось!
Но я в ответ покачала головой.
— Ты сам знаешь, что ОН ни перед чем не остановится.
Вдруг голос Дэвида изменился. Его немыслимо зеленые глаза были совсем рядом, и они снова, как и в первый раз приворожили меня, заставив позабыть обо всем.
— Я просто не могу тебя потерять… Мне пришлось прожить так много жизней без тебя. И теперь я понимаю, что все они прошли впустую… Когда я впервые увидел тебя там, в лесу, окруженную со всех сторон волками, то уже знал, что ты изменишь мою жизнь навсегда. Я разбрасывался ею налево и направо, но только теперь понял всю ее ценность. Представляешь, даже стал пристегивать ремни в самолете!
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вырваться из плена его гипнотического взгляда. Мое сердце бешено стучало, я начала задыхаться в тесном салоне автомобиля. Его слова ввели в смятение мои мысли. Открыв дверцу, я выскочила наружу. Резкий порыв ветра немного охладил меня. Я остановилась у самого обрыва, пытаясь выровнять дыхание. Все в голове перемешалось. Что со мной происходит? Через минуту я почувствовала, что Дэвид рядом. Он неслышно подошел ко мне и остановился совсем близко. Его низкий голос прозвучал где-то возле самого моего уха.
— Когда-то давно старая цыганка нагадала мне, что однажды я встречу шоколадную девушку, и только рядом с ней пойму смысл своей жизни. Я думал тогда, что она имела в виду мулатку с темной кожей. С тех пор у меня было много женщин, в том числе и темных, но ни одна не задержалась надолго в моем сердце. Я считал слова цыганки пустыми, но когда увидел тебя, то понял, что она имела в виду шоколадный цвет твоих волос и глаз. Наша встреча была предопределена. Теперь я точно знаю это. И не позволю никому тебя отнять.
— Что ты делаешь, Дэвид? — прошептала я. — Зачем ты говоришь мне такие вещи? Мы с тобой — люди из разных миров. Я знаю, что у меня всего одна жизнь, и отношусь к ней серьезно. Я никогда не смогу быть тебе равной, ведь ты знаешь о жизни все, а я — ничего.
— Это совсем не важно, — он зарылся лицом в мои волосы, — я расскажу тебе все, что сам знаю. Одному мне это не нужно.
— Но у меня есть Алекс…
Я должна была это сказать. Для меня это был спасительный ход, который поможет мне
вернуться к реальности. Я почувствовала, как голос Дэвида еле заметно дрогнул.
— Он не заслужил тебя.
— Дэвид, не надо… — проговорила я устало, — моя прежняя спокойная жизнь и так трещит по швам.
Повернувшись к нему, я добавила:
— Даже не знаю, что будет завтра.
— Мы уедем, прямо сейчас. Я смогу о тебе позаботиться.
— Нет, в моей жизни есть близкие мне люди, к которым я привязана. Ты не поймешь этого, но я не могу просто так уехать.
Он ничего не ответил. Даже на обратном пути Дэвид молчал, и я тоже не находила нужных слов. Сегодня и так было сказано слишком много. Мне хотелось побыть одной. Только бы не позвонил Алекс!
— Глава 8. Объяснения —
В этот вечер я долго не могла уснуть. Весь город уже давно погрузился в сон, даже запоздалые гуляки разбрелись по домам, а я все сидела на широком подоконнике в своей комнате, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. В Питере уже давно начались белые ночи. Это было мое самое любимое время, но сейчас даже это обстоятельство не радовало меня. Еще в прошлом году мы со Светланой беззаботно гуляли по вечерним улицам, наслаждаясь романтикой города. Но сейчас мне было не до этого. Что-то произошло сегодня. Что-то очень важное, но я не могла выразить это словами. Одно я знала точно — Дэвид занял слишком важное место в моей жизни и не только потому, что хотел мне помочь. Даже тот факт, что мне теперь постоянно грозит опасность, отошел на второй план. До сих пор в моих ушах звучал голос Дэвида, низкий, слегка хрипловатый от волнения. По рукам побежали мурашки, когда я вспомнила об этом. Этот человек, так отличавшийся от всех, кого я когда-либо знала, притягивал меня своей самоуверенностью, напором, который сметал все сомнения на своем пути. С Алексом я ни разу не испытывала ничего похожего, и я никогда не слышала от него подобных слов. Алекс был совсем не такой: всегда сдержан на эмоции, галантен и благоразумен. В нем не было того огня, который горел в Дэвиде, но в нем была основательность и фундаментальность. Они были полной противоположностью друг друга, как пламя и камень.
Алекс позвонил мне сегодня поздно, когда я уже была дома. Он, оказывается, весь день провел в консульстве. Это было связано со вчерашними событиями. Ему нужно было получить разрешение для выезда из страны. Это огорчило меня. Скоро он собирался уехать на неделю в Швецию, чтобы решить вопрос со своим работодателем по поводу восстановления в должности. Как не кстати! Когда я услышала эту новость, я почему-то передумала рассказывать ему о том, что Дэвид в Питере. 'Скажу завтра', - подумала я про себя, — 'Один день все равно ничего не решит'. Уже потом я корила себя за это. Мне казалось, что я обманула его. Светлана проявляла совсем не свойственную ей выдержанность, даже не позвонив мне. Я тоже промолчала — сегодня мне было не до нее.
'Слишком тяжелый день', - вздохнула я. Мне хотелось забыться, но сон никак не шел ко мне.
Так я и сидела у окна, перебирая в памяти события минувшего дня. Я думала об этих сверхлюдях и почему-то была уверена, что тот образ храма среди гор, увиденный мной вчера, был ни чем иным как Храмом Жизни, о котором рассказывал Дэвид. Я очень ясно помнила полуночную тишину, окутавшую долину и невообразимо огромную луну, висящую над его причудливой крышей. Значит, дед Алекса был действительно близок к истине. Его работы не были пустой болтовней свихнувшегося ученого, как думали многие. Но это открытие стоило ему жизни и кто знает, что еще будет впереди.
'Я должна вспомнить как можно больше из того, что увидела в чужой памяти, — решила я, — может это поможет мне узнать о НЕМ что-то важное'.
Но это было не так-то просто, образы всплывали неожиданно и очень разрозненно, совсем не подчиняясь моим желаниям. После нескольких бесполезных попыток я бросила это дело. Усталость, наконец, дала о себе знать, и я с облегчением покинула свой полуночный пост у окна и легла в кровать. Последним, о ком я думала, засыпая, был Дэвид…
Наступил другой день, но ночь совсем не принесла мне облегчения. Мама была обеспокоена моим угнетенным состоянием, она отнесла это на счет недавнего перенесенного мною потрясения на набережной. Пресса еще долго будет мусолить эту историю, хотя всем было ясно, что точной причины случившегося никто никогда не узнает. Впереди у меня были экзамены, и абсолютно никакого желания к ним готовиться. Был ли теперь вообще в этом смысл? Первым, с кем мне захотелось поговорить, была Светлана. Ее голос был недовольным.
