— Но почему ты не с ним?
— В то время, когда мы встретились, мой дух был еще слишком слаб, чтобы серьезно заинтересовать его. Я был рожден вторым, поэтому мне досталось меньше силы, чем брату. К тому же я хотел идти своим путем. Перспектива владеть всем миром никогда не привлекала меня. Но мой брат, видно, попался в его сети. Он многому научился за свою жизнь. И он несравнимо сильней меня. Отступник открыл ему многие секреты наших возможностей, о которых я могу только догадываться. Он называет себя Арес. Возможно, он возомнил себя богом. Мой брат очень опасный соперник.
— Да, я знаю. Тогда на набережной он пытался найти в моей памяти ответ на свои вопросы. Но случилось кое-что, чего он не ожидал: я тоже увидела его воспоминания.
Дэвид резко надавил на педаль тормоза, и автомобиль остановился посреди улицы. Сзади послышались недовольные гудки.
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Я тоже смогла прочитать его воспоминания, — повторила я.
— Ты хочешь сказать, что обладаешь способностью к обратной связи? — он был поражен моим заявлением.
— Наверно, называй это, как хочешь, — я пожала плечами.
— Саша, за всю свою долгую жизнь я не встречал этого дара у обычных людей. Ты уникальна! Теперь я не сомневаюсь, что в пророчестве говориться именно о тебе.
Эта мысль огорчила его еще больше. Он сердито оглянулся на сигналивших сзади водителей и тронулся с места. Дэвид свернул на набережную и остановился у самого парапета.
— И что ты узнала о нем? — он повернулся ко мне всем телом.
— Пока не много, — с сожалением ответила я, — эти картинки так обрывочны. Иногда они сами складываются во что-то более или мене понятное, но я не научилась еще ими управлять. Но сегодня мне удалось увидеть нечто важное.
И я рассказала ему о своем сне и о тех выводах, которые сделала сама. Дэвид слушал внимательно, слегка барабаня пальцами по рулю.
— Да, ты права. Мы не можем допустить, чтобы ОН что-то узнал. Все это слишком серьезно. Мне тоже нужно посоветоваться. Но до тех пор мы обязаны быть начеку. Саша, я должен забрать тебя.
— Это исключено! — отрезала я.
Он только с горечью посмотрел на меня, мое упрямство было для него как глухая стена, которую он не мог преодолеть. Но я не собиралась сдаваться. Я никуда не уеду. Здесь моя мама, отец, Алекс…
— Ты хочешь, чтобы я совсем поселился в машине в твоем дворе? — шутливо спросил он.
— Я ни о чем тебя не просила, — надулась я.
— Саша, — он вдруг резко придвинулся ко мне, — ты не понимаешь, что это не игра. Возможно, на кону сейчас твоя жизнь, а ты относишься к этому так легко.
— Но ведь это моя жизнь, — по-детски упрямо возразила я.
— Нет, теперь это не твоя жизнь. От нее сейчас зависят очень многие люди, и в первую очередь — я!
Его глаза потемнели, и я почувствовала, как к горлу снова подступает ком.
— Давай пройдемся, — поспешно предложила я, чтобы избежать запретной для меня темы.
Не дожидаясь его ответа, я вышла и захлопнула за собой дверцу. Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за мной. Мы медленно пошли вдоль каменной изгороди, отделявшей нас от воды. В этот час здесь было много туристов. Их можно было узнать по фотоаппаратам в руках. Одна девушка подбежала, улыбаясь, к Дэвиду, попросив его сфотографировать их с подругой. Но Дэвид передал фотоаппарат мне. Я победно улыбнулась, увидев, как девушка поджала губы. 'Так ей и надо' — мелькнула у меня мысль. Я сделала пару снимков, надо сказать, не очень стараясь. Это была моя маленькая женская месть.
Дэвид еле заметно улыбался. Неужели, он все понял?
— Ты что, не умеешь пользоваться фотоаппаратом? — спросила я его.
— Мне некого фотографировать, — ответил он, пожав плечами.
Но мне показалось, что он подстроил это все специально, почувствовав мою бессознательную ревность. Дэвид всегда был на шаг впереди, читая меня и мои чувства. И это меня даже немного пугало. Мы молча продолжили путь.
— Скажи, ты действительно можешь знать, где потерянный фрагмент? — неожиданно спросил он.
— Ты заставляешь меня думать о нем. Мы же договорились, пока не принимать решения.
— Да, точно. Но я должен оценить масштаб проблемы.
— Может и помню.
— Плохо!
— Да уж, плохо — передразнила я его. — Особенно, если ты будешь мне об этом постоянно напоминать.
Я оглянулась, мы отошли от машины уже достаточно далеко.
— Ты ведь даже не закрыл ее, — вопросительно сказала я. — У нас в Питере, между прочим, случаются угоны. А я догадываюсь, что она не из дешевых.
— Наверно.
— Ты что, даже сам не знаешь? — удивилась я.
— У меня есть для этого кредитная карточка, я не вдаюсь в такие подробности.
— В такие подробности? Дэвид, ты или сумасшедший, или олигарх!
— Мне не понятен смысл последнего слова, — спокойно ответил он.
— Я имела в виду 'миллионер'.
— Ах, деньги. Я давно не придаю этому значения. Не подумай, что я рисуюсь перед тобой, просто для меня это уже пройденный этап.
Он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он не обманывает — ему действительно это было не важно.
— Когда-то давно я сильно страдал от бедности. Мои первые жизни проходили на самом 'дне' общества. Мне доводилось рождаться и нищим, и рабом, без права на жизнь и на будущее. Такого не пожелаешь и врагу. Потом однажды мне повезло: я стал купцом и начал вести торговлю между Европой и Индией. Специи тогда были в большой цене. Мне удалось нажить себе небольшое состояние. В вашем мире есть поговорка: 'Богатство не заберешь с собой в могилу', но я мог себе это позволить. Тогда я спрятал золото в тайнике и потом, когда наступило время, отыскал его. Так я научился бороться с непредсказуемостью своей судьбы, постепенно увеличивая мои запасы.
— Образ Графа Монте Кристо случайно не с тебя списан? — удивленно спросила я.
Дэвид рассмеялся.
— Все возможно, — уклончиво ответил он. — С тех пор мне доводилось рождаться в разных семьях, однажды я даже оказался наследным принцем Испании. Но от меня быстро избавились, я был слишком неискушен в дворцовых интригах.
Я слушала, как завороженная. Его жизнь походила на приключенческий роман, а он сам, казалось, не придавал этому большого значения!
— Сначала деньги доставляли удовольствие. Я прожигал жизнь, как сказал бы рьяный священник, в различных плотских наслаждениях. Вино, карты, дуэли. Я испробовал все. Иногда ставил на кон свою жизнь и проигрывал. Однажды я умер от пьянства, другой раз от наркотиков. Это был самый жуткий этап моей истории, который мне хотелось бы позабыть. Никогда я больше не позволял себе так впустую разменивать свою жизнь. Было время, я увлекался женщинами, стараясь найти в них удовлетворение. Нет, не спрашивай, — он предвосхитил мой вопрос. — Образ Казановы списан не с меня. До него мне было далеко.
