Первобытный страх заставил Май передернуться.
– Моя старуха могла бы и закрыть дверь, – проворчал незнакомец.
С помощью Май сняв Каспара с седла, он взял метлу и принялся проворно сметать со стен насекомых.
– За домом, совсем близко, амбар, в нем много сена, да и вода рядом, – пренебрежительно бросил он Папоротнику. – Позаботься устроить коня поудобнее. Он обладает великой магией.
– Солас! – позвал он в приоткрытую дверь.
Через минуту из одной из задних комнат вылетела маленькая девочка с косичками и в коротенькой ночной рубашке, под которой ничего не было. Старец обратился к ней по-ориаксийски, и она торопливо разложила перед очагом подушки. Незнакомец осторожно опустил на них тело Каспара. Вслед за девочкой в комнату шмыгнула старуха. Бросив один только взгляд на царящую неразбериху, она поставила на огонь котелок, а сам присела в кресло-качалку дождаться, пока вода закипит, но через секунду задремала.
Руна опасливо косилась на огонь, но Трог уже принюхивался к неубранному столу. Вспрыгнув на стул, он мгновенно стащил корку хлеба и кость, а еще через пару секунд расколотил кувшин с вином. Однако Май и не думала следить за его поведением. Встревоженно присев рядом с Каспаром, она взяла руки юноши в свои.
– Он мертв! – объявил старец.
– Вот и я то ж говорю. – В комнату рысцой вбежал Папоротник. Обнюхав Каспара, он наморщил нос. – Он так и пропах Иномирьем.
Май положила руку на грудь Каспару. У нее у самой сердце так и скакало, громом отдаваясь в ушах, но все же она сумела различить ободряющее слабое-слабое биение.
– Он жив. Сердце бьется! – настаивала она.
– Это не одно и то же.
Странный незнакомец закатал просторные рукава, и Май только сейчас заметила, что одна рука у него высохшая.
Он мгновенно перехватил взгляд гостьи и полыхнул на нее гневным огнем.
– Давай пялься! – вызывающе сунул он руку к ее лицу. – Думаешь, сама такая из себя вся распрекрасная, а надо мной насмехаешься!
– Я вовсе не насмехаюсь, – извинилась Май. – Я просто обратила внимание.
– Выходит, ты не боишься?
– Да нет же, конечно, нет, – пылко заверила она.
– И не жалеешь меня?
– Нет, если только вам не больно.
Он улыбнулся, взмахнув тонкой, хрупкой рукой.
– Нет, не больно, – похоже, ее ответ пришелся ему по вкусу. – Ладно, надо разобраться с этими чарами. Расскажи, как все произошло.
Май по мере сил объяснила, как было дело. Выслушав ее, седобородый старец открыл ларчик, который Май положила на стол.
– Говоришь, он упал в эту вот игрушку?
Загадочный незнакомец натянул пару толстых рукавиц и вооружился каминными щипцами и лишь после этого осторожно выудил Яйцо из ларчика и опустил его на стол среди грязных тарелок. Оно покатилось и остановилось, наткнувшись на кусок хлеба. Склонившись над мраморным шаром, старик пристально вгляделся в него.
– Что-то не вижу я там твоего приятеля, – заметил он, придвигая поближе лампу и снова принимаясь разглядывать Некронд.
Старик просидел так всю ночь. Май, к своему стыду, заснула напротив старухи. Вскоре после рассвета девушку разбудило покашливание. Рывком приподнявшись, она увидела, что незнакомец трясет старуху за плечо.
Немедленно повернувшись к Каспару, Май ахнула: лицо юноши было залито кровью.
– Что вы с ним сделали?
– Это кровь коня. Я надеялся призвать силу великой небесной лошади.
– Вы убили Огнебоя!
Май в ужасе вскочила на ноги.
Старец покачал головой.
– Нет, всего-навсего пустил ему кровь, да и то самую малость. Однако кто знает, может, полная жертва еще и потребуется.
Старик отмахнулся от Май, как от вздорной истерички, и снова повернулся к жене, все еще не вставшей с кресла.
– Сидра.
Он наклонился поцеловать ее, однако старуха оттолкнула его и обняла девочку, которая залезла к ней на колени. Старики еще некоторое время о чем-то спорили на своем языке, а потом Сидра опустила девочку на пол и поднялась. Подковыляв к Май, она взяла гостью за подбородок, подняла ее голову и заглянула в глаза.
– Мой бестолковый муженек, который с тех пор, как не стало родителей Солас, ни о чем, кроме внучки, и говорить-то не может, ни с того ни с сего будит меня посреди ночи, чтобы я помогла ему оживить мертвеца. Пожалуй, лучше мне сперва одеться, а уж потом пытаться во всем этом разобраться.
Она, шаркая ногами, вышла из комнаты и скоро вернулась, выглядя значительно крепче и выше, чем прежде. Лицо Май просияло улыбкой.
– Вы мне поможете!
Поверх изумрудно-зеленого одеяния женщины был наброшен черный плащ, расшитый белыми рунами. Скрепляла плащ фибула: толстое кольцо, разделенное в центре на три сегмента изображением руны, символизирующей Великую Мать. Сложив большой и указательный пальцы, Май воздела руки, приветствуя вошедшую знаком Матери. Та тоже заулыбалась в ответ.
Упав на колени, Май поцеловала руку жрицы.
– Он хотел убить Огнебоя, но вы нам поможете, вы служите Матери. – Она показала на фибулу. Женщина улыбнулась ей в ответ.
– Я выужу твоего спутника. Он в Яйце, а Яйцо – из женского мира. – Она поднесла руки к Некронду и нахмурилась. – Весьма любопытная диковинка. Она вам нужна для прорицания? Вы читаете по ней будущее?
Май пожала плечами, но ее собеседница была слишком поглощена Яйцом и почти не обращала на нее внимания. Она уже тянулась к ножу.
– Так говоришь, он внутри? Надо раскрыть Яйцо и выпустить его дыхание жизни наружу.
– Нет! Нет! – всполошилась Май. – Тогда оттуда вырвутся всякие чудовища, вроде тех морских тварей, что сыпались с неба, и драконов, и других жутких зверей. Это будет конец рода человеческого. Мы все погибнем. Ни за что нельзя разбивать Яйцо.
– Тогда как же ты предлагаешь вызвать его дыхание? Сидра повернулась к гостье. Май пожала плечами.
– Я бы взяла его в руки и попыталась вызвать Каспара обратно, только это слишком опасно. Боюсь, у меня с магией тоже что-то не в порядке, и я скорее сама туда провалюсь, чем его вызволю.
– Ты хочешь вызвать его, но не касаясь Яйца голыми руками? – Женщина взяла перо – насколько могла судить Май по цвету и размеру, хвостовое перо орла – и срезала кончик, так чтобы им можно было писать. – Как его зовут?
– Спар, – тихо ответила Май. – Лорд Каспар, сын барона Бранвульфа из Торра-Альты, – добавила она.
– Слишком длинно, – покачала головой старуха. – Мы будем звать его Спаром. Ты, девочка, гляди ему в глаза и зови его, а я начертаю его имя на Яйце. Только тебе придется заплатить за это – отдельно мне, а отдельно Великой Матери.
Май кивнула и обнажила руку.
– У меня нет подношений иных, чем моя кровь или рог единорога. Возьмите, что пожелаете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
