Калве словно выслеживал зверя — согнувшись, приглядываясь к стремительной пляске голубых линий, он запетлял по полу. Раин, действуя по составленной Калве программе, поставил рукоять в прежнее положение и сразу же опять потянул на себя, повторяя ту же серию импульсов. При этом он мельком взглянул на небольшой экран, находившийся рядом с рукояткой — и моментально забыл и о Калве, и о своем задании.
— Что с вами? — окликнул его Калве.
Раин, не отрывая глаз от экрана, замахал рукой. Калве подбежал к нему.
На чуть вогнутом экране мелькали странные картины. Калве и Раин затаили дыхание.
…Это не был полетный дневник. Раин понимал, что если на спутнике и велся бортжурнал, страницы которого теперь возникали перед ними, то велся он, вернее всего, в какой-то закодированной записи, магнитной или иной. Но сейчас люди видели запись уже расшифрованной, как будто на этом небольшом, сантиметров шестьдесят на сорок, экране им показали хроникальный фильм.
А может быть, это вовсе и не были записи из журнала… Машина показывала отдельные, разрозненные события, и к тому же в обратной последовательности, словно заново припоминая их, точно углубляясь в прошлое, чтобы лучше проанализировать. В ее воспоминаниях (если так можно было назвать воспроизведение на экране событий, запечатленных в блоке памяти машины) были странные провалы, вызванные, возможно, какими-то неполадками в самом устройстве. Во всяком случае на экране не получалось связного рассказа, а были какие-то разрозненные картины, какие иногда вспоминаются и людям.
Сначала Калве и Раин увидели этот самый машинный зал, и себя в нем. Потом в зале остался один Калве, затем — Калве и Коробов (так решил Раин, потому что фигуры, хотя и расплывчатые, все же напоминали людей в знакомых скафандрах) открывали подряд все двери.
После короткой заминки на экране возникло крупное изображение красной планеты. Они сразу узнали Марс. Затем промелькнули сразу два изображения: с поверхности Марса стартовали ракеты, как две капли воды похожие на ту, которая стала теперь их домом, а на другой половине экрана откуда-то из пространства надвигался сплюснутый сфероид, охваченный поясом взлетных эстакад. Раин вспомнил эстакаду, виденную наверху… Деймос? Астроном поднял брови: снято со стороны?
Изображение с Марсом поблекло, задрожало и, размываясь, исчезло, а надвигающийся шар Деймоса занял весь экран. Из одного и того же места его поверхности изредка вылетали слепящие огненные стрелы… Не могло быть сомнений: работал двигатель. Двигатель громадного корабля?
— Вы понимаете, что это значит? — вскричал Калве. — Это же не спутник! Но это ведь… Разве… Что это?
— Это Деймос… — ответил Раин шепотом. — Боюсь поверить… он не спутник?.. Звездолет?.. Неужели мы на звездолете?
Он умолк — казалось неправдоподобным, чтобы такая громадина, как Деймос, могла двигаться со скоростью, нужной для межзвездных перелетов. Но видно же…
Вспышки продолжались — очевидно, включались на короткое время двигатели, тормозя звездолет. Потом на экране замелькали изображения внутренних помещений, совсем незнакомых космонавтам, и они уже решили, что это все же не Деймос, но тут показался коридор и ангар… Одно из изображений замерло, задержалось на экране: большой зал, который весь, от пола до потолка, пронизывали странные, радужно переливающиеся колонны. Но некоторые из них не светились — от них во все стороны разлетались красные искорки…
— Символика? — пробормотал Калве, наблюдая, как постепенно гаснут и остальные стержни. Вот потух последний; из него вылетела струйка искр, и наступила темнота…
Разбираться во всем этом не было времени. На экране уже возникла стремительно летящая из темноты глыба. Трудно было определить ее размеры: это мог быть метеорит, мог быть и крупный астероид. Он выглядел каким-то не настоящим, а словно нарисованным, приблизился — и сразу расплылся и погас, сменившись новым изображением…
Теперь весь экран заняла гигантская, как показалось обоим, планета с неровной, волнующейся, как море, поверхностью. Что-то знакомое почудилось Калве в облике этой планеты, он повернулся к Раину…
— Юпитер, — коротко сказал астроном, не отрываясь от экрана.
Неожиданно появился тот же самый круглый пульт, около которого они стояли, и знакомый экран был в середине его, только его опоясывало не три, а пять окружностей, и огоньков было больше, как сразу заметил Калве. Раин не успел удивиться, как вдруг на экране возникли знакомые уже три кольца…
Калве осторожно отошел от экрана: ему не терпелось проверить, с какой нагрузкой сейчас работает машина. Он шел от шкафчика к шкафчику. В них сосредотачивались результаты громадной работы, протекавшей в десятках наполненных серым веществом ящиках тридцати секций машины. Да, вот теперь она работала на полную мощность: везде бушевали голубые линии…
Калве заглянул в одну из секций: серая масса показалась ему охваченной холодным голубым пламенем. Затем торопливо возвратился к экрану, от которого все не мог оторваться Раин.
— Что? — спросил его Калве.
— Снова переигрывает… — почему-то замахав рукой, едва слышно ответил Раин.
Теперь на экране два шарика вращались вокруг Марса.
— Второй — Фобос… — проговорил Раин. Калве кивнул.
…Ракеты стартовали с меньшего шарика — Деймоса — ко второму. Их было двадцать пять, промчавшихся одна за другой. Затем второй шарик, Фобос, начал быстро вырастать в размерах, оболочка его стала прозрачной, сквозь нее виднелись ракеты, втянутые с поверхности Фобоса вовнутрь, и какие-то непонятные гигантские установки…
Потом обоим показалось, что на экране сверкнула молния: от Фобоса метнулась, уходя в пространство, тонкая ярко-оранжевая линия, конец ее терялся где-то за пределами экрана. Шар окутался туманом — Калве уже подумал было, что машина не выдержала напряжения и испортилась. Однако изображение медленно очистилось.
Шар висел на своем месте, но ракет в нем не было, хотя по-прежнему большую часть его объема занимали какие-то аппараты. Оранжевая линия заметно побледнела, но все еще оставалась ясно различима.
— Что это значит? — спросил Калве. — Опять с начала?
Раин напряженно всматривался в экран, карандашом наносил какие-то точки на листок бумаги… А на экране промелькнула водяная гладь, взволнованная ветром, потом равнина, озаренная зеленоватым светом. И все исчезло. Экран погас.
Калве и Раин молча сидели еще минут пять. Экран не оживал.
Раин с трудом перевел дыхание. В баллонах кончился кислород. Надо было спешить в ракету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
