— У тебя не сложилось представление о том, какого рода бизнесом он занимается?
— Сначала нет, но спустя пару недель мне довелось услышать конец одного телефонного разговора.
— Что же ты узнала?
— Он говорил о перемещении финансов, не прямо, но думаю, речь шла о деньгах. Поначалу я считала, что речь идет о наркотиках, но теперь думаю, что о деньгах.
— Не называл ли он способ перемещения финансов?
— Он говорил о том, как забирать и как доставлять.
— Стало быть, он перемещает наличные?
Она кивнула.
— Я так думаю, что между Мексикой и Штатами.
— У него есть какой-либо график или расписание?
— Он уезжает два-три раза в неделю, но не скажу с уверенностью, что он ездит только в Мексику.
— Ты думаешь, он перевозит деньги в своем личном автомобиле?
— В «порше» не так уж много свободного места, — ответила она.
— Знаю. Был ли разговор о чем-либо более масштабном?
— Однажды, он упомянул большой грузовик.
— Не знаешь, кто его босс?
— Он сам себе босс; это его фирма.
— Но ты познакомилась с ним в банке Сэйф Харбор?
— Откуда ты знаешь, в каком банке? Я же тебе не говорила.
— Это — нечто большее, чем удачная догадка. Не встречала ли ты там человека по имени Ипполито?
— Да, по-моему, он — глава банка. Кто-то указал мне на него во время вечеринки. Я даже принесла ему выпивку.
— Ну, и какое впечатление он на тебя произвел?
— Я думаю, я произвела на него впечатление проститутки, и это меня сильно раздражало.
— Ты не обратила внимания, какого рода отношения у Барона с Ипполито?
— Марти делает большую часть грязной работы.
— Могу себе представить. Не говорил ли тебе Марти что-либо об отношениях с Ипполито?
— Он называет его боссом. Не мне. А по телефону. Я уверена, так он говорит о нем. А теперь моя очередь задавать вопросы.
— Хорошо.
— Ты — полицейский?
— Нет, но когда-то им был, а сейчас я — адвокат.
— Зачем ты интересуешься Марти и Ипполито?
— Думаю, что оба замешаны в организации преступлений.
Она потерла лоб.
— Я очень боялась чего-то в этом духе. Я уже начала это чувствовать.
— Где сейчас Марти?
— Утром он отправился в Мексику, так, по крайней мере, он мне сказал.
— Барбара, я считаю, что ты должна как можно скорее убраться с его корабля.
— Мне некуда деваться, и я осталась почти совсем без денег.
— А что та подруга, у которой ты жила прежде?
— Мы не очень-то хорошо с ней расстались.
— У тебя много вещей на борту?
— Пара чемоданов и сумка, которую носят через плечо.
— Вот что я тебе скажу: отправляйся назад, упакуй свои вещи, и через час я буду ждать тебя у ресторана, хорошо?
— Но куда я пойду?
— Можешь оставаться со мной, пока мы не придумаем что-нибудь еще. О деньгах не беспокойся.
— О'кей, давай так и сделаем.
— Еще одно: помнишь, я интересовался, приходилось ли тебе управлять белым «мерседесом» с откидным верхом?
— Да.
— Ты мне не ответила. Ты знаешь эту машину?
— Я приехала к тебе на ней. Она на стоянке.
36
Стоун подъехал к ресторану на Марина Дел Рей в назначенное время, но Барбару там не обнаружил, хотя машина Аррингтон и стояла возле свечного магазина. Через пятнадцать минут он начал волноваться. И тут она появилась со стороны причала, борясь со своими чемоданами, один из которых был на колесиках. Стоун подбежал, чтобы ей помочь.
Уже сидя в машине, она заглянула в свою сумочку.
— Черт возьми, у меня же остались ключи от «мерседеса». — Мне надо отнести их обратно в каюту.
— Погоди, — немного подумав, сказал Стоун. — Не возвращай их, а езжай в гостиницу на «мерседесе».
— Не могу же я украсть чужой автомобиль, — сказала она.
— Это не его автомобиль, и не волнуйся, он не станет заявлять о краже.
— Стоун, я не хочу попасть в беду.
— Поверь, я собираюсь вытащить тебя из беды.
— Ну, тогда ладно. — Она пошла к «мерседесу», — и они со Стоуном вернулись в отель на двух машинах.
— Поставь этот «мерседес» куда-нибудь подальше, — обратился Стоун к служащему стоянки, протянув ему двадцатку. — Временно он нам не понадобится. — Он дал Барбаре ключ от комнаты, а носильщику чаевые. — Поднимайся наверх, а я должен сделать кое-что еще.
— А что я буду делать в гостиничном номере одна?
— Я оформил на тебя бумаги, так что можешь сходить вниз и купить чего захочешь, или сходи еще раз в бассейн, если, конечно, пожелаешь.
Она улыбнулась.
— О'кей, до встречи.
От бульвара Сансет до магазина деликатесов Винни было не слишком далеко. Стоун запарковал машину на боковой улице, выходящей на бульвар, и посмотрел на часы: он приехал во время. Прошло десять минут, и автомобиль без опознавательных знаков остановился возле входа в магазин. Из него появились Рик Грант с каким-то человеком и вошли в здание. Стоун взял в руки бинокль и направил его на прилавок, видя, как они что-то заказывают и наблюдают за буфетчиком, который пронес два чехла в заднюю комнату. Рик с компаньоном сели за стол и стали есть сэндвичи. Примерно в квартале оттуда появился большой вэн белого цвета, который не спеша, подъехал к магазину.
Все было великолепно скоординировано. Рик с напарником поднялись из-за стола, зашли за стойку и прижали буфетчика к стене. Двери вэна распахнулись, и дюжина спецназовцев рассыпалась по всему помещению. Рик нажал кнопку под стойкой, открыв дверь в заднюю комнату, и копы влетели туда. Минуту спустя появились два фургона, а еще через мгновение, полицейские начали выводить арестованных и сажать их в эти фургоны. Среди прочих здесь был Винни Манкузо, инструктор Стоуна по плаванию. Вся операция заняла меньше десяти минут.
Когда Рик вышел из заведения, Стоун подъехал к бульвару Сансет и остановился возле магазина деликатесов. Грант подошел к его машине.
— Кажется, все прошло очень гладко, — сказал Стоун.
— Лучше не бывает, — ответил Грант. — Хочешь поехать посмотреть, как я буду обрабатывать Манкузо?
— С удовольствием. Давай, я тебя подвезу.
— Я собираюсь устроить Манкузо нечто, что заставит его поволноваться.
Стоун сидел перед стеной, позволяющей ему видеть все происходящее в соседней комнате, в свою очередь, оставаясь невидимым. Он увидел, как задергался Винсенто Манкузо. Тот был один в комнате, и чувствовалось, что он нервничает. Вскоре Рик с еще одним офицером вошли в комнату и уселись за стол напротив Манкузо. Через наушники Стоун мог слышать скрип придвигаемых стульев. Офицер предложил Манкузо закурить.
— Спасибо, не надо, — сказал тот, — я завязал.
— Рад видеть, Винни, что ты печешься о своем здоровье, — сказал Грант. — Если не ошибаюсь, ты собираешься еще долго жить.
— А как же! — ответил Манкузо.
Грант покачал головой.
— Но все это не тянет на долгую жизнь, — сказал он. — Я имею в виду, твою жизнь.
Манкузо нахмурился.
— О чем речь?
— Однако, это не так уж и страшно, как было раньше, — добавил Грант. — Тебе не придется сидеть в газовой камере, ловить ртом воздух, как бывало. Сейчас для этого есть игла. Мне говорили, что это не столь неприятно.
— Ты в своем уме? — изумился Винни. — За контрабанду?
— Не за это, Винни. Мы предъявим тебе обвинение в убийстве.
— Вы сошли с ума. Где мой адвокат?
— Ты же звонил ему. Я полагаю, он скоро появится. Я подумал, что перед его появлением, тебе неплохо бы уяснить свою позицию. У меня очень хороший свидетель.
— Свидетель чего?
— Убийства Стоуна Баррингтона.
Манкузо вперил взор в сидящих напротив копов.
— Кого?
— Человека, которого ты утопил прошлой ночью в проливе Каталины. Свидетель с маленького катера сдал тебя и твоего дружка, Мэнни. Мы вот-вот захватим и его.
— Не знаю, о чем это вы, — пробормотал Манкузо.
— Я говорю о трупе, который сегодня утром мы вытащили со дна пролива, с якорем, прикованным к телу. Мой свидетель видел, как вы с Мэнни вышвырнули Баррингтона со спортивной рыболовной яхты «Мария» примерно в девять вечера. Он наблюдал сквозь бинокль ночного видения и видел все.
Физиономия Манкузо начала медленно меняться.
— Единственный вопрос, кому полагается игла? — продолжал Грант. — Тебе или Мэнни? Или обоим?
Манкузо ничего не сказал, но было очевидно, что он лихорадочно обдумывает ситуацию.
— Мы взяли тебя первым, так что первый ход за тобой, — сказал Грант. — Когда мы привезем Мэнни, он получит такое же предложение, если ты откажешься.
— Вы что, мне предлагаете сдать Мэнни? Так?
— Не только Мэнни, — сказал Грант.
У Манкузо сузились глаза. — Куда ты клонишь?
— Нам нужен человек, отдавший приказ.
Манкузо покачал головой.
