Однако 14 июня впервые подпись Александрова появляется рядом с фамилиями ванникова, Первухина и Завенягина, то есть руководителями ПГУ. Причем «уровень» документа необычайно «высок», тут нужна подпись самого Курчатова. Речь идет о проекте постановления СМ СССР о постройке второго реактора на комбинате № 817:
«Товарищу Берия Л.П.
Для обеспечения бесперебойной выдачи конечного продукта комбинатом № 817 на случай аварии или вынужденной длительной остановки агрегата № 1 завода А необходимо запроектировать и построить на территории комбината № 817 второй агрегат…
Для строительства агрегата № 2 намечена площадка на расстоянии 1–2 км от агрегата № 1…
Общее научное руководство разработкой проекта сохраняется за академиком Курчатовым И.В…»
Рядом с фамилией А. Александрова пометка: (Лаб.№ 2). Это на тот случай, если Берия не помнит такого профессора. Впрочем, это было излишним — к тому времени Лаврентий Павлович очень хорошо был информирован об Александрове. Более того, он знал, кто может заменить Курчатова на комбинате № 817.
Сам Анатолий Петрович вспоминал о тех временах довольно часто, словно черпая силы в прошлом. Чаще всего он рассказывал о всевозможных случаях, которые могли вызвать улыбку. Однако юмор открывал те невероятные трудности, что пришлось преодолевать всем, кто тогда работал на комбинате.
К примеру, о плутониевом заряде он говорил так:
«Это совсем не простая вещь. Потому что это же такая сферическая штука, да еще со сферической выточкой внутри. Вот эти острые грани — их покрыть, это оказывается очень дело хитрое. Специально приходилось этим заниматься. Очень смешно было то, что, несмотря на то, что на это затрачивались огромные средства, эта лаборатория, вернее, не лаборатория, а, в общем, большой кусок производства, был в старом щитовом доме. Даже не умудрились построить новое помещение. Вокруг этого самого щитового дома было невероятное количество всякой охраны, и надо сказать, контроль был очень сильный, чтобы ничего оттуда не сперли. Но однажды, например, через потолок провалился пожарный, который дежурил на чердаке. Провалился в лабораторию. Настолько это было ветхое здание».
К сожалению, сейчас в Озерске и на комбинате «Маяк» уже не найдешь тех зданий, о которых так красочно рассказывал А.П. Александров. После первых испытаний оружия напряжение чуть спало, и тогда руководители комбината № 817 начали наводить порядок, и, конечно же, все «щитовые лаборатории» исчезли. А жаль! Нынче киношникам и телевизионщикам почти нечего снимать «из прошлого», а как бы пригодился им тот самый домик, сквозь крышу которого провалился пожарный!
Впрочем, руководители «Атомного проекта» об истории не очень-то заботились. Им нужен был плутоний, много плутония. А тут слух прошел, мол, «обманывают физики и товарища Берия, и даже самого товарища Сталина, так как пытаются выдавать за плутоний материал, который и взрываться-то не способен…»
В это время научным руководителем работ на комбинате был уже Анатолий Петрович, и к нему явилась комиссия из Москвы. Вот как, опять-таки с юмором, вспоминает он об этом случае:
«Как-то поздно вечером, часов, вероятно, в 11 или 12 я там сидел, и вдруг приезжает громадное количество генералов. Некоторых я знал, что они как раз режимные генералы. И вдруг они меня начинают спрашивать, почему я думаю, что то, чем я занимаюсь — плутоний. Я говорю — а как же, это же вся технология построена для получения плутония… У меня в сейфе лежит половинка одна. Они говорят: «А вдруг все-таки это не плутоний, вдруг вам подсунули совсем другую вещь?» Мне надоело это. Я долго с ними толковал — минут 20 или 30, пытался убедить, что это плутоний. Тогда я вынул эту самую половинку, покрытую уже. «Вот, — говорю, — возьмите, она горячая. Какой другой может быть материал горячий?.. Там идет радиационный альфа-распад, она от этого горячая». «А может, ее нагрели?» «Ну вот сидите, — говорю, — здесь сколько хотите, положим ее в сейф, пусть она полежит, опять возьмете. Она же охладиться должна». Ну, в конце концов, они поняли, что, похоже, это то, что нужно. Но это показывает, насколько все-таки там была настороженность и недоверие к тому, что действительно им не вкручивают, и что мы не куда-то в трубу расходовали миллионы, ясное дело, что у них были некоторые сомнения. Но это в общем как-то очень занятно выглядело: почему вдруг на последней стадии возник такой вопрос?»
Документы «Атомного проекта» свидетельствуют, что у Сталина, а следовательно, и у Берии, сомнения о скором создании ядерного оружия нарастали. Все сроки срывались, обещания не выполнялись, а международная обстановка обострялось. А вдруг и среди физиков заговор, и они обманывают вождя?!
История с «горячим шаром» получила неожиданное продолжение. Появилась легенда, что плутоний был привезен в Кремль, и Сталин держал его в ладонях.
Этого не было…
Капица против Берии
Казалось у академика не было шансов выиграть эту битву. Но в истории случается всякое, в том числе и невероятное.
Только что прошло Рождество, и Петр Леонидович с гордостью показал нам открытки, которые он получил со всего света. Открытки были аккуратно расставлены по камину, по стенам, и они создавали праздничное настроение, хотя праздник уже давно прошел.
Без сомнения, привычку окружать себя поздравлениями друзей и знакомых Капица вывез из Англии. У нас такое не принято, но мне такая традиция понравилась… Петр Леонидович, кажется, заметил это.
— Тут написаны хорошие и добрые слова, — академик показал на открытки, — и это греет душу… Вы говорите по английски? — Получив отрицательный ответ, он искренне огорчился. — Каждый интеллигентный человек должен владеть пятью языками: русским, английским, французским, немецким и матерным. Последним я владею в совершенстве! — Петр Леонидович рассмеялся собственной шутке.
Мы пили чай, а потому беседа шла неторопливо и немного хаотично. Академик Капица вспоминал годы, проведенные в Кембридже, потом начал размышлять о романе Солженицына, вспомнил о приеме у королевы… Потом он вдруг резко встал, начал перебирать груду книг — достал одну из них, протянул ее Ярославу Голованову, с которым мы вместе были в гостях у Капицы.
— Посмотрите, — сказал он, — в этой книге написано, что я отец советской атомной бомбы! Это полная чушь! Кстати, вся история создания оружия тут представлена неверно, но люди покупают такие книги и думают, что все происходило так, как здесь представлено. На самом деле история иная, подчас более драматическая, чем кажется.
— Вы переписывались со Сталиным, не так ли? — спросил я.
— Было и такое… Но об этом еще рано говорить. Впрочем, если я долго не писал ему, то он через Маленкова напоминал мне об этом…
В тот день Петр Леонидович Капица показал лишь несколько своих писем Сталину, но опубликовать их не разрешил…
— Не время, — коротко заметил он. — Так же, как и рассказывать об атомной бомбе. Впрочем, об этом лучше всего спросить Якова Борисовича Зельдовича и Юлия Борисовича Харитона — они лучше меня знают…
Петр Леонидович скромничал. Но это в полной мере выяснилось через много лет, когда академика Капицы уже не было среди нас и когда впервые были обнародованы некоторые документы и материалы, рассказывающие о судьбе «Атомного проекта».
Прозорливость великого физика не может не поражать! Приведу лишь два документа, которые, на мой взгляд, весьма убедительно свидетельствует об этом.
Октябрь 1941 года. Проходит антифашистский митинг ученых. На нем выступает профессор П.Л. Капица. В частности, он говорит:
«Одним из важных средств современной войны являются взрывчатые вещества. Наука указывает принципиальные возможности увеличить взрывную силу в 1,5–2 раза. Но последнее время дает нам еще новые возможности использования внутриатомной энергии, об использовании которой писалось раньше только в фантастических романах. Теоретические подсчеты показывают, что если современная мощная бомба может, например, уничтожить целый квартал, то атомная бомба даже небольшого размера, если она осуществима, с легкостью могла бы уничтожить крупный столичный город с несколькими миллионами населения. Мое личное мнение, что технические трудности, стоящие на пути использования внутриатомной энергии, еще очень велики. Пока это дело еще сомнительное, но очень вероятно, что здесь имеются большие возможности. Мы ставим вопрос об использовании атомных бомб, которые обладают огромной разрушительной силой.
Сказанного, мне кажется, достаточно, чтобы видеть, что работа ученых может быть использована в целях оказания возможно более эффективной помощи в деле обороны нашей страны. Будущая война станет еще более нетерпимой. Поэтому ученые должны сейчас предупредить людей об этой опасности, чтобы все общественные деятели мира напрягли все свои силы, чтобы уничтожить возможность дальнейшей войны, войны будущего…»
