— Бабушка, — сказала я укоризненно, — все по прежним временам ностальгируете? Я бы охотно вам помогла, вашим фантазиям подыграла, но, к сожалению, вы неудачно время выбрали и место.
Я двинулась прочь от чересчур бдительной старушки. Очень скоро я вышла к большому шоссе, по которому нескончаемой вереницей двигались машины. До автобусной остановки было метров триста.
Когда я до нее добралась, на мне нитки сухой не осталось. Дождь продолжал идти. Я хотела спрятаться под навес, но под ним в ожидании автобуса столпилось много народу. Люди очень плотно стояли друг к другу и делали вид, что меня не замечают. На мое счастье, вскоре подкатил автобус, и все они устремились к открывшимся дверям. Остановка вмиг опустела. Я села на лавочку. У меня зуб на зуб не попадал от холода. Я взглянула на расписание: следующий автобус должен быть только через час.
Но что мне проку от расписания, если автобусом я воспользоваться не смогу, так как у меня нет ни копейки денег. В этот момент я пожалела, что оставила в доме чемодан с евро. Достаточно было всего одной бумажки, чтобы я смогла взять такси и доехать до любого конца Москвы. Но возвращаться обратно я не согласилась бы ни за какие миллионы.
Я набрала несколько номеров, которые мне подсказала моя дырявая память. Достижения прогресса с одной стороны облегчают нашу жизнь, а с другой — делают нас совершенно беспомощными в форс–мажорных обстоятельствах. Зачем помнить телефонные номера, если их можно внести в записную книжку мобильного телефона. Зато, оставшись без него, я не могу вспомнить ни одного номера. Те, кому я позвонила, оказались вне зоны досягаемости.
Неожиданно мобильный угрожающе загудел и завибрировал. На его экране появилось сообщение: «Поиск сети».
«Зараза, — выругалась я про себя, — не дай бог вырубится! Что я буду тогда делать?»
Я мучительно терзала свою память, но безуспешно. К тому же меня всю трясло от холода. Чтобы согреть руки, я засунула их в карманы сарафана и нащупала в одном из них клочок бумаги. Я развернула его. На нем был записан телефон Консуэлы. Но мобильный все еще находился в поисках сети. Минут через десять он ее наконец нашел. Как же я обрадовалась, когда услышала голос своей знакомой! В двух словах я объяснила ситуацию. Она сказала, что будет через полчаса, и велела ее непременно дождаться.
Я с тоской смотрела на проезжающие мимо автомобили. Тем, кто находился внутри, было тепло и сухо, их никто не похищал. Вероятно, у них тоже были проблемы, но чужие проблемы нам всегда кажутся менее значительными, чем наши собственные. Время словно остановилось. Я тряслась от холода и мечтала только о кружечке горячего чая.
Под навес вошла старушка в старомодном дождевике из шуршащей ткани. Она тащила за собой огромную сумку на колесиках, в которой громыхали пустые бутылки. Бабка деловито подобрала стоящую на полу стеклотару, проверила урну и после этого плюхнулась на лавочку рядом со мной.
— Давно бомжуешь, касатка?
— Около часа.
— Ну и как?
— Что — как? — не поняла я вопроса.
— Нравится? — пояснила она.
— Не то слово! — сказала я, клацая зубами. — Только очень холодно!
— Да, для бомжиков сейчас наступают тяжелые времена. Летом для них раздолье, а зимой одни страдания, — сочувственно сказала старушка. — Ты небось проголодалась?
— Да еще не успела.
— Ты больно легко одета. В такой одежке не перезимуешь.
— Я на зиму в теплые края улечу.
— В Крым, значит, — сделала вывод старушка.
— Я еще не решила. Может, на Кавказ махну или в Испанию… — размечталась я.
— На Кавказ тебе нельзя. Там чечены могут тебя в сексуальное рабство украсть. На Востоке таких гладких любят. А в Испанию ты на чем лететь собралась, да еще без паспорта?
— На дельтаплане, — рассмеялась я.
— Так наши ПВО тебя собьют. Как пить дать, собьют. У нас ПВО знаешь какие?
— А вы откуда знаете какие? — продолжала я веселиться.
— Здесь недалеко военная часть есть. Две остановки на автобусе. Я у них бутылки собираю.
— Что же вы мне, бабушка, военные секреты выбалтываете. Вдруг я шпионка?
Старушка смерила меня с ног до головы взглядом и улыбнулась своим беззубым ртом:
— Ты — шпионка? Ой, не смеши меня, пожалуйста! Разве шпионы такими бывают? «Никита» и «Шпионка» — мои любимые сериалы. Я про них все знаю. Кстати, Дженифер Гарнер за Бена Афлека замуж недавно вышла…
В этот самый интересный момент рядом с остановкой притормозила иномарка с тонированными стеклами. Одно из них опустилось, и я увидела Консуэлу.
— Садись, — кивнула она мне.
— Прощайте, бабушка. Мне с вами было очень интересно пообщаться, — улыбнулась я.
— Ты же сказала, что бомжуешь?
— Это вы сказали, а я вас разубеждать не стала.
— Ну прости, если обидела, — засуетилась старушка. — Плохая я, выходит, физиономистка. Надо мне еще Ломброзо перечитать.
Я села в машину.
— Знакомая твоя? — поинтересовалась Консуэла.
— Да нет, первый раз вижу. Пока тебя ждала, мы с ней беседовали. В этом городке все бабки такие забавные. Одна меня в ГПУ сдать грозилась, а другая ПВО пугала, — усмехнулась я. — Эта старушка меня за бомжиху приняла и очень расстроилась, что ошиблась. Неужели я так плохо выгляжу?
— Да, выглядишь ты бледновато, мне кажется, что ты сильно похудела, совсем на дистрофана стала похожа. Тебя даже Плюшкой не назовешь. Кормили плохо? — сочувственно спросила она.
— Нет, в неволе кормежка была отменная. Манная каша с изюмом, блинчики — все, как в санатории. Просто я промокла сильно, сырая одежда к телу прилипла, вот и кажется, что я стала меньше. Если кошку намочить, то у нее тоже вид будет жалкий.
— Одета ты и правда не по погоде.
— Я так замерзла, просто зуб на зуб не попадает. Включи, пожалуйста, печку…
— Пульхерия, ты дорогу назад помнишь? — перебила она меня.
— Зачем тебе? — ужаснулась я.
— Мне любопытно.
— Это нездоровое любопытство, оно может стоить нам жизни.
— Обожаю, когда адреналин в крови бурлит. Не бойся, у машины окна тонированные, тебя никто не увидит. Показывай дорогу.
Когда мы подъехали к дому, дождь усилился, потоки воды заливали стекло машины. Консуэла натянула капюшон плаща на голову.
— Жди, я скоро, — коротко бросила она и исчезла, оставив включенным мотор.
Я с тревогой вглядывалась в окно, но сквозь поток дождевой воды, стекающей по стеклу, ничего, кроме мокрой листвы, видно не было. Вернулась она через пару минут. Я слышала, как хлопнула крышка багажника, и мокрая Консуэла села в машину.
— Ну что? — с тревогой спросила я.
— Ничего особенного. Там на дорожке парень какой–то лежит.
— Ты не посмотрела, он жив или уже того?
— Я к нему подходить не стала. Я не до такой степени любопытная. А больше мне никто не встретился. Я только огляделась вокруг и тут же к машине вернулась.
— А в багажник ты что положила? — полюбопытствовала я.
— Зонтик! Чтобы салон не замочить, — как можно беспечнее ответила она и дала задний ход.
Было в ее тоне что–то такое, что заставило меня насторожиться. Может, слишком беспечной она старалась выглядеть. А потом — зонтик. Откуда он у нее взялся? Я слишком хорошо помнила, что она натянула капюшон на глаза, и в руках у нее при этом зонта не было.
Консуэла включила радио, красивая мелодия «Отель «Калифорния» отвлекла меня от всяких мыслей, я начала согреваться и даже задремала.
Глава 17,
в которой Пуля возвращается в дом банкира и догадывается, кто организатор похищения
Было два часа дня, когда Гора остановил машину недалеко от дома банкира. Посмотрев по сторонам, он убедился, что поблизости никого нет. В дождливый день люди без нужды из дома стараются не выходить, а те, кто все–таки вышел, спешили по своим неотложным делам, прячась под зонтами.
Гора вылез из машины и сел на заднее сиденье рядом с Павликом. Он сдернул с него плед и наткнулся на ненавидящий взгляд мальчика.
— Послушай, малыш, я понимаю, что ты сердишься на меня. Но я просто не мог поступить иначе, я не мог увести Пульхерию. В жизни часто делаешь не то, что хочется. Тебе еще предстоит об этом узнать. — Павлик молчал. Гора почесал затылок. Он не любил долгие разговоры и решил перейти сразу к делу. — Значит, так. Я довез тебя почти до самого твоего дома. Тебе даже через улицу не надо переходить. Пройдешь немного вперед, и вот он, твой дом. Сейчас я высажу тебя из машины и уеду. Так вот… когда менты будут спрашивать, постарайся не слишком точно им меня описывать. Ну а я… я никогда не забуду тебя, малыш. — Вздохнув, он развязал Павлику руки и освободил его от кляпа. — Тебе не очень больно? — участливо спросил Гора.
Павлик передернул плечами:
— Мне больно, но не от этого.
— Да не расстраивайся ты так! С твоей гувернанткой ничего не случится! И очень скоро ты снова увидишь ее. Она не похожа на женщин, которые не могут постоять за себя.
