— Да не расстраивайся ты так! С твоей гувернанткой ничего не случится! И очень скоро ты снова увидишь ее. Она не похожа на женщин, которые не могут постоять за себя.
— Ты мог бы ей тоже помочь, — со злостью в голосе произнес мальчик. — Ты большой и сильный. Лимон против тебя — козявка.
— Но у него был пистолет, и он, не задумываясь, пустил бы его в ход. Тогда бы мы все могли пострадать…
— А теперь страдает одна Пуля… — с горечью сказал Павлик.
— Малыш, ну не переживай ты так. Я уверен, что все обойдется, — сконфуженно произнес Гора и открыл дверцу.
Маленький мальчик вышел из машины. Он стоял неподвижно, опустив руки, и смотрел, как Гора перебирается на переднее сиденье.
— Ну, малыш, до свидания!
— До свидания, Гора.
Машина резко рванула с места, но Павлик успел заметить, что Гора махнул ему рукой на прощание.
Он еще какое–то время смотрел вслед умчавшемуся автомобилю, не обращая внимания на дождь. Капли воды текли по его лицу, стекали за шиворот — казалось, что малыш плачет. Потом мальчик тяжело вздохнул и, не торопясь, направился к воротам своего дома.
Викеша, подобно пуле, влетел в кабинет. Вид у него был ошеломленный и растерянный.
— Ки… Киноша! — выдавил он, заикаясь от волнения.
Майор смерил напарника строгим взглядом.
— В чем дело, Викеша? Что с тобой стряслось?
— Он вернулся!
— Кто вернулся?
— Он! Мальчик! Павел Арсеньев!
— И когда же?
Хладнокровие майора, казалось, лишь усилило возбуждение Викеши. Однако он тут же постарался взять себя в руки, заговорив уже более спокойно:
— Совсем недавно. Не более часа назад. Он явился домой один, пешком. Словно ничего не случилось. Его отец позвонил нам и сообщил об этом.
Киноша встал, достал из шкафа плащ и, застегивая его, сказал:
— Ну что ж, пойдем посмотрим на Павлика Арсеньева.
За руль служебной «Волги» сел Викеша. Все время, пока они ехали, Киноша с видимым безразличием смотрел в окно, не произнеся ни слова. Викеша, хорошо изучивший привычки своего напарника, тоже молчал. Разин прекрасно знал, что, когда на лице Киноши появляется вот такое отрешенное выражение, это означает, что он интенсивно над чем–то размышляет.
«Волга» притормозила перед воротами, которые через несколько секунд открылись. Машина въехала во двор и остановилась перед входом, облицованным розовым мрамором. Возле двери их уже поджидал Максим Маковский, секретарь–референт Арсеньева.
— Как состояние мальчика? — спросил Киноша.
— Все в порядке. Его недавно осмотрел доктор. Конечно, малыш потрясен случившимся, но так и должно быть. Вообще–то он чувствует себя неплохо.
— А что с гувернанткой?
— К сожалению, мальчику ничего неизвестно о ее судьбе.
Киноша понимающе кивнул.
Секретарь проводил их в кабинет хозяина. Арсеньев окинул милиционеров холодным взглядом.
— Я думал, что вам, вероятно, следует узнать эту новость, и распорядился, чтобы вас проинформировали о возвращении Павлика.
— Я признателен вам за то, что вы об этом позаботились, — сказал Киноша. — Могу ли я увидеть мальчика?
— Он сейчас в постели. Доктор считает, что общее состояние мальчика вполне удовлетворительное. Хотя он немного напуган, угнетен… Сейчас с ним его мать. Пойдемте.
Они последовали за банкиром по длинному коридору, устланному дорожкой. В конце его Арсеньев остановился у закрытой двери и постучал.
— Войдите!
Киноша вошел в детскую. Стены ее были обтянуты голубой тканью, под ногами лежал пушистый темно–синий ковер. На полу, возле окна, майор увидел причудливый замок, собранный из детского конструктора. Он обратил внимание, что вокруг замка мальчик, не пожалев блоков, соорудил огромную стену. Такие стены воздвигают обычно, когда кого–то очень сильно боятся.
На большой кровати среди подушек Киноша увидел каштановую головку Павлика. Рядом с ним сидела Алла Владимировна, держа сына за руку.
— Ах, майор!.. Павлик здесь… Он вернулся… — дрожащим голосом произнесла она.
Киноша улыбнулся. Ему казалось, что сейчас жена банкира — утомленная, со следами бессонницы на прекрасном лице и с темными кругами под глазами — выглядит куда красивее, чем на любой фотографии в глянцевых журналах. Приятно видеть на ее лице вот эти морщинки, отнюдь не являющиеся следствием утомительной жизни светской львицы…
— Ну как дела, малыш? — спросил Киноша, сев на стул возле кровати. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответил мальчик, внимательно глядя на него голубыми, не по–детски серьезными глазами.
— Ты знаешь, кто я такой?
— Да. Вы из милиции. Вам было поручено найти меня.
— Совершенно верно.
— Только вы не нашли меня. Я сам нашелся.
— Павлик! — смущенно воскликнула Алла Владимировна.
— Мальчик совершенно прав. Я действительно не смог его найти. Так как же тебе удалось вернуться, Павлик?
— Я убежал от них.
— А где ты находился?
— В подвале какого–то дома.
— Ты можешь сказать, где находится этот дом?
— Нет. Когда нас похитили, то сразу заклеили нам глаза липкой лентой.
— Тебя обижали?
— Нет.
— А твою гувернантку?
— Я… Она… Я не знаю… — прошептал мальчик.
— Пульхерия Афанасьевна не смогла убежать вместе с тобой?
— Нет.
— Почему?
— Эти люди… они повезли меня сегодня куда–то на машине, а Пуля осталась в том подвале. Когда машина остановилась, я сорвал повязку, которая была у меня на глазах, выскочил из машины и убежал.
— И они не погнались за тобой?
— Они не смогли сделать это. Я бежал очень быстро, а на улице были люди… много людей.
— Кто находился в этой машине?
— Я не видел… — ответил Павлик, избегая взгляда Киноши. — Они ведь завязали мне глаза.
— Понимаю. Но ведь ты, наверное, слышал их голоса? И в машине, и в подвале?
— Да. Там их было несколько… может быть, четыре или пять, а больше я ничего не знаю.
— Но они, наверное, обращались друг к другу? Называли фамилии или имена?
— Нет, — ответил Павлик, не глядя на майора.
Киноша молча кивнул. Все это казалось ему странным, очень странным. И рассказ маленького Арсеньева, и его поведение.
— А где именно тебе удалось убежать от них?
— Здесь, недалеко, — ответил Павлик, а потом, повернувшись к матери, сказал: — Мама, я устал. Мне хочется спать.
— Да, да, мой дорогой, — Алла Владимировна склонилась над сыном. — Вы, конечно, понимаете, Игорь Андреевич…
— Разумеется, Алла Владимировна мальчику нужен покой. — Киноша встал. — Спокойного сна, Павлик.
Алла Владимировна заботливо и нежно поправила одеяло, под которым почти скрылась голова ее сына, и направилась к двери. Киноша на цыпочках последовал за ней.
Они нашли Александра Николаевича в его кабинете. Банкир курил в компании Викеши, казавшегося несколько смущенным.
— Итак, майор? — обратился банкир к Киноше.
— Мальчик не сказал ничего существенного. Он не видел преступников, не слышал их имен, не знает, где находится дом, в подвале которого его и Пульхерию Афанасьевну держали похитители.
— Бедная женщина! — воскликнула Алла Владимировна. — Эти звери… кто знает, что они сделают с нею!
За дверью послышался легкий шум — кто–то шел по коридору. Дверь отворилась, и появился сначала секретарь банкира, а за ним следом вошла полная женщина в джинсовом сарафане. Волосы и платье ее были мокрыми от дождя.
— Она вернулась! — радостным голосом сообщил Максим Маковский.
В этот момент в комнату, словно вихрь, ворвался Павлик.
— Пуля вернулась! Пуля вернулась! — громко кричал он.
Мальчик подбежал к гувернантке и радостно обнял ее. Женщина приподняла Павлика, как пушинку, и прижала его к себе.
— Как я рад, Пуля, что ты вернулась! — с восторгом говорил мальчик, осыпая поцелуями лицо гувернантки. Все увидели, что по щекам улыбающегося Павлика текут слезы.
— Ну, что же ты плачешь, малыш? — спросила растроганная Пульхерия, и на ее глаза тоже навернулись слезы. — Я вернулась, со мною все в порядке. А как ты? У тебя все цело?
— Цело, цело, можешь не волноваться! Лимон тебя обижал?
— Нет! Я не позволила ему! Я знаешь как двинула ему пистолетом по башке!.. По–моему, он там все еще валяется.
Мальчик звонко расхохотался:
— Гора мне так и сказал, что ты Лимона по стенке размажешь!
Киноша взглянул на банкира и его жену. Он увидел, что они оба находятся в растерянности. На их лицах отчетливо было видно изумление.
— Павлик, я сильно промокла и замерзла. — Гувернантка поставила мальчика на пол. — Мне надо срочно принять ванну и переодеться, а ты пока иди к себе в комнату.
— Только ты, Пуляша, после этого приходи сразу ко мне! Обещаешь? — Было видно, что мальчику очень не хочется расставаться с Пульхерией.
