Смоделированный им «портрет» преступника у него перед глазами. Федоровцев осматривает каждого из подозреваемых. Помимо внешнего облика – роста, телосложения, цвета волос и глаз, длины рук и ног, – он интересуется местом работы, учебы, родом занятий. В течение короткого времени, за каких-нибудь 15–20 минут, он сумел «совместить» не только внешность, но и психологию, интеллект пока еще абстрактного лица, с конкретным человеком, находящимся в комнате. Им оказался субъект крайний справа, которого я ранее представил так: «высокий мужчина с невыразительным усталым лицом».
Андрей Леонидович сразу же обратил внимание на его рост, худощавость, неестественно длинные руки и ноги, светлые, почти белые, волосы. Не тронутые загаром ноги казались мраморными, словно из воска, если бы не голубоватые веточки вен. Эксперт нагнулся, провел пальцем по коже голени. Чуткая ладонь его нащупала одно утолщение, рядом второе, третье. «Варикозное расширение вен.» – отметил он про себя, выпрямившись.
Федоровцев задал блондину несколько вопросов. К 36 годам он окончил четыре класса, был дважды женат, но детей в браках не имел, то есть воспроизводительная способность его оказалась явно несостоятельной. Ранее судим: в пьяной драке нанес своему товарищу ножевое ранение. Вспомним один из главных признаков – агрессивное поведение!
Посоветовавшись с экспертом, Терещенко отпустил четырех мужчин, оставив крайнего справа. Федоровцев тоже решил выслушать показания подозреваемого. Последующий разговор, однако, ничего нового не дал. Подозреваемый, некий Леонид Щербаков, оказался москвичом, работающим ночным сторожем в реставрационной мастерской. Он полностью отрицал возможность своего пребывания в Голибино.
В последующую неделю Андрей Леонидович работал по двенадцать часов в сутки, почти не выходя из лаборатории. Через восемь дней Терещенко получал новое заключение эксперта. Из него следует, что в клетках корневой части волос с головы Щербакова, взятых для сравнительного исследования, выявлены дополнительные половые У-хромосомы, представленные в ядрах, далеко расположенных друг от друга, двумя светящимися тельцами у их полюсов. Этот же признак был обнаружен и в лейкоцитах крови Щербакова, то есть диагностирована генетическая аномалия – дисомия по У-хромосоме, о которой эксперт уже писал в своем первом заключении при исследовании волоса.
В конце концов подозреваемый признал себя виновным. Оказалось, что, отдежурив свою смену в воскресенье, Щербаков вместе с художником Валентином Шарко, который ранее бывал в Голибино и навещал Авдотью Павловну, выехали на машине в Нижегородскую область. Дождавшись наступления темноты, они проникли в дом и ограбили старушку, забрав ценные иконы. В момент, когда хозяйка пыталась оказать сопротивление, Щербаков нанес ей удар по голове монтировкой, взятой из машины. Но за несколько секунд до этого Авдотья Павловна, сопротивляясь, вырвала из головы преступника прядь волос…
Кстати, Валентин Шарко тоже оказался среди пятерых задержанных – молодой человек тридцати лет, богемной внешности, с усами и щегольской бородкой (второй слева, если считать в той последовательности, в которой их рассадил следователь). К месту происшествия его «привязал» окурок от сигареты «Ява», небрежно брошенный во дворе. Групповая принадлежность слюны совпадала с группой крови Шарко. При этом генетических отклонений в клетках волос и лейкоцитах у него Федоровцев не обнаружил.
Через несколько дней после того, как Андрей Леонидович подробно рассказал мне о проведенных ими исследованиях, ходе следствия и, наконец, раскрытии преступления, состоялся еще один разговор.
– Значит, хромосомная аномалия у человека свидетельствует о его преступных наклонностях? – задал я прямой вопрос своему коллеге.
– Все не так просто, – подумав, ответил Федоровцев. – В процессе экспертизы и после ее окончания я просмотрел немало научных работ по проблемам генетики. И если до недавнего времени роли наследственных факторов не придавали существенного значения, то выявление лишней У-хромосомы у мужчин породило на Западе гипотезу о хромосомах преступности.
* * *
Сторонники теории Чезаре Ломброзо, итальянского врача-психиатра, еще в позапрошлом веке объяснявшего происхождение преступности специфическими чертами внешности человека (формой черепа, аномалиями частей тела и т. п.), а не социальными условиями, ее порождающими, встретили эту теорию с известным оптимизмом. В некоторых юридических журналах США и Канады появились научные статьи, предлагающие изолировать мужчин с лишними У-хромосомами, даже если они не совершали каких-либо антиобщественных поступков.
Но были и другие мнения. До определенного времени взгляды многих авторитетных ученых лично мне казались верными и непоколебимыми. Но жизнь и опыт судебно-медицинского эксперта, когда более чем за два десятилетия передо мной, чаще всего на судебных процессах, прошли десятки опасных преступников – убийц, насильников и бандитов, которым чужды малейшие проявления человечности и которые чем-то были похожи друг на друга, породили известные сомнения и определенные симпатии к теориям итальянского психиатра и криминолога.
Изучая литературу по генетике, я встретил сообщение двух медиков – докторов Абади и Кромуэла из Техасского университета. Они изучили химический состав волос у 38 заключенных городской тюрьмы, изучая вопрос: не связана ли склонность к насилию с индивидуальными особенностями человека (волосы, как известно, служат своеобразным накопителем химических веществ). Ими было установлено, что в организме убийц, насильников, грабителей содержится сверхнормативное количество металлов тех элементов (меди, цинка, железа, магния, калия и лития), которые играют значительную роль в работе центральной нервной системы. Дальнейшие исследования покажут, виноваты ли эти химические элементы в чрезмерной агрессивности людей, склонных к правонарушениям.
Проанализировав прочитанное и переосмыслив примеры судебной практики, вместе с уникальной экспертизой А. Л. Федоровцева, можно сделать вывод: генетические отклонения в хромосомах человека могут известным образом влиять на его черты внешности и поведение, что и должны взять на вооружение судебные медики, психиатры, криминалисты. Возможно, что уже в ближайшем будущем изучение генетического кода, уровня и соотношения гормонов, антропологические и иные исследования предотвратят десятки опасных преступлений.
Чужая фамилия
Часто скромность принимается за слабость и нерешительность, но когда опыт доказывает людям, что они ошиблись, то скромность придает новую прелесть, силу и уважение характеру.
Л. Н. Толстой
Человек с двумя фамилиями. Чем не название для судебного очерка, детектива, приключенческой повести или рассказа? В следственной и судебно-медицинской практике такие случаи не часто, но встречаются. Обычно тогда следователь или эксперт имеют дело с лицом, преступившим рамки закона, иногда с настоящим преступником. Вспоминается эпизод, когда некий авантюрист, занимавшийся мошенничеством в различных городах страны, несколько раз менял фамилии, документы, а будучи задержанным, так и не назвал следователю свой настоящий возраст. Его направили на экспертизу, и, в конце концов, мы докопались до истины. Расскажу совсем иную историю.
* * *
В солнечный мартовский день, с утра, когда мороз еще крепок и свеж, в нашу судебно-медицинскую амбулаторию вошел невысокий пожилой мужчина. Он не спеша разделся, отогрелся, – видно, путь его был неблизок, и протянул мне определение суда. Потом представился: «Палутин Георгий Николаевич».
В кратком определении суда я прочел следующее: «.В годы Великой Отечественной войны Палутин Г. Н. находился на фронте под фамилией Шувалова И. П. Во время боевых действий дважды был ранен – в 1943 и 1944 гг., но все справки о его ранениях из архива выданы на Шувалова И. П. После войны, демобилизовавшись в сентябре 1945 года, он получил документы на имя Палутина, с которыми проживает в настоящее время. Так как истец не может получить льготы, полагающиеся инвалиду войны, поскольку медицинские справки выданы на другую фамилию, он просит признать факты ранений после освидетельствования, которое подтвердит истинность документов, выданных на фамилию Шувалова.
На разрешение экспертизы судом ставятся следующие вопросы. 1. Имеются ли у Палутина Г. Н. телесные повреждения? 2. Если у свидетельствуемого имеются телесные повреждения, то когда они могли быть получены и являются ли ранениями? 3. Если у Палутина Г. Н. имеются следы бывших ранений, идентичны ли они ранениям, указанным в медицинских документах, выданных на имя Шувалова И. П.?»
Ознакомившись с определением, беру документы пришедшего: паспорт, военный билет, пенсионное удостоверение. Все на фамилию Палутина. Наконец, две медицинские справки, выданные архивным отделом Военно-медицинского музея Министерства обороны, – обе на другое лицо – Шувалова И. П.
