Речь идет не только об успокоенности за свое жизненное существование, о вере в завтрашний день. Не менее важна убежденность в необходимости своей работы. Не следует забывать, что именно усилиями артистов Страны Советов цирк ныне принят как равный в семью искусств. А ведь были времена, когда, признавая всю популярность цирка, числили его в разряде балаганных развлечений. Разъезжая в 1972 году с цирком Буш по городам ГДР, Раиса Максимилиановна столкнулась с этим не привычным уже для советского артиста пережитком в отношении к цирковому искусству.
Со стороны технического обеспечения все обстояло в высшей степени благополучно. Цирк Буш имеет свой автопарк, подъемный кран, слесарную мастерскую с высококвалифицированными работниками, вагон с пультом освещения всей территории, занимаемой цирком, вагон-медпункт, вагон-клуб, вагон-школу для детей, вагон-кухню и большое количество вагонов, в которых живут и переезжают все работники цирка, от директора до униформистов. Удобное шапито вмещает две тысячи пятьсот зрителей. Поэтому в маленьких городках, давая два представления ежедневно, цирк больше двух-трех суток задерживался редко. Работали без выходных. В день отъезда шло еще представление, а уже потихоньку разбирали все что можно и начинали перевозить в другой город. Сколько бы ни ехали, — часть ночи или всю ночь, — но аккуратно в пять утра приступали к установке шапито.
Цирк почти всегда располагался на окраине города, или на стадионе. Площадка для него была то в траве по пояс, а то и вовсе сплошная грязь. Аппарат Немчинской выносили из реквизиторского вагона, где его везли собранным клали на землю, прицепляли все тросы к кранцу, к металлическому верху шапито, закрывали брезентом, после чего на аппарат настилалось шапито и все поднималось одновременно. Стулья, ложи и барьер манежа ставили, как и разбирали, сами артисты. Небольшой перерыв на отдых, а затем — обязательные два представления. Условия труда, что и говорить, тяжелые. Но удивляло не то: подобные тяготы не пугают артистов цирка. Смущало другое, полное пренебрежение таинством циркового искусства.
Закулисная часть шапито представляла собой всего лишь небольшой тамбур для подготовки к выходу на манеж. Конюшни для животных, вагон с хищниками располагались отдельно. А вагоны с артистами и обслуживающим персоналом и вовсе стояли со всех сторон цирка, даже возле центрального входа. Одним словом, если учесть, что кроме входных продаются специальные билеты на обозрение животных, да и без билетов вокруг вагончиков постоянно бродят любопытствующие, территория цирка с утра до вечера была настоящим проходным двором.
Зрители видят артистов не только в момент творчества, во время исполнения номера, они могут наблюдать их перед выходом на манеж, пробирающихся от своих вагончиков к форгангу в халатах, наброшенных на плечи, с неуклюжими деревянными колодками на ногах, в которых удобно шагать по лужам и грязи, прячущихся под зонты или плащи, если льет дождь. Глазеют на артистов и после того, как они, уставшие, растратившие всю свою сияющую жизнерадостность, приходят в себя после исполнения номера, тащат реквизит или переговариваются с партнерами.
Конечно, этот быт нараспашку принижает, не может не умалить впечатление от самого блистательного выступления. Значит, уходит магия цирка. Но без перевоплощения артиста, скорее даже без веры в его удивительное внебытовое существование, мастерство цирка никогда не сможет подняться до высот искусства. А именно на утверждение цирка, как искусства были направлены основные творческие искания советских артистов. Именно служение цирку, как искусству, и придавало смысл всем трудам Немчинской. Свое звание артистки советского цирка она всегда старалась нести с честью.
Ответственность перед зрителем для прославленной гимнастки была равнозначна ответственности перед самой собой. А себя она никогда не жалела. Не думая, хватит ли вечером сил для выступления в оглушающей жаре Кувейта, наравне с местными жителями устанавливала радиусы под места. Заставила своим примером присоединиться к этой работе и остальных артистов. Цирк был собран, вечернее представление впервые приехавшей в Эль Кувейт советской труппы состоялось вовремя. В Праге, вместе со всеми работниками цирка, удерживала рвущийся из рук жесткий и негнущийся промокший брезент, пока из рухнувшей под напором ветра конюшни выводили лошадей.
Ураган налетел внезапно, когда артистка сидела на трапеции, приготовившись к вылету. Сразу обрушился такой шквал, что не выдержал купол шапито и стали лопаться балки конюшни. По воздуху носились копны самых неожиданных предметов, выл ветер, хлестал дождь. И все это бедствие усугублялось тем, что шапито стояло на открытом месте. Цирк опустел мгновенно и столь же внезапно, как налетел ветер. Только еще один раз Раиса Максимилиановна и видела нечто подобное в годы своей цирковой юности. Тогда, во время гастролей немецкого укротителя Шу, растерявшийся шпрехшталмейстер не нашел ничего лучшего, чем прервать программу, обратиться к зрителям: «Товарищи военные, у кого есть оружие, попрошу пройти за кулисы. Лев вырвался».
Ураган стих так же неожиданно, как и налетел. Потом уже, на следующий день, когда все успокоилось, руководители Чехословацкого цирка благодарили гимнастку, уверяли, что это только ее растянутый аппарат не дал сокрушительному порыву ветра сорвать и унести шапито. Наверное, так и было. Но тем не менее артистка не призналась, что, как только вывели всех животных из конюшни, она забралась под купол шапито и распустила блоки у растяжек. Опасность потерять аппарат в подобных условиях казалась ей вероятней возможности погибнуть под бьющимися наотмашь рваными полосами беснующегося на ветру брезента. Чего было в Немчинской больше — убежденности в своих силах или веры в свою удачливость, неизвестно. Хотя, наверное, опыт и есть сочетание этих двух качал.
Опыт в цирке — ничто, если он не поддержан стойкой волей. А возможностей испытать свою силу воли у воздушной гимнастки всегда хватает с избытком. И, главное, проявлять ее подчас приходится неожиданно, в самый нежелательный, неподходящий момент. Во время лондонских гастролей английские поклонники таланта Немчинской часто писали ей. Один англичанин присылал послания каждую среду и всякий раз после подписи проставлял все свои титулы, вплоть до указания, что он вдовец. Но однажды она получила письмо, в котором ее просили помнить и молиться о трагически погибшей Кармен Рубио Росс.
В начале недели, в свой выходной день, советские артисты ездили в соседний с Лондоном городок смотреть местную цирковую труппу. Представление и почетных гостей из России снимало телевидение. Утром, во время репетиционного прогона, воздушница, совсем молоденькая девушка, упала из-под купола прямо на барьер. Сорвалась из-за того, что лопнула петля. В больнице гимнастка умерла. Похороны состоялись еще в пятницу, а в воскресенье утром всех известили о предстоящей панихиде. Обстановка за кулисами цирка была невеселой и довольно нервной. Но три воскресных представления никто не отменял, и Раиса Немчинская, успокаивая волновавшихся за нее товарищей, три раза выходила в этот трудный день на арену английского цирка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
