слабость.
Внимательно выслушав её, Генрих заметно расслабился и сказал:
– Ладно. Могло быть и хуже, по крайней мере, ты никого не убила. Зомби не в счёт. Что ты узнала, когда… гхм… ощутила мысли Зентреба?
– Ледяной Демон идёт в Мёртвый Город, но собирается сделать остановку в Пронте,– глухо ответила Эллейн.– Он говорил с кем-то или чем-то с помощью магии, и ему предложили отправиться в Мёртвый Город. Кажется, он должен найти кого-то живущего там. Некое существо, способное помочь ему освободить остальных демонов.
– Мёртвый Город значит? Плохо. Там даже земля отравлена, и без магической защиты всё живое гибнет. Кто там может жить?– спросил Генрих, вставая и подходя к окну.
– Я не знаю,– покачала головой девушка, садясь на кровать и начиная одеваться, ведь из-за вспышки гнева её вчерашняя одежда пришла в негодность. В куртке и рубашке пришлось сделать разрез для крыльев, которые, под воздействием иллюзорной магии, приняли вид плаща.– Эти видения были так расплывчаты... Странны... Чужды...
Пока она одевалась, Генрих тактично смотрел в окно и рассуждал:
– В Мёртвом Городе всё живое гибнет от тлетворного влияния магии Смерти. Значит, скорее всего, он ищет кого-то мёртвого, или существо с сильной сопротивляемостью магии Смерти.
– Или ты преувеличиваешь и жить там можно,– выдвинула ещё одну версию Эллейн, закончив одеваться и придирчиво рассматривая себя в зеркало.
Из зеркала на неё смотрела красивая человеческая женщина лет двадцати, с тёмными, как смоль, волосами, доходившими до середины спины. Одета она была в зелёный охотничий костюм. Образ завершал плащ цвета летней травы.
– Возможно, кто-то там и способен жить. Но он точно не обычный разумный. Надеюсь, ты более не ощущаешь влияния Зентреба?– осторожно уточнил Генрих.– Ведь если ты можешь “ощущать” его, то и он способен на такое. Будет нелепо, если окажется, что Зентреб узнаёт о наших планах, как только мы их придумываем.
– На данный момент – нет, – несколько неуверенно ответила Эллейн.– Он не может читать мои мысли. Наша связь не настолько сильна. По крайней мере – на данный момент. Расстояние тоже ещё слишком велико.
– Хорошо,– впервые за время их разговора, бледная тень улыбки коснулась лица герольда.– Пока ты лежала без сознания, я всё подготовил к нашему отбытию. Лошади оседланы, припасы собраны, а завтрак на столе. Уверен, ты проголодалась.
Эллейн и в самом деле ощущала лёгкий голод, хоть она и могла обходиться без пищи очень долго, без ущерба своим силам, приятного в этом было крайне мало. Сев за стол девушка с аппетитом стала есть. Каша не слишком ей понравилась, но кусочки мяса оказались чудесны на вкус.
То, что мясо для эльфа табу, её теперь волновало.
– Что произошло, после того, как я потеряла сознание?– слегка насытившись, спросила Эллейн.
– Ничего интересного,– ответил Генрих, тоже присаживаясь за стол.– Я донёс тебя до трактира. Слуги барона, задери меня Погибили, забыл, как его зовут, уже заняли здание, и были серьёзно напуганы твоими действиями. После того как меня чуть не пристрелили из арбалета, я сумел их убедить, что ты почувствовала присутствие демона, и отправилась его выслеживать. В тяжёлой битве тебе удалось отогнать существо из другого мира, но потратив почти все силы, ты потеряла сознание. Они поверили, и мы все просидели всю ночь, на случай возвращения инфернальной твари. Под утро некромант, рыцарь и их подчинённые отправились в лес выслеживать раненого “демона”, и беглецов. Это всё.
Только выслушав его, Эллейн заметила под глазами герольда тёмные круги, учитывая, что он не полностью оправился от ран, ему явно не просто далась бессонная ночь. Девушку кольнуло секундное чувство вины.
После завтрака, Эллейн и Генрих спустились в общий зал. Когда проклятая принцесса вошла в зал тихие разговоры смолкли, и люди с большим интересом уставились на девушку.
– Они никогда не видели волшебницу,– тихо спросила немного смущённая, таким вниманием, Эллейн у Генриха.
– Думаю, нет,– в ответ шепнул герольд.– Места тут захолустные, и волшебницу способную одолеть демона, точно никто не видел. Хотя даже самая обычная колдунья вызвала бы людской интерес в этой глуши. Почему тебя смущает общее внимание?
– Да. Мне непривычно людское внимание,– честно ответила девушка, несколько нервно осматриваясь, не понимая почему её смущает внимание этих... Этих людей.
– Привыкай,– улыбнулся Генрих, отметив небольшую оговорку собеседницы.
Распрощавшись с трактирщиком, они покинули заведение. Им предстоял длинный дневной переход.
Эллейн ехала мрачнее тучи. Когда они покинули трактир, она стала размышлять о случившимся ночью. И о своём состояние. События прошлой ночи выбили её из колеи. До них она довольно легкомысленно относилась к словам Зентреба, о его влиянии на её мысли, списывая всё это на безумие демона. А теперь оказалась, что это правда. Суровая и беспощадная реальность, в которой она ощущала мысли и желания жуткого монстра как свои. Осознание этого пугало гораздо сильнее, чем сам Зентреб. В тот момент, когда она почувствовала Ледяного Демона, то просто не смогла отделить его эмоции от своих. Его стремления – стали её стремлениями. Теперь Эллейн боялась потерять себя безумии, и в тоже время желала этого. В то мгновение когда её захватили мысли Ледяного Демона, она, наконец, перестала чувствовать боль от потери отца и груз ответственности. Она наконец могла предаться и своим желаниям. Насладиться невообразимым могуществом и раствориться в нём.
К обеду, когда солнце поднялось высоко, впереди показалась небольшая деревня. В ней было всего несколько дворов, но деревянные дома были добротными и большими, и в целом посёлок казался зажиточным.Всё население собралось на центральной, и единственной улице.
Подъехав ближе, Эллейн и Генрих увидели, что всё там стоит столб, к которому был прикован мужчина средних лет. Рядом находилось пятеро воинов. Крестьяне увлечённо забрасывали пленника гнилыми овощами.
– Что это? – удивлённо спросила девушка.– Жертва? Игра? Пытка?
– Наказание,– кратко ответил герольд, подъезжая к охране. Эллейн осталась на месте, настороженно осматриваясь.
Когда крестьяне заметили Генриха, то перестали кидать овощи, и с некоторой опаской посмотрели на герольда.
Убедившись, что внимание сконцентрировано на нём, Генрих громко сказал:
– Я барон Дорский. Желаю знать, чем провинился этот человек.
– Приветствую вас милорд,– из толпы вышел лысый, горбатый старик, с бородой до пояса.– Дык это разбойник. Пирсом кличут. Прозвище Упырь. Людей грабил, убивал, девок насильничал со своей бандой. И вот храбрая стража барона поймала его.
– Всё так,– кивнул один из стражников, видимо их командир.– Мы наткнулись на него с утра, и
