– Твой план полон дыр, – заявила она.
Ж. рассмеялся:
– Не думаю. Наша бомба уже на месте. Таймер тикает. Каков наш план? – Он сделал паузу для пущего эффекта. – Все верно. Бомбы взорвутся как раз в тот момент, когда все запоют ваш мерзкий государственный гимн и узнают, почем фунт лиха.
Типы в комнате захихикали, словно тринадцатилетние девочки.
Кэл был уверен, что Снегурочка не помнила и вообще не знала ничего о какой-либо бомбе. Ее слова просто хитрость, чтобы вынудить Ж. рассказать побольше. Блестяще.
– Должен признать, ты и твой напарник создали нам определенные осложнения. Однако вы выбрали неудачное время.
– Очень, – согласилась она. – Но мы успели сообщить другим. Они знают.
– О, не думаю, что это так, моя дорогая. Как я и ожидал, твои люди пришли вынюхивать все вокруг, рассказывая, будто ищут тебя, так как умер твой престарелый родственник. Да, они явно разыскивали тебя, потому что ты и твой напарник нигде не появлялись. Я же был вынужден разыгрывать роль озабоченного, доверчивого начальника, который недоумевает, почему ты не появляешься на работе вместе с другими уборщицами. В то же время мне хотелось придушить каждого, кто спрашивал о тебе, со словами, что ты нужна мне не меньше, чем им.
Пистолет все еще был направлен на Снегурочку, когда он жестом указал на веревку на полу. Хромоногий поднял ее, грубо привязал сначала одну ее руку, потом другую к изголовью кровати. Сдернул с нее сапоги и привязал лодыжки к изножью.
Она лежала, раскинувшись на кровати одетая, но в наиболее уязвимом положении, в котором может оказаться женщина. Они хотели унизить ее.
Но, черт побери, она высоко держала подбородок. Старайтесь лучше, словно хотела сказать она.
Кэл никогда не любил ее сильнее.
– Признаю, – сказал Ж., – найти тебя оказалось труднее, чем я ожидал. Женщину в свадебном платье легко запомнить, но никто ничего не видел. – Он повернулся к Кэлу: – Вы были вполне убедительны, мистер Холлистер. Пожалуй, могли бы сделать карьеру в кино, которое вы, американцы, так любите.
Кэл быстро обдумывал информацию, которую извергал Ж. Твои люди пришли вынюхивать.
Прежние подозрения подтверждались. Снегурочка – сотрудник в каких-то правоохранительных органах и, вероятно, работала под прикрытием. Ее бессвязные воспоминания наконец стали обретать смысл. Одета в синие брюки и рубашку. Наверное, спецодежда, которую носят уборщицы. Но она также вспоминала, как работала на компьютере каждую ночь по несколько часов. По всей видимости, вносила новые данные по делу и докладывала начальству.
А что она делала в Молдер-колледже? Что расследует? И как этот человек понял все это?
Был ли Ж. тем, кем она занималась и чьи дела расследовала? Кэл почему-то так не думал. Ж. говорил что-то про неудачное время. Наткнулась ли она на что-то, но не успела доложить начальству и оказалась схвачена вместе с напарником?
Ему было нужно, чтобы Ж. начал говорить, и тогда он смог бы сложить все кусочки мозаики воедино, но Ж., как видно, решил, что сказанного достаточно. Указал охранникам на Кэла, и они потащили его в ванную. Здание студенческого союза было построено давно, и, хотя ванные отремонтировали, в них тем не менее сохранилась часть первоначального очарования в виде некоторых элементов старого интерьера. Они толкнули его на пол, связали лодыжки и привязали к стальной ножке умывальника.
Скорее всего, эти типы собираются его убить, прежде чем все закончится. Но почему-то медлят. Кэл подозревал, что Ж. все еще надеется наладить сотрудничество со Снегурочкой, а смерть могла помешать этому.
Он удивился, что ему не вставили кляп.
Но вскоре понял, почему так получилось. Хромоногий подошел к нему сзади. Кэл почувствовал, как что-то острое укололо его в руку.
– Я вколол ему лошадиную дозу, – пояснил Хромоногий кому-то.
Он услышал, как смеется Ж. «Проклятье» – это была его последняя мысль.
Снегурочка очнулась с тошнотой, как и прежде, и память о произошедшем затопила ее. Она чувствовала боль, было трудно сделать глубокий вдох. В комнате было темно, и она удивилась, что уже ночь, но потом поняла, что шторы плотно задернуты.
– Кэл… – позвала она.
Ее голос был слаб. Почти шепот.
– Кэл! – крикнула она громче и с трудом сглотнула.
Что если они убили его? Эта мысль парализовала. Она любит его. Это словно опять потерять Мию, но на этот раз, осознавая, что это произошло по ее вине. Именно она втянула Кэла в эту неразбериху.
Она заставит Ж. и его друзей заплатить. Ради Кэла. Ради Болтона, лучшего из всех напарников за всю ее жизнь.
– Помогите! – закричала она. – Помогите!
Она кричала, пока голос не охрип.
Никто не пришел. Она проклинала многовековые слои штукатурки стен и толщину дверей, которые не пропускали звук.
Нужно освободиться. И спасти госсекретаря и двадцать пять тысяч других любителей футбола от взрыва.
Она прижалась к матрасу. Он там. В кармане. Нож, который дал Кэл.
Они обыскали Кэла, но не подумали обыскать ее. Теперь нужно понять, как достать нож из кармана и воспользоваться им, чтобы освободиться.
Ей пришлось изрядно поелозить по матрасу, прежде чем нож оказался извлеченным.
Теперь предстояло самое трудное. Если бы она смогла достать нож рукой, удалось бы зажать его пальцами и разрезать веревку.
Но как, черт возьми, это сделать? Она подумала о Кэле. Нельзя допустить, чтобы он погиб напрасно. Она натянула веревки, чтобы проверить, получится ли что-нибудь. С запястьями ничего не вышло. Но, может быть, правая лодыжка. Ее ноги отличала хорошая гибкость и сила. Нужно использовать это.
Она дергала ногу вперед и назад, отчаянно пытаясь стянуть веревку с лодыжки. Плетеный шнур впился в кожу и порезал ее. Было больно, но она продолжала попытки. Это единственный шанс.
Казалось, все бесполезно, но в конце концов веревка растянулась достаточно, и Снегурочка, согнув ногу в колене, смогла сбросить путы.
Одна нога свободна. Она подняла голову. Кожа вокруг лодыжки болела и кровоточила, но это не имело значения. Используя ногу, она могла сделать многое.
– Кэл… – позвала она ослабевшим голосом. Никто не ответил. Из ванной не раздалось даже шороха.
Никогда она не чувствовала себя более одинокой. Это даже хуже, чем когда типы из «мерседесов» поймали ее первый раз.
Но ведь Кэл не ожидает, что она сдастся. Надеется, что она продержится. Будет оптимисткой.
– Наполовину полный… – прошептала она, – мой чертов стакан наполовину полный…
Она подтолкнула нож к изножью кровати и обхватила пальцами ног.
Радость от успеха придала сил. Она зашла дальше, чем типы из «мерседесов» могли себе представить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
