– Я об этом думаю. Считаю, что Кавира, конечно, надо поставить на место, как и остальных торгашей, возомнивших о себе. Они должны помнить, что существуют для того, чтоб служить. Кроме того, столица должна находиться в руках представителя королевской семьи, и это не обсуждается.
– Что ж, хоть в одном вопросе мы солидарны. Чем именно ты собираешься мне помогать?
Тебе помогать? Или делать дело, которое одинаково необходимо для всех нас? Давай остановимся на том, что если тут и появятся мои войска, то они будут находиться под моим управлением. Если ты думаешь, что я позволю тебе мной командовать, то ошибаешься. Мы во всём равны, как сыновья одного отца, представители одной семьи. Либо тебе придётся признать это, либо, полагаю, от души простить торговцу его милую выходку с захватом тебя в плен. Ты ведь сейчас без армии, как я понимаю.
– Хочешь с моей помощью занять столицу и объявить себя регентом? Не слишком ли смелое намерение – с учётом всех обстоятельств?
Намёк был прозрачен. Он, конечно, сделан по поводу войск в Ниэхиме. И от Бовиаса сейчас требовалось согласиться на всё якобы лишь по этой самой причине – нехотя, тяжко, отторговывая себе всякие прочие преимущества, и так далее. Задача вроде бы сравнительно простая, но у человека, считающего, что особых талантов к интригам у него нет, она вызывает определённые трудности. Которые придётся преодолевать.
– Я ведь верно понимаю, ты именно потому остался здесь без армии, что все твои солдаты стоят в Ниэхиме? Усердно устрашают меня. Может, есть смысл использовать их более эффективно? Да и я из Овеяния не двину ни взвода, пока в Ниэхиме творится то, что творится.
– Да, я отведу оттуда людей. Здесь они пригодятся. Но ты ведь понимаешь, что их можно очень быстро вернуть на место.
– И как я должен на это ответить? Только так: справляйся сам, а мне придётся отстаивать собственные интересы. В Овеянии.
– Разве освобождение столицы не входит в сферу твоих интересов? – Аранеф был холоден и сдержан. Он определённо готов был натянуть вожжи, осадить ситуацию и развернуть её под свою руку, и с ним следовало вести себя осторожно. – Подумай, чем всё это может закончиться.
– Я полагаю, что угрозы Овеянию тоже не должны входить в сферу твоих интересов. Следуя логике.
Зачем они тебе нужны? Ты хочешь отодвинуть меня в сторону, отстранить от решения каких-либо вопросов? И что, от этого у тебя сразу появится толпа доверенных людей и специалистов, которыми можно будет заменить чиновников, подкупленных Кавиром? Ты знаешь, что предателей придётся менять, но на кого? Желающих-то занять эти высокие места будет предостаточно. А вот справятся ли? Есть ли у них опыт, чисты ли они от сотрудничества с торгашом, устоят ли перед его посулами в будущем? Мои – справятся и устоят, и это очевидно.
Они схлестнулись взглядами. Бовиас был почти уверен, что в его словах брат прочёл только и исключительно твёрдое намерение расставить на ключевые посты своих людей, таким образом взять под контроль королевство. Он должен был именно так и понять высказанное намерение, хотя бы потому, что сам Бовиас был сейчас сосредоточен как раз на этом, а остальные соображения пока отодвинул. Не до них. Упорно торгуясь, он даже от самого себя скрывал желание переложить на Аранефа ответственность за начало боевых действий в столице, а значит, и за развязывание гражданской войны.
То, что у политика упорно пытаются отторговать, начинает выглядеть более привлекательным. Старший брат, конечно, мгновенно включился в спор. Именно он должен стоять во главе армии, которая будет усмирять взбунтовавшуюся против королевского семейства столицу. Аранеф понимал, что нельзя допускать Бовиаса до верховенства в этой кампании, как и его людей – до ключевых государственных постов. Бовиас силён именно своей крепкой, сработавшейся командой. Его нужно каким-то образом втянуть в круг событий, но удержать в стороне от их центра, от решающих моментов.
И так противоположные намерения двух братьев вполне себе вошли в резонанс. Сыновья покойного короля и соперники на трон достигли договорённости, и в Ниэхим отправился приказ: вывести все боеспособные силы к столице. В Овеяние – тоже, распоряжения братья подписывали одновременно. Чуть позже Бовиас отправил матери письмо, составленное очень аккуратно. Он приложил все усилия к тому, чтоб притвориться, будто угроз со стороны герцогини вообще не было. В отношениях с родительницей всё идеально – было, есть и будет.
К счастью, письма оборачивались быстро. «Твои аргументы спорны, но я рада уже тому, что ты начал рассуждать здраво, – писала герцогиня. – Пусть и в самом деле принц потрудится на освобождении столицы от торгашеской династии. Ты должен взять под контроль всех его союзников или хотя бы большинство. То, что войска из Ниэхима будут выведены, даёт нам время и пространство для действий. Необходимо найти способ разрушить союз Аранефа и Конгвера до того, как войска вернутся обратно. После того, как столица будет почти захвачена, ты должен избавиться от Аранефа. Конгвера возьмут на себя мои люди».
От письма веяло могильным холодом. Бовиас поднёс листок к углям на жаровне и в задумчивости смотрел, как послание чернеет и корчится, распадаясь пылью. Он думал лишь о том, что безразличен к братьям и не расстроится, если они погибнут. Однако убивать кого-то из них собственноручно – это слишком. Ему придётся приложить очень большие усилия к тому, чтоб не допустить осуществления кровожадных планов маман (в которых он совершенно не заинтересован, ведь регентство, а потом корона и так, считай, в его руках), и при этом Аранеф не будет чувствовать себя ему обязанным.
Досадно.
О Конгвере он в этот момент не подумал совсем.
Однако Конгвер, пожалуй, единственный из всех братьев понимал, что рано или поздно её светлость развяжет против них целую войну интриг и подлостей (если уже не развязала), и надо быть настороже, причём как за себя, так и за сестру. Что касается братьев, в частности Аранефа, то они ребята взрослые, разумные, сами о себе позаботятся. Должны, по крайней мере.
Разумеется, до него уже в полном объёме дошли столичные новости. Теперь он тоже знал, что Аранефу удалось бежать из плена, а Гадару – нет, и что с последним там сейчас происходит, знает только Кавир. Ну, вряд ли уж принца убили. Вряд ли.
Конгвер понимал, что вот теперь начнётся всё самое главное и шумное. Да, это будет гражданская война, которой он так хотел избежать. И останется она на крохотном клочке земли близ столицы лишь в одном случае: если окажется стремительной и скоротечной и завершится за пару дней.
Чёрта с два так будет. Судя по тому, как умело и продуманно действует Кавир, справиться с ним будет трудно. А значит, военный разгул быстро захватит весь Лучезарный. Ведь по видимости, военными способами намного проще решать свои проблемы. Только в них увязаешь, как в болоте, и перейти обратно в мирную жизнь намного сложнее, чем распрощаться с ней.
Но если уж война начинается, нельзя оставаться в стороне. Если в подобной ситуации ты не оказался в числе распоряжающихся, значит, распоряжаться будут тобой, а это уже самое последнее дело.
Исполняя приказ Аранефа, Конгвер позволил вывести из Ниэхима отряды, но сразу же взялся за формирование новых из числа местных жителей, по той или иной причине лишённых работы. Их привлекала возможность побыть солдатами и получать жалованье, при этом не воюя. Принц сумел убедить их в малой вероятности того, что им вообще хоть как-то придётся поучаствовать в боях. Мол, постоите в гарнизоне, может быть, разок со скалы оружием побряцаете – да и всё. Старательно соблюдать свои посулы он не собирался. А там уж как получится.
Конгвера очень беспокоил ход событий – чувствовалось, что пружина заворачивается всё туже и вот-вот вырвется из рук. Чем обернётся долгий и тяжёлый штурм столицы, он понимал. Но и избежать открытого военного противостояния уже нет возможности. Переговоры? Да о чём? Кавир, похоже, всё продумал и очень хорошо подготовился. Единственный прокол, допущенный им – то, что Аранефу позволили убежать из плена. Гадар торговцу погоды не сделает, а вот старший брат мог бы, особенно если действовать с умом.
Словом, договариваться тут не о чем, надо бить, и по-хорошему-то следовало бить раньше.
Вот для таких целей и нужны осведомители. К сожалению, пока кандидатура не вытанцовывалась. Да и откуда бы она взялась – последнее время Конгвер общался только с представителями знати, а в этих кругах торговцев не встретишь.
Улаживая дела в Ниэхиме, принц не знал, в каких краях окажется к вечеру, потому что, по идее, хорошо б ему быть и там, и сям, и ещё в Овеяние заглянуть: крестьяне неплохо умеют узнавать последние новости о постоях (то есть, по сути, перемещении войск) и прочих герцогских делах. От этого зависят их безопасность и барыши. Средоточием сплетен и слухов были простенькие постоялые дворы. А ведь пока иного способа оставаться в курсе намерений герцогини у принца нет!
