— Что произошло? — догадался он и, подойдя к кровати, налил в маленький стаканчик воды из большого графина. — Открывай рот. Не зыркай так, пить дам.
Благословенная влага скользнула изо рта в пересохшее горло, и стон наслаждения сорвался с губ.
— Вот и еще самоцветы к долгу добавились, — с кислой улыбкой отметил демон, сев на край кровати.
— О чем ты? — смогла прошептать я.
— Совсем ничего не помнишь, что ли?
— Совсем.
— Тогда слушай. Тебя кто-то пытался отравить. Кстати, ирония — одну пустынную тварь пытались убить ядом другой пустынной твари! Ты шлепнулась во время выступления, короче. Тебя привезли сюда, докторюгу дорогущего вызвали, который Высших демонов лечит. А он, гадина такая, приказал целую ванну водой наполнить и тебя туда опустить!
— Как это?
— Дорого ты мне обошлась, женушка! — Агор поднялся. — Уж лучше бы сдохла, как Мара, а то ведь придется до конца жизни работать, чтобы долг за ту водичку погасить!
— Мара… умерла?! — меня снова скрутило болью, но эта, душевная, была стократ сильнее телесной.
— Она твои туфли начищала или что-то там подобное, не знаю, — отмахнулся демон. — Яд попал к ней сразу в кровь через порез на пальце, и все, на глушняк. И она, и младенчик. Даже в сознание не приходила.
— Но как же…
— Мне плевать! — перебил Агор. — Обожди, пожрать тебе принесу. — Он подошел к двери, обернулся и бросил через плечо. — Не надумай себе ничего такого, женушка. Мне за тобой ухаживать велено, потому что слуг теперь и так не хватает. И уж поверь, я за тобой как мать родная ходил, мне тоже надо, чтобы ты побыстрее выздоровела, вдвоем долг отрабатывать будем!
Он ушел, хлопнув дверью. Как мать родная. Да уж, примерно так она обо мне и заботилась — из необходимости, потому что сплавить Матери демонов немощного младенца не получилось. А на деле помри Макила, мама лишь с облечением выдохнула бы. Наверное, радовалась, когда продала меня Рахане.
Лишь бабушке, что работала в здешней купальне, да Маре было не плевать на Макилу. И обе теперь в могиле. Из уголка глаза выкатилась слезинка. Ну уж нет, на меня и так уже слишком много воды потратили, нельзя плакать. Надо выздоравливать — чтобы выяснить, какая мразь это сделала. Она должна ответить за то, что моя подруга с нерожденным ребенком в животе теперь лежит в могиле!
ФАФНИРА
Люцифер, как всегда, стоял у окна, глядя на Пандемониум. Я не рискнула обнимать его, лишь встала в сторонке, гадая, о чем же он размышляет. Не иначе, как об этой своей Риэре, будь она неладна. Но скоро это изменится. Скоро все изменится!
— Дорогой, — тихо позвала я, выманивая его из грез.
— Чего тебе? — раздраженно отозвался мужчина, покосившись на меня.
— Хочу сказать тебе кое-что.
— Так говори уже, не тяни. Новое украшение приглядела себе?
— Нет, этого добра ты мне с излишком надарил, — я улыбнулась и подошла ближе. — Теперь моя очередь тебя баловать!
— Прекрати говорить загадками, я этого не люблю.
Бедняжку Фафниру ты тоже не любишь, знаю. Да и не нужна она мне, эта любовь, как у смертных на земле. Предпочту всеобщее раболепие и преклонение передо мной — Королевой преисподней!
— Что ж, тогда скажу прямо — я беременна!
— Беременна? — его глаза удивленно распахнулись. Никогда не видела Люцифера таким! Теперь он смотрел на меня так, словно не ожидал, что фаворитка на такое способна. — Но как сумела? Ведь ни у кого не получалось!
— Пусть это останется моей маленькой тайной, — прошептала я, теперь уже без опаски обняв мужчину за талию.
— Пусть, — прошептал он, в свою очередь прикоснувшись к моему животу. — Что хочешь в ответ на такой бесценный дар, Фафнира? — глаза пытливо глянули в мое лицо. — Проси — все получишь!
— Обещаешь?
— Даю слово! Чего желаешь?
— Уважения, Повелитель, — тихо ответила я.
— И вновь удивила, — он усмехнулся, но во взгляде мелькнуло одобрение. — Желаемое получишь. Отправляйся домой и собирай вещи — ты переезжаешь во дворец.
— В твою опочивальню? — едва слышно выдохнула я.
— Не пересекай границы дозволенного, дерзкая демоница.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как прикажете, — пришлось скрыть обиду.
— И помни главное, — рука Люцифера легла мне на живот, — ты носишь моего наследника. Твоя жизнь отныне неразрывно связана с его жизнью. Береги дитя, Фафнира, ибо погибнет он, не задержишься среди живых и ты. Поняла?
— Поняла, Повелитель. Могу ли попросить еще кое-что? Небольшой пустячок, который порадует сердце вашей верной демоницы?
— Говори.
— Хочу, чтобы школа Раханы стала моей!
Я вышла из комнаты, широко улыбаясь и прижимая к груди свернутый в тугой бумажный рулончик приказ Люцифера. Уж не знаю, куда попала Рахана после смерти, но в том, что там она сейчас кипит от возмущения, уверена! Смешок сорвался с губ и улетел к высоким потолкам зала, укрытого сумраком.
Я вгляделась в темноту, разбавленную светом, что лился в нее от факелов. Да, не почудилось, там кто-то есть. Подошла ближе и усмехнулась, увидев Баала, который стоял ко мне спиной. Еще один враг. Придет и твое время, ответишь мне за то, что лишил наследства и сплавил с глаз долой в вонючий притон!
— Мечтаешь усадить на него свой зад? — прошептала я на ушко Архидьяволу, замершему перед троном Люцифера.
— Мечты — удел слабаков, — отозвался рыжий. — Таких, как ты.
— Не назвала бы демоницу, которая носит дитя Повелителя преисподней, слабой, — я рассмеялась, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его рожа. В глазах плескалось такое же удивление, как у Люцифера.
— Уела, признаю, — Баал развел руки в стороны. — Но, знаешь, у смертных на земле есть выражение: хвались не идучи на рать, а идучи с рати! — он хрюкнул от смеха, довольный своей шуткой. — Выносить, родить и вырастить ребенка так сложно, мир полон опасностей!
— Ты что, смеешь мне угрожать? — прошипела я. — Да одно мое слово Люциферу, и ради своей Королевы он…
— Королевы? — перебил рыжий и расхохотался. — Запомни, девочка, это место навсегда занято Риэрой!
— Она умерла!
— В сердце Повелителя она будет жить вечно! Вон там, — он ткнул на возвышение, — рядом со своим троном Люцифер приказал поставить трон и для нее. И при всех объявил, что Риэра — его Королева!
— Пусть! — бросила я в ответ. — Наследника ему родит не она!
— Поспорил бы, — Архидьявол растянул узкие губы в улыбку.
— Что это значит?
— То, что после ее смерти Люцифер думает только о том, как ее вернуть. Его мощь несказанно выросла с тех пор. Можешь быть уверена, он своего добьется. И как только Риэра вернется в его объятия, о тебе он тут же забудет. Как и о твоем ребенке.
Все еще кипя от возмущения, я вошла во двор школы. Проклятый Баал сумел подпортить мне настроение. Да еще эта вывеска над входом — «Школа госпожи Раханы», царапнула по оголенным нервам.
— Эй, иди сюда, — я помахала рукой парнишке, подметавшему пол. Он неторопливо направился ко мне. Вот наглец! — Да бегом же!
— Чего изволите? — его жадный взгляд скользнул по моей груди, которая налилась из-за беременности.
— Сними эту гадость! — я ткнула пальцем в вывеску.
— Но как же… — парень вытаращил глаза. — Господин Мулцибер…
— Мулцибер здесь больше никто! Снимай, живо! А потом беги к Ренье. Хотя нет, — наморщила лоб, вспоминая, — к Дузе, закажи новую вывеску, из лучших материалов! Скажи, пусть даже не думает экономить!
— А что написать?
— Ты дурак? Школа госпожи Фафниры написать! Буквы в два, нет, в три раза больше! Запомнил? Тогда чего стоишь? Бегом!
Я посмотрела вслед засверкавшим пяткам. Надо будет продать этого идиота. Куплю нормальных работников. Это Рахана самых дешевых покупала, вечно экономила. А мне, Королеве преисподней, считать самоцветы нет необходимости!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Итак, — я посмотрела на собравшихся во дворе. — Слушайте внимательно. Отныне главная здесь — госпожа Фафнира! Все мои приказы должны выполняться беспрекословно. Иного не потерплю!
