— Не важно. Быстро выпила, сказал!
Что-то мне все это не нравится. Мой взгляд пробежался по комнате. Окон нет. Я медленно начала отступать к двери.
— Даже не думай, — Баал подскочил к ней, провернул в запоре ключ и кинул его в ящик письменного стола. — Пей!
— И не подумаю! — я выплеснула гадость на пол.
— И это после всего, что мной для тебя сделано! — Архидьявол вцепился в мои волосы, ударил по ногам и поставил на колени. Схватил со стола кувшин и плеснул мне в лицо. Часть отвара попала в лицо, в рот, остальное потекло на пол. На вкус еще более мерзко, чем на запах.
Мужчина швырнул меня на кровать и навалился сверху. Я не сразу начала паниковать, потому что, как и все, знала — Баалу по нраву парни. А когда поняла, что именно он намерен сделать, было поздно — примотав мои руки каким-то узким ремнем к спинке кровати, демон уже копошился, стаскивая с меня трусы.
Это быстро кончилось. Он встал, заправил обмякший член на место и, не глядя на меня, глухо бросил:
— Поверь, Зояра, мне это было не более приятно, чем тебе. Но так надо.
ФАФНИРА
— Мааамаааа! Смотри! — Мефистофель помчался по саду, распугивая разноцветных птиц. — Ну, мааамааа!
Ось бытия, какой же громкий этот ребенок! Я потерла висок, в котором снова начала зарождаться тупая боль. Неужели опять глотать эти мерзкие горькие микстуры и ждать, когда отпустит?
— Мама! Ну почему ты не смотришь? — наследник Люцифера подбежал ко мне и ткнулся кудрявой головой в живот, как детеныш ара в мамкино брюхо в поисках сиськи.
Когда он был младенцем, его отец запретил мне и думать о кормилицах, заставил кормить самой. Какой же этот ребенок был прожорливый! Искусал, вытянул, испортил мне грудь. И уж разговаривать начал, а все равно прибегал титьку просить, еле отучила.
— Все видела, сынок. Помнишь, как говорила тебе, что топтать птиц ногами нельзя?
— Почему?
— Потому что твоему папе это не нравится. Их доставляют по его приказу из других миров, чтобы жили в этих чудесных садах, — я обвела рукой зеленые деревья и разноцветные цветы.
— А что тогда делать? — Мефистофель надул губы. — Мне скучно!
Вот засранец! Моя улыбка застыла на губах гримасой. Да я руку бы себе отгрызла за такое детство! А ему, видите ли, скучно!
— Вот если бы ты не бил всех мальчиков, которых приводили тебе в друзья, было бы с кем играть! — не без злорадства напомнила я.
— А мне нравится их бить! — сын крутанулся на одной ноге. — Они мои подданные! — он начал бегать вокруг меня, вызывая тошноту. — Что хочу, то и делаю!
Откуда в нем столько энергии? Вообще на месте не сидит, никогда, только носится, все сшибает, разбивает, топчет! Так хочется иногда связать этого неугомонного демоненка, вставить ему кляп, уложить на кровать и просто сидеть рядом, наблюдая, как он ревет.
— Ладно, топчи птиц, плевать! — я махнула рукой. Это меньшее из зол.
— Ааааааа! — Мефистофель с разбегу врезался в разноцветную стайку.
Я отвела взгляд, чтобы не видеть, как она превращается в кровавое месиво под его ногами, и заметила Люцифера. Он стоял неподалеку, в тени дерева с раскидистой кроной и смотрел на сына. С раздражением и злостью.
— Дорогой, ты пришел! — я быстро подошла к нему.
— Да, хотел отдохнуть в тишине и покое, — голос был полон язвительных ноток, — но благодаря стараниям твоего отпрыска это благословенное место стало худшим в аду.
— Он всего лишь ребенок, Повелитель, — я встала перед ним, чтобы Люцифер не видел, как сын скачет по уже дохлым тушкам. — У него неуемная энергия. Подрастет и станет нормальным. А мы с тобой, может, удалимся в опочивальню? Выполню любое твое желание, дорогой!
— Нет уж, благодарю, — мужчина скривился. — Если родится еще один такой, я сойду с ума!
— Он пошел в тебя, ты тоже мне покоя ночами не давал, помнишь?
— У тебя такая хорошая память, Фафнира! — съязвил Люцифер и поманил слугу. — Приведите Мефистофеля сюда.
— Зачем, Властелин мой? — я начала нервничать.
Хоть и не могла не признать, что этот ребенок — сплошное проклятие, на нем все же зиждется все мое благополучие и авторитет. Даже Баал уже не рискует меня задевать. Лишь смотрит с ненавистью, когда не видит Повелитель. Хотя рыжего Архидьявола давненько не видать. Уж не сгинул ли он на этой проклятой Земле? Поговаривают, его зарезал Горан Драган.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не бойся, убивать его не буду, хоть и очень хочется порой.
Слугам пришлось попотеть, прежде чем они изловили шустрого отрока, который носился по саду. Шмыгая носом, сын встал перед отцом. Надо же, мгновенно присмирел! Больше его ничем напугать невозможно.
— Я больше не буду, — пробубнил он, кинув в поисках поддержки исподлобья взгляд на меня.
— Разве тебя в чем-то обвинили? — уточнил Люцифер.
Сын промолчал.
— Подойди.
— Зачем? — не ожидая ничего хорошего, уточнил ушлый демоненок.
— Не смей перечить отцу! — вмешалась я.
Медленно, бочком, он приблизился.
— Наклони голову, — мужчина запустил руку в кудри сына, тот вздрогнул. Вероятно, решил, что получит затрещину, как уже не раз бывало. — Вот и ответ.
— Что там, Люцифер?
— Смотри сама, — он развел спутанные пряди в стороны, я увидела два бугорка и ахнула, — рожки!
— Чему ты удивляешься? — Повелитель преисподней пожал плечами. — У детей Высших демонов они прорезаются в период взросления.
— Но не так рано!
— Он мой сын. Поэтому рано. Ну, Мефистофель, — Люцифер посмотрел на демоненка, который переводил взгляд с меня на отца, пытаясь понять, где накосячил на этот раз, — теперь ты взрослый. Скоро будет праздник в честь твоих первых рожек.
— Праздник? — кажется, это его заинтересовало. — С подарками?
— Главным подарком твоим станет прекрасная дева, с которой ты возляжешь после того, как с твоих рожек срежут верхушки, дабы они начали расти.
— А почему тогда у тебя рожки не видно? — и вовсе осмелел наследник.
— Потому что они заметны только в облике силы, истинно демоническом.
— Я никогда тебя не видел в таком облике.
— Твое счастье, сын. Это стало бы последним, что ты увидел. — Люцифер снова усмехнулся и посмотрел на меня. — Займись подготовкой праздника, Фафнира.
— Конечно, Повелитель. Но ты уже уходишь? Мы с сыном почти не видим тебя в последнее время!
— Много дел. — Он отвел взгляд, но на мгновение в нем что-то сверкнуло. Никогда его таким не видела. Отблески чего-то похожего сияли в голубых глазах мужчины, когда речь шла об этой проклятой Риэре.
И лишь когда Люцифер ушел, я поняла, что это было счастье. То самое, к которому мы с сыном отношения не имели.
Я проводила Повелителя взглядом до выхода из садов и увидела Дариана — черноволосого приемного сына Архидьяволицы Барбелло. К нему Люцифер относился куда лучше, чем к своему собственному. Меня же этот приемыш основательно бесил с самого момента встречи.
— Иди сюда, — шикнула я слуге, — подслушай, о чем будут говорить!
— Нельзя, госпожа! — он перепуганно глянул на меня, выпучив глаза почти без ресниц.
— Жить хочешь? — я прищурилась. — Тогда бегом!
МАКИЛА
Я уже оттирала последние ступеньки, когда они вошли во двор, о чем-то беседуя. Мулцибер и незнакомка — невысокая, похожая на шарик, укутанный в несколько слоев цветастых тканей. Множество браслетов на руках и ногах так звенели, что расслышать их разговор стало возможно, только когда она остановилась около большой каменной чаши с песком. В таких зажигали огонь в праздники.
— Что ж, смотри, коли на слово не веришь, — она откинула на спину кудрявые черные волосы и достала из кармашка пару камешков.
Пара искр от их соприкосновения, и от пропитки песка в воздух тут же взвился оранжевый язык пламени. Женщина сняла с пояса мешочек, бережно достала оттуда щепотку чего-то и медленно посыпала огонь, будто посолила. Ничего не происходило — до тех пор, пока незнакомка не протянула к нему руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пламя обхватило ее запястье, словно кнут, скользнуло дальше, извиваясь между браслетов, погладило плечи и улеглось на шее полыхающим ожерельем — не нанося при этом никакого вреда.
