После этого он наконец покинул их дом. Эмили показалось, будто комната снова наполнилась свежим воздухом, которого ей так не хватало в его присутствии. Теперь она снова могла свободно дышать.
Однако Николас все еще смотрел на нее пристально, без тени улыбки.
— Ну вот, теперь у нас снова стало гораздо просторнее, — сказала матушка Эмили. — Мой муж ждет вас в библиотеке, ваша светлость. Надеюсь, после того, как переговорите с ним, вы не откажетесь от чашечки чая? Нам бы так хотелось услышать ваше мнение относительно наших приготовлений.
— Конечно, леди Морби, — ответил Николас, — буду очень рад помочь вам, чем смогу, хотя, боюсь, я совершенно бесполезен там, где речь заходит о лентах и перьях. Быть может, леди Эмили проводит меня в библиотеку?
— Она будет счастлива сделать это, — подсказала мать с довольной улыбкой.
— Сюда, пожалуйста. Идемте за мной, ваша светлость. — Эмили развернулась и поторопилась выйти из гостиной. Руки все еще дрожали, поэтому она спрятала их в складках платья, провожая герцога вверх по лестнице. — Библиотека довольно далеко, по крайней мере от гостиной. Папа нуждается в тишине и покое.
Она слышала его тяжелые шаги у себя за спиной и тихое дыхание. Что же он мог подумать о ней, увидев, как мистер Рейберн столь властно держит ее за руку! Она чувствовала потребность сказать что-то по этому поводу, объясниться, но что тут было говорить? Она и сама не поняла, что произошло.
Впрочем, и их помолвка какая-то ненастоящая. Не похоже на союз двух сердец, двух людей, объединенных общей жизненной целью. Похоже было, что это всего лишь недоразумение. И наверняка ему было абсолютно безразлично то, что другой мужчина держал ее за руку! Тем не менее это имело для него значение, и гораздо большее, чем если бы речь шла о любой другой женщине. Она уже научилась неплохо понимать мужчин благодаря работе в школе миссис Годдард и собственному опыту. Внутри у нее все сжалось, когда она, неожиданно для себя, представила Николаса с другой женщиной, с кем-то вроде Салли или рыжеволосой леди Андерс-Хольт. В прошлом году ходили слухи об их связи, хотя Эмили не замечала ничего, что свидетельствовало бы об этом.
Чтобы скрыть свое смущение и чувство, отдаленно напоминавшее злость, она быстро проговорила:
— А вот и библиотека, ваша светлость, дверь в конце коридора. Стучите погромче, отец довольно плохо слышит. Хотя, возможно, он притворяется, чтобы избежать излишних разговоров с матушкой…
— Эмили… — Николас вдруг взял ее за руку и развернул лицом к себе. Прикосновение его руки было прохладным и нежным, совсем не таким, как жесткая хватка Рейберна, и все же она вздрогнула от неожиданности. Он тотчас же отступил. — Эмили, может быть, нам стоит уже отказаться от этого «ваша светлость»? Мне кажется, мы уже определенно прошли этот этап.
— Конечно, как скажете, — согласилась она. — Как же мне называть вас?
— Я полагаю, Николас. Или Ник, так иногда называют меня мои близкие.
— Николас, — медленно проговорила она, словно прислушиваясь к своему голосу, стараясь прочувствовать его на вкус. Так она называла его в своих мыслях, непривычно было произносить вслух. — Николас.
Наконец легкая улыбка коснулась уголков его губ.
— Совсем не сложно, не так ли?
Она тоже улыбнулась:
— Пожалуй, не очень трудно.
— Я принес вам кое-что. — Из внутреннего кармана пальто он достал две бархатные коробочки для драгоценностей. — Наверное, я должен был сделать это после разговора с вашим отцом, но сейчас, по-моему, самый подходящий момент.
Эмили взяла их так осторожно, будто они могли в любую секунду укусить ее.
— Это мне?
— Вам… если вы пожелаете принять их.
Она заглянула внутрь и ахнула от изумления. В обеих были изумруды, огромные, четырехгранные, окруженные прекрасными прозрачными, словно льдинки, бриллиантами, в одной коробочке лежала подвеска, в другой — роскошное кольцо. Великолепные, как летние молодые листочки, сияли своей безукоризненной чистотой.
— Я никогда не видела ничего подобного, ваша… Николас, — восторженно прошептала Эмили. — Они восхитительны.
— Вам нравится? Ювелир сказал, что сейчас в моде жемчуг, но эти камни показались мне более привлекательными. Они того же цвета, что и ваши глаза.
Он заметил, что у нее зеленые глаза? Невероятно!
— Думаю, для меня они слишком великолепны.
— Слишком великолепны для герцогини? Абсурд. Говорят, моя бабушка надевала рубиновые тиары, выходя к завтраку. Правда, еще говорят, она была не в своем уме.
Эмили прикусила язык, подавляя смех. Порой она думала, что он и сам не в своем уме Она закрыла коробочки.
— Что касается того, чтобы я стала герцогиней…
— Что такое? Я обещаю, вам не придется следовать примеру моей бабушки. Можете надевать к завтраку все, что захотите.
Эмили закивала. Когда он так шутил, подтрунивал над ней, она тут же забывала все важное и серьезное, что собиралась сказать ему.
— Это было так благородно с вашей стороны сказать на балу, что мы помолвлены. Иначе все это могло обернуться для меня полнейшим крахом.
Николас помрачнел.
— Учитывая, что причиной этого краха был я, это самое меньшее, что я мог для вас сделать. Вы думаете, я из тех, кто способен с легкостью оставить леди в подобной ситуации?
— Я… Нет, что вы, конечно нет. Просто я ведь не слишком хорошо знаю вас, не гак ли? И вы не знаете меня. Мне кажется, заставить вас связать свою судьбу со мной на всю оставшуюся жизнь — чрезмерно суровая плата за одно лишь мгновение безрассудства.
— Два мгновения, если не ошибаюсь. — Он снова взял ее за руку, на этот раз она позволила ему это. Она почувствовала холодное прикосновение его золотого перстня, хотя сама рука была теплой. — Быть может, есть кто-то, кто вам небезразличен, Эмили?
Он, несомненно, имел в виду Рейберна.
— Нет! Нет, совсем никого.
— Тогда не вижу причин, по которым мы не могли бы друг с другом ужиться. Мои сестры твердят, что мне пора жениться, а наши семьи давно знакомы. Вы знаете все причуды, странности и слабости представителей рода Мэннинг, а я постараюсь сделать вас счастливой.
Уживаться друг с другом, очевидно, и есть суть брака. Семейные заботы, компромиссы. Ее учили этому всю жизнь. Отчего же теперь она чувствует столь горькое разочарование?
Снизу послышался взрыв смеха, мама и Эйми радовались, веселились, подбирая свадебные костюмы и принадлежности. Все близкие так рады. Наконец ей удалось сделать их счастливыми. Она не могла разрушить этого.
— Что ж, если вы уверены в том, что говорите, я выйду за вас замуж, — пообещала она.
