Словом, перекусив, и теперь уже посмеявшись над вчерашними моими похождениями (как я и говорила, чувство стыда почти всегда исчезает бесследно, когда история многократно рассказана с юмором), подробности чего мне с удовольствием подсказывали Валера и леди Ди. Потом Рози рассеянно взглянула на часы и подхватилась с диванчика, вспомнив о покинутой работе. Хотела было прихватить с собой Эрни, который слушал мои байки крайне внимательно, и я не сомневалась, что запомнит их дословно, но в последний момент я успела его отпросить. Рози, вежливо попрощавшись, унеслась обслуживать вверенную ее заботам территорию, а мы с Эрни остались.
Мальчишка, до этого активно, хоть и молча, угощавшийся всем подряд со стола, замер с рукой, занесенной над очередной булочкой.
— Что-то случилось, да?
Я почесала нос.
— Не совсем. Эрни, научи меня видеть двери.
Мальчик заметно выдохнул. Чего это он себе нафантазировал, а?
— Ой, да пожалуйста, это совсем просто! Я никому про них не говорил, иначе мама ведь запретит мне гулять, а тетя Ам так работой загрузит, что и пикнуть не успеешь. Смотри. Если глядеть на стену не так, как обычно, а как будто насквозь, он становится цветная. И где сияет ярче — там и дверь. А уж если ты видишь дверь — она не может не открыться.
И все? А что значит «как будто насквозь». Куда смотреть-то?
«Расфокусировано, значит,» — разъяснила леди Ди, гораздо быстрее меня понявшая мальчика. — «Ты не рассматриваешь рисунки на шелке, а словно пытаешься смотреть вообще, мимо них.» Тут она тоже застопорилась с объяснениями, но я уже поняла.
Есть такие забавные картинки для глаз, когда сосредотачиваешься, видишь какую-то мелкотравчатую мешанину, а если расслабляешь глаз — перед глазами проступает чудесный объемный рисунок. Сейчас я попыталась так сделать. На какое-то мгновение мне показалось, что я сижу внутри мыльного пузыря. Непроизвольно попыталась рассмотреть подробнее — и пузырь исчез. Попробовала снова. Не получилось. Снова. И снова. Мне это надо, иначе ничего не получится. И снова…
Через час я добилась видимых успехов. Эрни заснул прямо в кресле, куда скучающе уселся рассматривать картинки в учебнике по этикету, пока я, едва не пыхтя от раздражения, пыталась смотреть на собственные покои расфокусированным зрением. Леди Ди, неустанно бормочущая в голове разъяснения, поделилась, что примерно тем же самым способом вампиры видят и запоминают особенности ауры. Не все одинаково сильны, так же, как не все одинаково усидчивы. И уж точно никого так не поджимает время, как меня. Поэтому я, натурально вспотела и устала. Хотя при этом не двигалась с места. Действие, вначале казавшееся простым и понятным, чем дальше, тем больше заставляло прикладывать усилий.
Почему в первый раз получилось так легко? И в коридоре возле покоев императора я ведь совершенно случайно видела дверь? Почему же стало так трудно.
«Потому что из стадии бессознательного «случайно получилось» ты перешла в стадию осознания — и столкнулась с пониманием, что для обычных людей и, кстати, вампиров то, что ты делаешь, весьма не просто. Если не сказать, недоступно. И пока ты не поймешь, какие энергетические потоки у тебя в этом действе участвуют, мы не сможем перейти в фазу закрепленного навыка,» — в меру занудно отвечала леди Ди, умудрившись тоже устать, просто наблюдая за процессом изнутри.
Стало быть, учиться и тренировать это «широковидение», как мышцу? Чудно, конечно, но ведь времени нет совсем. У меня полтора дня всего! Меня охватило чувство, подозрительно похожее на панику. Сосредоточиться на ощущениях никак не получалось. Зато я снова начала видеть. Нет, не так. Начала ВИДЕТЬ. Тонкую радужную пленку, обтягивающую изнутри стены моего временного пристанища. По ней, как показалось вначале, хаотично пробегали голубоватые сполохи. Присмотревшись, я поняла, что пробегали они в строго определенном направлении, сливаясь, как лучи, в одной точке. В том самом месте в уголке у камина, нестерпимо ярким голубым светом полыхало окошко, казавшееся пропуском в Страну чудес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не успев толком ничего осмыслить, я опустилась сначала на четвереньки, потом по-пластунски полезла навстречу приключениям. Тьфу ты, идиотка! В толстом халате, да еще и с книжкой за пазухой, которую я так и не выложила, я сразу же намертво застряла. Вот будет веселье, если сейчас заявится кто-нибудь, да даже если Эрни проснется, а я тут в таком виде! Бешено забилась, как Винни-Пух в кроличьей норе, пытаясь прорваться или туда, или обратно. И тут меня с силой дернули за ноги, вытащив из одного затруднительного положения прямиком в другое.
— Ди! Ты бы поосторожнее с дверями, хоть бы халат сняла, чтоли! — укоряюще сказал Эрни хриплым со сна голосом.
Это, блин, точно ребенок?
— Спасибо, Эрни, — выдавила, не глядя на него. — Спасибо что спас, и за учебу тоже спасибо!
Придя немного в себя, обняла и поцеловала мальчишку в щеку. Тот расцвел весенним цветочком и прижался ко мне, охватив своими удивительно сильными руками за талию. Ничего себе, а ведь он ростом почти достает мне до груди! Это он такой большой или я такая маленькая? Эм. Уймись, глупая женщина, это не твой ребенок, к нему не следует привязываться и испытывать пусть даже сестринско-материнские чувства! Я уйду, он останется со своей матерью, в конце концов, сближаясь с ним, я подвергаю его опасности, как и всех, к кому испытываю теплые чувства.
Хо-хо, в таком случае ящерицы де Брие не просто в безопасности — они в чугунном бункере, защищенные моей неприязнью лучше, чем всеми оборотневыми армиями вместе взятыми!
— Возьми меня с собой! — внезапно будто прочитал мои мысли мальчишка.
— Нет, Эрни, прости… Так нельзя. Как же мы оставим твою маму совсем без защиты? Ей совершенно не на кого положиться, кроме тебя! — быстро сориентировалась я, хотя внутри как будто комок скрутился. Нет-нет, тащить за собой ребенка в настолько страшную неизвестность, в которой бродит брутально-кожаный Собиратель душ, было бы верхом кретинизма. Я не особенно умею ладить с детьми, у меня абсолютно нет опыта, и чужие дети, орущие, наглые, требовательные, меня страшно раздражают. Но именно этот побуждал искать способы обойтись чем-то иным нежели «слушайся меня, потому что я так сказала, я главнее».
Мысль о маме заставила мальчика задуматься, но не расцепить ручонки, которыми он продолжал стискивать меня, грозя развалить на две неравные половинки.
— Ла-адно. Уговорила. Но ты вернешься и женишься на мне, когда я вырасту! — и это ни разу был не вопрос. Разумеется, подобных обещаний я давать не собиралась даже ради его спокойствия.
— А давай ты сначала вырастешь и посмотришь, захочется ли тебе и дальше дружить со старой и неинтересной мной, когда рядом будут красивые девочки твоего возраста? — предложила, не осмеливаясь сформулировать отказ более категорично. Ну, не Макаренко я, понятно? Вообще не представляю, как разговаривать с ребенком, тем более с чужим, чтобы он не расстраивался, не плакал, и при этом делал то, что нужно! О, у меня же его вещица затерялась! — Эрни, я ведь нашла твою стрекозу! Давай я ее тебе верну?
Мальчик насупился и, наконец, прекратил попытки зверски меня располовинить. Синяки, поди, останутся.
— Это подарок. Мы же были незнакомы. Я не знал, как подарить. А теперь ты мой друг, и я ее тебе дарю! — непререкаемым тоном изрек он, касаясь пальчиками второй стрекозки на лямке штанишек. — Они парные. И волшебные. Мама мне подарила и сказала, что это подарок папы. Они могут притягиваться между собой. И взять с собой того, кто ее держит. Может, даже с ТОЙ стороны! Я ее тебе подарил, чтобы ты могла вернуться ко мне!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я ошарашенно уставилась на легкие стеклянные крылышки. Вот эта тонкая фигня на самом деле крутой артефакт? Кто ж тогда его отец? А клейма тут, часом нет? Тогда я вообще не буду ни в чем сомневаться и резвым зайцем поскачу к императору с радостной вестью о том, что его наследник нашелся. Кажется, недавно я скучала по индийским танцам? Самое время их плясать! «Эй, посмотри на мое родимое пятно, я твой потерянный еще до зачатия отец! А я твой брат, глянь на мой синяк под глазом! У тебя ведь точно такой же! Ах, бамбук растет, тигр ест священную корову, а у нас большая дружная семья-а-а! Аджа-аджа!». Да, это определенно должно звучать как-то так. И наезд камеры на мое изумленное лицо.
