А вот вручить пахнущие мной вещи спешащей домой семье уважаемого дипломата, которая полетит в свою Сиеленнию на быстрых лошадках безо всяких там лишних остановок, это вот уже поинтереснее. А если, вернее, когда их догонят, жена похлопает ресничками и отопрется, что, мол, я не я, кобыла не моя, а это вот сестрица любимая матушке передала, а еще цветочек аленький, это вовсе не повод кого-то арестовывать. Ну, мало ли о чем между собой старые подруги уговорились. Тем более, если все будут знать, что перед самой помолвкой мы восстановили хотя бы какие-то отношения.
— Привет, — загрузилась и забыла все слова приветствия. Хорошо хоть не «приятного аппетита» сказала, а то были случаи по утрам в институте.
— Хорошего вечера, — церемонно поздоровалась Людмила. На правах старых знакомых во время приватной встречи мы обошлись без книксенов. И первую минуту просто разглядывали друг друга. Она сверху вниз, я — снизу вверх. Людмила была прекрасна и величественна в бежевого цвета меховом пальто в пол с красивой белоснежной оторочкой и расширяющимися книзу рукавами, в которые так удобно прятать руки на морозе. При этом на виду остается безупречно изящный меховой треугольник идеально совпадающих вырезов. Косу сменила сложная прическа, несколько вьющихся прядей красиво обрамляли лицо с длинными аж до висков глазами.
Надеюсь, я выглядела вполне достойно в одной из коротких дубленок в виде приталенного камзола с глубоким капюшоном и теплых замшевых штанах. На руках у меня были ярко-красные варежки, которые мне снова притащила Кошачий глаз, добрая безотказная душа. И этими варежками я нервно теребила такой же ярко-красный шарф, который бабушка Кошачьего глаза связала любимой внучке на шестидесятилетие.
— Я хочу попросить прощения, — выдала я опять мимо кассы. Ну, перенервничала я, растерялась, хреновый из меня шпион, а дипломат еще хуже — оправдывалась я перед зашипевшей леди Ди, поучавшей меня тому, как следует строить разговор.
Людмила тоже опешила. Наверное, готовилась к такому же разговору, полному недомолвок и реверансов, что и эльфийка. О, они же почти родственницы теперь!
— И ты меня прости. Я как о тебе услышала, так и закипела. Он ведь мертв, а ты жива и даже вот замуж за императора собираешься. Я думала, ты охотилась за приданым! — волчицу прорвало. Я сочла за лучшее заткнуться и выслушать. — Младший сын воеводы — так себе приобретение в новом мире. Гости с ТОЙ стороны, как правило, вращаются в высших кругах. Был момент, когда я даже подозревала тебя в сговоре с Лукасом! — тут она сделала странный жест рукой, словно какое-то мерзкое кусачее насекомое с одежды скинула. — Только потом стало известно про обоз в горах, про помощника посла, который тайно тебя похитил. Сестра князя страшно убивалась, Ранимир думал, с ума сойдет от горя. Я и не знала, что вы с ней успели подружиться… Когда траур кончился я, действительно, не могла больше и дня провести в доме, где мы росли все вместе. Я знаю, что поступила дурно, должна была меньше думать о себе, но ведь родители не одни, с ними Лиам, да и Лилька рядом… Она готовится подарить альфе первого волчонка, — тут оборотница коротко и очень тепло улыбнулась своим мыслям. А я так же мысленно порадовалась за князя и его неугомонную юную жену. — И с Дивиэлем мы познакомились совершенно случайно, именно так, как он рассказал. Я была в совершеннейшем шоке, что оборотень может оказаться избранным эльфа из семьи правителя! Я думала, они только между своих заключают браки, а нас считают низшей расой, как людей… — вот и мне прилетело, спасибочки! — А он… Ты не представляешь, какой он… Он спас меня, я ведь просто жить не хотела. На Землю бы сбежала, если бы это было возможно. А теперь… только вина меня душит, что я такая счастливая, а Ланкр умер…
— А ты здесь причем? — я подошла и взяла ее за руку. — Чем ты могла помешать тому, что случилось? Это все моя вина. Я обиделась, как идиотка, убежала, а он за мной… Если бы не я, мы бы большой и дружной э-э-э… семьей трудились бы над разгадкой Предназначения в Поволжье… Но, знаешь… это трудно объяснить… Вряд ли Ланни был бы счастлив со мной. Я хочу домой. И это со временем свело бы меня с ума, наверное. А я его. Ни в коем случае не считаю случившееся лучшим исходом. Но ты же знаешь, на Ардане ничего не происходит просто так. Не вини себя. И прости меня, что лишила тебя брата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Людмила ответила на рукопожатие. Мы не обнялись, но щеки у обеих блестели в свете многочисленных маленьких фонариков, которыми был украшен сад. Где-то за кустами завозился временно покинутый супруг. Пожалуй, времени осталось мало.
— Людмила, я не хочу снова замуж. И мне нужна твоя помощь, — взяла я быка за рога.
— Ой. Но мне временно нельзя перемещаться порталами, — она растерянно взглянула на меня и безотчетно оплела руками свой живот. Ага. Еще один наследник. — А в карете нас быстро догонят, тем более, император знает о нашем… э-э-э… почти родстве. Это ведь он способствовал тому, что муж взял меня в эту поездку. Поэтому так долго добирались.
— Это неважно, я с тобой не поеду. Но я тебе кое-что дам с собой. Довези до границы с Сиеленнией и выброси с какого-нибудь моста в реку, лады? Послезавтра во время праздничного бала вы должны уехать. Скажись больной, скучающей, еще какой-нибудь, но добейся, чтобы ваш экипаж уехал в середине бала.
— Но как? У мужа же дипломатическая миссия, я не могу…
— У него, прежде всего, беременная жена, а беременным прощают все причуды. Скажи, что тебе срочно необходимо полизать снег на крепостных стенах поволжского замка и залтанский тут не годится. Придумай что-нибудь!
— Хорошо, я постараюсь, — согласилась она, прыснув в кулак.
— Спасибо, — искренне поблагодарила, раскрывая, наконец, объятья. Я совсем не была уверена, что Людмила ответит на мой порыв, но она прижалась, словно только этого и ждала.
Расстались мы почти сестрами.
«Как ванильно и приторно, меня сейчас стошнит,» — ехидно подначила леди Ди.
У тебя, видно, никогда не было настоящих подруг.
«Никогда. До тебя,» — ревниво уточнила эльфийка. — «И никто меня вот так не обнимал.»
Ну давай я тебя обниму, моя хорошая! И я обхватила себя руками так далеко, как смогла, наклонив голову к собственному плечу, поглаживая себя по рукам и спине, где достала.
— Э-эм… Миледи?
Ой. На меня, вытаращив сочно-карие глаза, таращился молодой парнишка-вампир, кажется, слуга. Ну да, когда молодая девушка стоит одна в беседке и обнимает сама себя, это выглядит как минимум странно. Даже немножко страшно.
— Господин приказал пригласить вас на ужин в его личную гостиную. Я сбегал к вам, но камеристка сказала, вы пошли гулять с подругой. Вас проводить, чтобы переодеться?
— Зачем, я же не в неглиже. Веди так. Раз звал, значит, хочет кушать, не будем заставлять голодного мужчину ждать.
Интим не предлагать
Говард де Глоттарини
Я действительно хотел сделать приятный сюрприз. Но не угадал. Совсем. Один за другим дорогие гости приводили мою прелесть в бешенство, ее «бабочка» стала густо-красной, словно в радугу намешали чистой крови. И тут матушка словно сошла с ума. Она стала перекачивать это все в себя! Ни от кого не скрываясь, жадно, нагло, едва не постанывая от удовольствия. Я никак не ожидал от выдержанной и строгой родительницы такого странного поведения! Я знаю, что Диана сладкая, от нее совершенно невозможно оторваться, но это мое сокровищ-ще, маман! Да, когда я нервничаю, начинаю шипеть, как змея. Даже мысленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
После того, как я успешно завязал беседу с гостями, матушка еще некоторое время общалась с Дианой, эмоции которой поутихли (еще бы, после такого откровенного объедания любая местная человечка на месяц превратилась бы в деревянную куклу!). До меня доносились отдельные фразы вроде «останемся в гостях до рождения внука», «дворец примет наследника» и «Пророчество де Глоттарини». Хорошо, это правильная тема, а матушка умеет уговаривать самых упрямых. Ласковая, мягкая и сентиментальная внешне, она была жесткой хладнокровной хищницей внутри. Именно она была истинной правительницей Залтана, несмотря на то, что наследником являлся мой отец. Я горжусь ею и горячо уважаю, но Диана перед моей матушкой — всего лишь бабочка со слабыми радужными крылышками. Она ее просто-напросто сожрет. Но и не пригласить ее на помолвку я не мог. Я попытался донести до родительницы, насколько для меня важен комфорт девочки, и она сама. Я еще ее не разгадал, уберите свои руки от моей игрушки, маман, спасибо большое.
