Наконец, додумалась, дать ей сок, который она же и предлагала.
Открыв стеклянную банку, Алёна лихорадочно глотнула «яблочный нектар».
— Боже. На мажорах в роддоме надо было нестираемым маркером писать: особо опасные. Риск умереть, находясь в их компании, велик, - изумлённо достаю бумажные платочки, вспомнив, что они у меня есть.
Подруга вытирает выступившие слёзы.
— Ледов вдвойне опасный, - откашлявшись, соглашается с моими словами.
— Кренделёк - орудие убийства. Записка - вызывает удушение. То, чего он касается, автоматически становится убийственным?!
Поморщившись, девчонка начинает массировать гортань.
— Болит? - участливо интересуюсь.
— Немного, - крутя запиской и что-то выискивая на ней, кивает она.
— Наша встреча важна. Кому важна? Как понять «важна»? - закидывает меня вопросами.
— Я задавала себе их прочитав впервые. На раз десятый уяснила, что бесполезно.
Алёна скомкав клочок бумаги, бросила его в урну и промахнулась.
— Да ё, - сипит она.
Но делать нечего. Встала, подошла, выбросила нормально.
Я за время её хождения доела, допила и мы встретились на полпути.
Я - несла выкинуть свой мусор. Она - возвращалась обратно на скамейку. Видя мою персону мимо проходящую, Колесникова по-братски задержалась.
— И что делать будешь? Пойдёшь на двойное рандеву?
— Не решила.
— Хорошо, - не пристаёт Алёна с расспросами.
— Помчались тогда к Кириллу Андреевичу. Геометрия - святое. Не грех и пораньше на неё заявиться.
Дошли до класса без проблем.
Колесникова весь наш путь тихо разговаривала со своей мамой.
— Мам, я не могу приехать на выходные. Ты знаешь в эти дни я подрабатываю.
«Ш-шпу-шу-ду-ду», прозвучали помехи.
В этот раз чётко слышно не было.
Хотя Ледов был понятен.
— Ма-м. Я хочу увидеться с Женей, но я работаю. Мне нужны деньги. Ты знаешь, - с отчаянием в голосе, уговаривает родительницу подруга.
— Я не знаю, когда приеду. Может вечером. Может, не приеду. Да, мам. Я буду осторожна. Хорошо. Прости.
Решив, что нужно дать Алёне время успокоиться, говорю ей, что хочу в туалет.
Слабо улыбнувшись, девчонка опускается на скамейку. Дрожащими руками подносит сок к губам.
Не смея показывать ей свою жалость, стремительно отворачиваюсь. И поставив на часах таймер, чтобы не опоздать на урок, иду, на самом деле, за водой.
Но через минуты три блужданий доходит, что я дура несусветная.
Информация для меня не новая, но теперь ещё больше в этом убедилась.
С Алёной свободно ходила по школе и показалось, что умею не путаться в коридорах.
Теперь же запуталась.
И что делать?
Я откуда шла? Вроде с той стороны. Или…
Голос, прозвучавший лева, заставил испуганно ойкнуть.
Зажимаю себе рот рукой, когда понимаю кто именно идёт.
— Надо было тебе с самого начала во время тренировок, представлять нас, когда мы…ну...
— Лен, говори «близость», раз «с*кс» не можешь, - тембр дикого заставляет обмереть.
Ногти рефлекторно впиваются в ладони, причиняя боль.
Но благо, она смогла отрезвить.
Додумываюсь вбежать в коморку, так удачно находившуюся в нескольких шагах.
— Ой, это мило. Близость. Я и не думала называть ЭТО таким образом. Ты такой умный, - слащаво восторгается Барби.
Догадываюсь, что это она. Но сто процентной уверенности - нет. Ранее я не слышала её голоса.
— Ты тоже умненькая девочка. Ведь ты придумала как нам добиться прогресса, - не заставляет себя ждать тёплый ответ от Артёма.
— Ой. Точно. Я тоже молодец.
Звук хлопков.
Адамцева в ладоши хлопает?
Ей сколько? Пять годиков?
— Какой Филипп Кириллович был сегодня довольный. Видел?
— Ага, - безучастно откликается дикий.
Пара проходит около моего укрытия, жмусь к стене, чтобы ни Барби, ни дикий случайно не увидели мои туфли.
Какой зазор широкий. И зачем он такой нужен?
— Ты...
Пип-пип-пип-п.
Ой, ля.
Зажимаю часы, чтобы заглушить звук.
Нажимаю на кнопку и вроде проворно.
Предатели затихают. Я с ними.
Но стук каблучков и тихая поступь берцев - тоже.
— Это писк был? - тоненько говорит Адамцева.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ай.
Ай.
Взволнованно прижимаю ладонь ко лбу.
Услышали.
40
— Мы не одни в школе, Лен. Кто мимо проходил. На телефон оповещение пришло. Бывает.
Прямо от сердца отлегло.
Не услышали.
— Ты иди, я схожу попить тебе куплю. Что будешь?
— Ой, возьми мне воды. Соков не надо. Мне их нельзя. В них столько сахара. Представляешь, калории считала, но почему-то поправилась.
— Не придумывай. Не поправилась ты, - вздыхает Артём.
— Я и не придумываю. Ты устал, а раньше легче легкого тебе было. Точно расплылась я. Предыдущие поддержки и дыхание тебе не сбивали, но теперь...
— Лен, - насмешливо зовёт девушку дикий.
— Да?
— Причиной того, что эта тренировка далась сложнее, стал не твой несчастный килограмм.
Рана даёт о себе знать?
— Вообще-то два килограмма.
— Хоть пять.
— Сплюнь, - с ужасом просит Адамцева.
— Т-фу, т-фу, - дикий прикалываясь, стучит по двери, за которой я.
Чего мне стоило не завизжать. Чего мне стоило...
Закрыв рот обеими ладошками, глубоко дышу, успокаивая сердцебиение.
— Ты придумываешь. Я и ни заметил, что ты стала, опять же по твои словам, тяжелее.
— Ты чуть не уронил меня. Что обманываешь? Не успокаивай меня.
— Тебе показалось. Я просто чуть резче отпустил. Устал до этого.
— Из-за чего устал? Или из-за кого? Тём? Говори по-хорошему. В твоих интересах придумать наилучшее оправдание. Или я не знаю, что с тобой сделаю.
— Не будь такой воинственной. Не позавтракал, сахар в крови и упал. Плюс вчера... - замявшись, Артём таки выбирает наиболее безопасный вариант: —...лёг поздно.
— Смотри мне. Увижу рядом с тобой эту новенькую. Я тебе голову отчекрыжу. Понял?
— Понял. Понял, - смеётся дикий.
Да-а они уйдут когда-нибудь?
Сколько можно около меня стоять?
Им тут мёдом намазано?
До геометрии две минуты осталось.
И их ещё нужно распределить на поиск дороги, и на бег с препятствиями.
Опоздаю. Точно опоздаю.
— Всё. Иди, малыш. Я быстро.
Слышится звонкий чмок.
Морщусь.
Чуть не стошнило.
И кто кого лобызал?
Тьфу.
Какое мне дело?
Каблучки цокали секунд пятнадцать. Не больше. И всё. Все звуки смолкли.
Хочу выглянуть. Посмотреть. Может Артём за водой для своей...девушки убежал.
Но пальцы, что ритмично отстучали по двери, рушат все надежды разом.
— Выходи.
Молчу, молясь всем богам.
Может же такое быть, что он не ко мне обращается. Может?
— Давай, давай, мышонок. Не тешь себя иллюзиями. Тебе не кажется и я не уйду, - поторапливает демон ада.
— Не выйду я. Иди куда шёл, - вякаю храбро.
— Хорошо...
Правда уйдёт?
— Если упёртая новенькая не идёт ко мне, я к ней приду.
— Зайдёшь и я тебя...
— Что? Поцелуешь? - его смелый вопрос делает воздух вязким.
Начинаю паниковать.
Лишь чудом собираюсь с мыслями.
— Конечно. Шваброй технички, - хватаюсь за черенок.
— Окей. Ухожу, - с чего-то вдруг мягко говорит Артём.
Прислушиваюсь.
Тишина.
Он ушёл?
Опасливо выглядываю.
И мигом ойкаю от того, что меня вытаскивают за талию из коморки.
Швабра выпадает из ослабевших рук.
Сердце пропустило один стук - точно. И его хватает, чтобы меня безвольную, опять прижали к стене.
Дикий, чтобы я не ударилась головой, подставляет ладонь между моим затылком и стеной.
Звонкий скрежет колец о бетон - я съёживаюсь.
Но парень надавливает на талию и я вынужденно льну к нему.
Застываю из-за того.
Сердечко бедное прекратит биться с минуты на минуту. Дикий же погружает ладонь в мои волосы, принуждая смотреть на него.