— От жизни надо получать удовольствие. Ты так не думаешь, новенькая? - глухо пытается что-то узнать для себя.
Я думаю...думаю, что где-то там звенит звонок, пищат мои часы, оповещая, что я впервые в жизни опоздала на урок.
И Колесникова недоумевает куда я могла провалиться.
Возможно, она даже пошла на мои поиски?
Но проблема в том, что здесь есть его глаза. И в них я безвольно, и не попытавшись противостоять, погибаю.
А ещё...есть стук дикого сердца под моей ладошкой.
Оно бьётся так же сильно, как и моё.
Но красивое лицо парня не выражает эмоций.
Он хочет показаться бесчувственным? Или…
— Н-н-н-наверное, - шепчу.
— Значит, я могу тебе поцеловать? - ласково обводит большим пальцем мои губы, удивлённо приоткрывшиеся от его смелого вопроса.
— Отпусти. У нас математика, - уворачиваюсь.
— Не хочу отпускать, - болезненно морщится.
Теряюсь во времени, когда внезапно он тянет на себя.
Влетаю в крепкие объятья.
Замираю и примерно не представляя сколько проходит.
Секунда? Две? Полчаса?
Почему обнимая Артёма мне на душе невероятно спокойно?
Почему позволяю ему прикасаться к моим волосам?
Почему сердце щемить начинает, когда слышу, что его успокаивается?
Билось сумасшедше, но стоило ему меня обнять и ритм пришёл в норму.
— Как бы я хотел сбежать с тобой, Варь, - впервые называет меня по имени.
— Остаться где-нибудь, где никто не смог бы нас найти. Многого хочу, да?! Поймать солнце и спрятать его ото всех. Разве это возможно?!
Парень не ждёт от меня слов. Да я и бы не смогла ничего сказать.
Поцеловав в макушку, дикий отпускает меня.
— Иди на геометрию, - гладит по голове, как ребёнка.
— А ты?
— Долго рассказывать. Иди-иди, - засовывает руки в карманы джинс, придавая себе хулиганский вид.
— Но...
— Иди, новенькая. Вон лестница. По ней наверх и класс математики будет слева, - возвращается к своему привычном поведению, смотрит на часы.
Вроде бы там какое-то сообщение высвечивается. Не успеваю увидеть чётче, дикий складывает руки на груди, пряча от меня дисплей.
— Не позволяй мне... - странная заминка. —...портить твою успеваемость.
Непонимающее моргнув, отхожу к лестнице.
И действительно забегаю по ней, не позволяя себе думать.
Благо номер я помнила и дверь найти не составило большого труда.
— Простите за опоздание, - забегаю в класс.
Все оборачиваются.
— А вот и наша пропажа. Садись, Колесникова. Не надо никуда идти, - по-доброму улыбается Кирилл Андреевич.
— Проходи, Варь. Проходи. Ты на пять минут опоздала. Не волнуйся, - видимо, списывает учитель моё сметение на беспокойство об опоздание.
— Что случилось? Тебя унитаз поглотил? - шепчет на ухо Алёна, когда я сажусь.
— Или...дикий? - понизив тон, округляет глаза.
— Спасибо, что вещи мои занесла. Потом тебе расскажу, - достаю из рюкзака необходимое.
— Всегда пожалуйста, кренделёк ты скрытный, - Алёна не навязываясь, пролистывает учебник.
И с любопытством читает новую тему.
Кусок главы от дикого →
41
Дикий
Скверно. Очень скверно, что ему понадобилась моя помощь.
Новенькую нельзя оставлять одну сегодня, но и его подвести я не смогу.
Значит, придётся сделать невозможное.
Успеть и там, и там.
Стягиваю повязку.
Да.
Заливаю антисептиком.
Как и предполагал - полный п*здец.
Надо признаться отцу, что облажался и пропустил удар.
Выслушать нотации - меньшее из зол. Зато его врач нормально обработает рану.
Хорошо. После - обязательно.
Но сейчас меняю бинт на новый и залепляю его для надёжности пластырем.
Бл*ть. Надеюсь, «борзый» вспоминает меня и в могиле.
Будет обидно, если нет.
Но радует одно - я мучаюсь от его трусливого удара ножичком, а он вообще отмучился.
Мир явно стал чище. Жаль, что этот кусок г*вна не выстоял и пяти минут.
Непозволительно мало страдал.
Рингтон телефона отвлекает от воспоминаний.
— Артём, - мешает сухой голос отца закинуться обезболивающим.
— Слушаю, - удерживаю телефон ухом, сам насыпаю в рот побольше пилюль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Запиваю водой.
Отлично пошли таблеточки.
— Адрес получил?
— Получил.
— Не подведи меня. Я на тебя рассчитываю.
Хочет отключиться, останавливаю его.
— Па-ап.
— Да? - удивляется мужчина.
Оно и понятно - я редко называл его «папой».
— Я хочу уйти.
— Куда? Надолго? Могу устроить, но…
— Я вообще хочу больше не заниматься…этим, - тяжело дыша, прислоняюсь лбом к холодному зеркалу.
— Могу я поступить в вуз? Ты и сам знаешь - мои знания опережают школьные. Зачем я прозябаю в эдеме?
— Нет. Я не разрешаю тебе.
Как обычно, не желая тратить много времени на собственного сына, отключается.
— Чтоб тебя, - рычу, вдарив кулаком по зеркалу.
По его поверхности мигом расползается трещина.
Но вроде кольца спасли от повреждений.
А…нет.
Подцепив маленький осколок, вынимаю его, выбрасываю ведро. Подставляю ладонь под воду.
Она мигом окрашивается в розовый.
Я остановлюсь, чтобы не стало поздно.
Нельзя больше приближаться к новенькой.
Нужно перебороть ломку по ней.
Прекратить грезить.
Она не для меня.
Слишком чистая.
Слишком наивная.
Слишком правильная.
Разве я сохранил хоть крупицу хорошего в себе, чтобы иметь право быть с ней?!
Варя
Тыкаю пальцем, но реакции получаю.
Да сколько-ж можно?!
Пинаю под столом засоню.
Всполошившись, Алёна не удержав равновесия, грохается со стула.
Девочки перепуганно оборачиваются на шум.
— Алёна, ты в порядке? - взволнованно приподнимается из-за стола Кристина Васильевна.
— Да. Простите. Я крючок уронила. Хотела поднять и упала, - потирая ушибленный копчик, подруга прожигает мою персону ненавистью.
— Может тебе в медпункт? - с сомнением следя за тем, как она кряхтя, встаёт, уточняет учительница технологии.
— Не нужно, - натянуто улыбается Колесникова.
— Если болит - лучше иди.
— Нет. Нет, - машет руками Алёна и Кристина Васильевна от неё отстаёт, продолжая рассказывать как вязать десятый столбик. — Накид, продеваем в…
— Что стряслось, придурошная? В пряже запуталась? - щипает больно за ногу соседка, отплачивая, что из-за меня ей пришлось поваляться на холодном полу.
— Дикий на байк запрыгнул и умчался куда-то, - пристыженно тру ляжку, откладывая заготовку варежки на стол.
— И? Ты хотела, чтобы я коня запрягла и за ним поскакала? - помогает с вязанием Алёна.
Распустив предпоследние ряды, показывает как нужно.
Около Колесниковой то лежала красивая половина рукавички. В отличии от меня, навязавшей черте что, одноклассница могла себе позволить спокойно спать.
Орнамент, что шёл у неё следующим, мы будет учиться создавать лишь на следующем уроке.
Забрав нитки, пытаюсь повторить увиденное.
Алёна долго смотрела на мои кривые пальцы, опять загибающееся в разные узлы, но всё равно не научившиеся нормально вязать.
В конечном итоге, распутала мои пальца, забрала нитки и стала доделывать то, что я каким-то чудом вроде правильно связала.
— Какого коня? - припоминают реплику язвы.
— Гипотетического, - дополняет непонятное высказывание она.
— Живого себе могу позволить лишь продав, пожалуй, обе почки. Так где дикий был? Или померещился?
Показываю пальцем на окно. Обзор в нем на ворота был не очень. Но как раз тот край, где был недавно припаркован мотоцикл, задевал.
— Может развлекаться поехал. Заскучал, - предполагает Колесникова, накидывая нитку на крючок.
— Не пойму почему ему разрешают пропускать школу.
— Чего ему её не пропускать? Я тебе разве не говорила?
— Что?
