— Да, — вот и всё, что сказал Эйс.
Мы встретили Лили и Круза на тротуаре. Они светились так же ярко, как ночник в форме морской раковины, который мои родители включали ночью в розетку в прихожей.
Фейри прервали свой безмолвный разговор, когда увидели, что мы приближаемся. Затем они направились вниз по улице.
— Ваш язык жестов такой же, как наш? — я спросила их, хотя и предполагала это с тех пор, как мой отец, знавший пару слов, сумел пообщаться с Лили при первой встрече.
— Мы приняли тот, который они используют здесь. Лили — первая в своём роде, — Круз мягко улыбнулся ей сверху вниз.
— Борго тоже был единственным в своём роде? — спросила я, когда мы завернули за угол. — Он сказал мне, что не чувствует запахи.
— Его родители тоже пощадили его, — сказал Круз.
Я нахмурилась.
— Что значит пощадили его?
— Фейри-инвалидов обычно оставляют здесь, — Эйс объяснил. — Когда-нибудь слышала о подменышах?
— Ты имеешь в виду… ты имеешь в виду… — я остановилась. — Вы обмениваете детей-инвалидов на здоровых людей?
— Ага. Это был старый способ. Они также избавлялись от фейри, которых сочли неприятными с точки зрения внешнего вида, — объяснил Эйс. — Совершенство и сила — две самые важные черты в фейри. Способствует оздоровлению общества, не так ли?
Должно быть, я выглядела испуганной, потому что Круз сказал:
— Лайнус принял закон после рождения Лили, согласно которому подменыши больше не разрешались.
— Наш отец, наш герой, верно, Лил? — сказал Эйс.
Лили поджала губы и сглотнула. Затем она одарила его полуулыбкой, которая вовсе не была улыбкой. Я поймала Круза, наблюдающего, как я наблюдаю за ними. Я приподняла бровь, не то чтобы я ожидала, что он объяснит мне дисфункциональные отношения у Вудов. Я не имела права даже спрашивать.
— Но тогда, что происходит с этими детьми фейри? Даже если они не идеальны, в их жилах течёт огонь, так что они должны просто вылететь из своих колыбелей, верно? — спросила я.
— Нет. Полёт подобен ходьбе, ты не овладеваешь им с рождения, — объяснил Круз. — К тому времени, когда они могут летать, они часто умирают. Видишь ли, фейри не могут прожить на Земле больше нескольких месяцев, не посетив Неверру. Наши тела не созданы для того, чтобы жить здесь.
— Но базаш живут здесь.
— Базаш не созданы из чистого огня.
Обдумывая его слова, я последовала за ними по тихому переулку, где пахло мочой и пивом. Кот выпрыгнул из чёрного мусорного бака, выгнул костлявую спину и зашипел на фейри.
— Животные могут видеть сквозь нашу пыль, — сказал Круз. — Они не совсем знают, что с нами делать.
Кот не отвел взгляда, не перестал шипеть. Я боялась, что он нападёт.
Лили подняла лицо вверх, к плоской крыше кирпичного здания перед нами, а затем она взлетела вверх. Круз скользнул за ней. Когда я оглянулась на Эйса, он уже парил над землёй.
— Тебя поднять или ты хочешь попробовать подняться по пожарной лестнице? Она выглядит довольно крепкой.
Я обернулась. Она не только проржавела, но и отсутствовали некоторые ступеньки. Я вздохнула.
— Я больше беспокоюсь о коте, охраняющем её.
Он одарил меня кривой улыбкой.
— И он, вероятно, больше беспокоится об этой Кошке, — он указал на меня.
— Забавно, — пробормотала я и подняла взгляд на крышу. — Обязательно ли это делать на крыше здания?
— Там, наверху, меньше человеческих глаз. И меньше кошек.
Я вздохнула, не отрывая взгляда от крыши.
— После этого ты оставишь меня в покое, Эйс? Даже если моя метка загорится?
Кот расхаживал взад и вперёд, его глаза блестели, как защитные отражатели на моём велосипеде. Тот, который украли у меня в ту ночь, когда я сделала свою человеческую татуировку, в ту ночь, когда я столкнулась с двумя фейри, которые обожгли мне пальцы своим огнём.
— Если это не я, то это будет какой-нибудь другой фейри, который придёт проверить тебя. Ты — обуза для нашей расы.
Мои веки поднялись.
— Я не охотница.
— Но у тебя есть способности охотника.
— Это не значит, что я буду их использовать.
— Это не значит, что ты также не будешь. А теперь давай. Давай покончим с этим, пока этот подлый чувак не похитил Касс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я напряглась.
— Я шучу. Я пообещал метрдотелю сотню, если он присмотрит за ней. А теперь повернись.
Медленно выдохнув, я повернулась. Он обхватил меня обеими руками за талию, а затем рванулся вверх, и моё сердце подскочило, как и моё тело, наполняя рот пульсом.
ГЛАВА 25. ТЕМНАЯ МАГИЯ
С крыши открывался чудесный вид на Детройт: море сверкающих зданий на западе и мягко освещённый Белль-Айл на востоке.
Вернув внимание к трём фейри, я спросила:
— Так это действительно единственное решение?
Круз кивнул.
— Протяни руку.
Я вытянула руку перед собой.
— Это будет больно?
— В первый раз было больно? — спросил он.
Это было похоже на электрический разряд.
— Не слишком сильно.
— Не должно быть более болезненным, верно, Лили?
Она кивнула.
— Эйс, положи свою руку поверх её, тоже ладонью вниз.
Он накрыл мою руку своей.
— Они должны соприкасаться, — сказал Круз.
Его ладонь коснулась моей кожи, и моё сердце затрепетало. Это были нервы. Алкоголь, который смягчал мою нервозность, покидал мой организм. Метка вспыхнула, но никто не мог этого видеть, так как рука Эйса скрыла мою.
Круз положил свою руку поверх руки Эйса и начал что-то напевать на фаэли под пристальным взглядом Лили. Мгновение ничего не происходило, а затем этот медленный потрескивающий звук вырвался из наших соединённых рук, и искры полетели в разные стороны, как тлеющие угли. Я наблюдала, одна часть меня была как под гипнозом, две части напуганы. Моя рука задрожала и начала опускаться. Прохладный воздух коснулся моей кожи.
— Держи её за руку, — сказал Круз, прежде чем продолжить своё заклинание.
Эйс сомкнул пальцы вокруг моей руки, чтобы удержать её на месте. Жара стала почти невыносимой. Как будто по его венам тёк огонь. Я закрыла глаза и сосредоточилась на своём дыхании. Я вдыхала солёный, влажный воздух, насыщенный обещанием весны, и наслаждалась его успокаивающей прохладой. Я прислушивалась к музыкальности голоса Круза, когда он произносил иностранные слова.
Покалывание прекратилось.
Я приоткрыла глаза и огляделась вокруг.
— Это… — я собиралась сказать "сработало", когда ощущение, похожее на то, словно кожу режут горячим лезвием, вспыхнуло в моей руке.
Я попыталась вырвать руку из руки Эйса, но он держал крепко. Я стиснула зубы, чтобы сдержать крик. Направление лезвия резко изменилось, а затем пронзило мою нежную плоть. Я смотрела на наши руки, ожидая, что закапает кровь, но капала только магия. Блестящие блики кружились и кружились вокруг наших сложенных рук.
Это стало чистой агонией. Слёзы выступили у меня на глазах, потекли по щекам. Я застонала. Я не думала, что могу чувствовать что-то, кроме боли, но внезапно что-то мягкое коснулось моей ладони. Я посмотрела на Эйса. Его глаза, как и его лицо, были раскалены добела, прикованные к нашим рукам. Они танцевали с искрящейся пылью. Я снова почувствовала нежное поглаживание. Это на мгновение отвлекло меня от боли. Он дёргался или пытался меня утешить? Что бы он ни делал, сознательно или бессознательно, я была благодарна за это.
Воздух наполнился ароматами: дождь, солнце и мускус катились по крыше, как грозовые тучи. Мои волосы поднялись в ароматном воздухе и хлестнули меня по щекам, как шёлковые плети. Какие бы слова ни произнёс Круз, казалось, они пробудили нечто большее, чем его магию; казалось, они пробудили стихии. Вихрь был насыщенным и тёплым, с лентами прохладного воздуха, которые давали желанную передышку бурлящему аду.
Так же внезапно, как и поднялся, ветер стих, и воздух успокоился. Наши три руки засветились как одна, а затем вспыхнули только моя и Эйса, а затем огонь погас в обеих.
