Встав за его спиной, тихонько спросила:
— Может расскажешь?
Но в ответ лишь тяжёлый вздох. Я не знаю, как было бы лучше поступить, ведь я никогда не оказывалась в таком положении. Пока раздумывала, Артём, довольно трезвым голосом попросил:
— Пообещай мне, — глухо начал, откашлялся, и сделал новую попытку: — пообещай, что никогда не отвернёшься от меня, что бы не случилось.
Знаю, это как-то связано с сегодняшними событиями, с его чувствами, и не могу не спросить:
— Зачем? Почему ты просишь об этом?
— Обещай мне, Катя, просто пообещай, — сжал мои руки на своих плечах. – Что не будет ничего такого, что сможет превратить нас в два айсберга плывущих параллельно друг другу. Ты не можешь развестись со мной, но можешь возненавидеть, прекратить любить. Дай мне слово, что этого не будет.
— Артём, я не понимаю, — чуть ли не плача от его интонации сказала, крепко обнимая его за плечи, — что происходит?
Но он снова лишь промолчал, не объясняя в чём причина его поведения. Он ждал моего слова, и я не смогла отказать:
— Хорошо, Артём, — смирилась, что сегодня ничего не услышу, — обещаю, что бы с нами не произошло, что бы я о тебе не узнала – постараюсь сделать так, чтобы это не повлияло на наши отношения, или хотя бы во всём разобраться, но дать тебе полную уверенность не могу, прости. А теперь, пойдём спать, — повела за собой мужа.
Лишь когда мы снова легли, он, поцеловал меня в макушку и тихонько прошептал: «Спасибо».
Глава девятнадцатая
ГЛАВА 19. Богдан
А на следующий день Артём вернулся к привычному поведению, ничем не напоминая о вчерашнем. За выходные его внешний вид немного улучшился, но до нормального состояния было ещё далековато. Зато я стала более задумчивой и отстранённой, мне не давала покоя та ночь и его слова, неспроста это всё. Раз просил – значит есть что-то, что я должна узнать, настолько неправильное, что могу взглянуть на него по-другому. Нет, я прекрасно помню, что Артём может быть далеко не ангелом, но при этом, он всё равно пробрался в моё сердце. Это не давало мне покоя и изводило, ведь сам виновник терзаний не хотел отвечать на мои вопросы. Ответы пришли от совершенно неожиданного человека.
Богдан не появлялся в институте с неделю, просто пропал, не давая о себе знать. А потом внезапно объявился, поджидающий меня у ворот института и просящий о разговоре. Лучше бы мне тогда было отказаться, отговориться ненужным делом, уклониться, уйти… Но в тот момент, стоя напротив этого парня, который, кажется, за неделю осунулся и прибавил несколько лет к своему возрасту, я не могла сказать «нет» на такую безобидную с виду просьбу.
Не стала заморачиваться, предложила присесть в ближайшем кафе, коих на этой улице имелось в достатке – студенты любят покушать. Устроившись за дальним столиком, я сделала заказ, Богдан от меню отказался, попросив лишь черный кофе.
— Где ты пропадал эти дни? – не выдержав тяжёлого молчания, первой начала разговор, чтобы хоть как-то развеять странное предчувствие.
У меня никогда не наблюдалось дара предвидения, но кошки, которые скреблись на душе в последние дни, сейчас совсем остервенели и решили, видимо, тоннель прорыть.
— Думал, — сказал, поднимая на меня больные глаза. – Скажи, а почему Артём так уверен, что ты от него не уйдёшь? – задал вопрос, тем самым загнав меня в тупик. Пока я хлопала на него глазами, он решил продолжить: — нет, у меня конечно есть пара предположений, но я так и не смог прийти к единственному верному. Так почему? – снова повторил он.
Так, это уже интересно: во-первых, я так понимаю, они знакомы, но супруг мне и слова об этом не сказал, во-вторых, они явно разговаривали обо мне, с какой это стати, хотелось бы знать, и, в-третьих, их отношения далеко не дружеские, иначе Богдан говорил бы совсем иначе. Спросить в лоб?
— А с чего ты взял, что можешь спрашивать у меня подобное? – ушла в оборону. – Ты извини, но тебя никоим образом не касаются наши отношения.
— Он тебе угрожал? – словно не слыша меня, начал называть свои версии. – Или у вашей семьи было то, что стало ему необходимо? А может ты беременна? – продолжил сыпать предположениями. – Нет, Никитин скорее откупился или заставил бы сделать аборт. Почему ты вышла за него и не можешь развестись?
Его лихорадочный взгляд шарил по моему лицу силясь обрести знание, а меня это начало пугать. Не знаю, какую игру он затеял и чего добивается, но мне не хотелось продолжать этот разговор. Я хотела встать, чтобы уйти, но Богдан резко схватил меня за руку и силой заставил вернуться на место.
— Не так быстро, Катенька, — от его неожиданно приторного тона меня перекосило, — я ещё не узнал, что хотел и не рассказал тебе правду о твоём муженьке.
— Отпусти, — настойчиво попыталась высвободить руку, но он только сильнее сжал её, явственно оставляя ощущения, что синяков не избежать, — мне больно.
— Ничего, Катенька, потерпишь. Я же терпел столько лет – и ты потерпишь.
Он явно находился в неадекватном состоянии и, если я сейчас начну активно сопротивляться или позову на помощь – не могу предугадать, как он себя поведет. Поэтому я решила послушать, что же так настойчиво мне хотят рассказать.
— Хорошо, я слушаю, какую такую правду ты хочешь мне поведать об Артёме? – сделал вид, словно сдалась.
— А как же ответы? Хотя, ладно, может после моих слов ты охотнее станешь говорить. С чего бы начать, – задумался на мгновение, — пойдём от сотворения мира, так сказать. Дело в том, Катенька, — такими темпами я скоро возненавижу и этот вариант моего имени, — мы с твоим мужем знакомы давно, дольше, чем знаешь его ты, — угу, я и так это успела понять. – Наши родители дружили и нас познакомили, считая, что близкие по возрасту дети смогут хорошо найти общий язык, мы и нашли. Время шло, мы росли и наши игры так же менялись: от машинок мы перешли к компьютерным играм, от них к играм с людскими желаниями, в итоге оказалось, что и с людскими жизнями, — у меня холодок по спине пробежал от последних слов, но останавливать его исповедь я не стала. – Хочешь узнать наше любимое развлечение? – спросил он, но ответа ему не требовалось. – Нам нравились девушки, как и всем нормальным парням, — «что-то я сомневаюсь в твоей нормальности» — подумала я. – Но просто общаться и встречаться – это же так скучно! Гораздо веселее было находить интересные экземпляры и играть с ними, как кот с мышкой, пока не получишь то, что хочешь. А чтобы добавить больше азарта, это делалось на спор: иногда мы просто выбирали друг для друга цель, иногда оба охотились на одну и ту же малышку.
Как мерзко! Противно, отвратительно… Мне хотелось закрыть уши руками и не слышать этот бред. Нет, Артём может быть той ещё скотиной – стоит вспомнить, как мы с ним начали, но это... это уже слишком, он не мог – это твердило сердце, но разумом я понимала: мог, поэтому я сидела застывшей статуей и продолжала слушать, пока внутри у меня всё переворачивалось.
— Да, веселенькие были деньки, — протянул Богдан, — но одно дело, когда это происходит с теми, на кого тебе наплевать, а другое, когда от этого страдает близкий человек. И я, и Артём знали, как к нему относится моя сестра, но только смеялись над подростковой влюблённостью, не замечая, как она перерастает в одержимость. Это стало ясно, только когда очередная пассия Никитина оказалась под колёсами автомобиля – Соня намеренно сбила девушку. Из комы та выкарабкалась, но, на всю жизнь осталась инвалидом. И родители уже не могли закрыть на это глаза, а приглашенный врач посоветовал отправить сестру на лечение в очень хорошую клинику – они это сделали. Сначала она кричала, плакала, сопротивлялась, — прикрыв глаза, вспоминал он, — после пришла апатия и мы не знали что делать. Я тогда пришёл к Артёму, умолял повлиять на сестру, хотя бы заставить ту принимать пищу. Он не хотел, долго противился, но я настоял. И, после разговора с ним она и вправду ожила, начала есть, принимать лекарства, разговаривать. Врачи на неё не могли нарадоваться… Когда её выписали, мы некоторое время боялись срыва, но она снова стала такой, как прежде, милой молодой девушкой с солнечной улыбкой. Убедившись, что всё в порядке, я спокойно принял предложение стипендии и уехал на учёбу в Англию. Это стало ошибкой.
