Богдан больше не обращал на меня внимание, сидел, уставившись в одну точку, пребывая всем своим существом в тех событиях, снова проживая свою трагедию. А что это была именно трагедия, у меня не осталось сомнений.
— В один день она просто исчезла, — продолжил он после длительной паузы, — родители забили тревогу и срочно связались со мной, надеясь, что она просто улетела к любимому брату, но их надежды не оправдались. Сразу же вернувшись в Россию, я подключился к поискам и узнал, что перед тем, как сбежать, она опять виделась с Артёмом. Эта глупышка призналась ему в своих чувствах, лелея надежду, что он ответит ей взаимностью. Но мой бывший друг всегда отличался особенным безразличием к чужим переживаниям и женским просьбам, хотя это никогда не отпугивало от него дам, наоборот, притягивало, словно мотыльков на свет. И на этот раз он не сделал исключения, хотя прекрасно знал о её состоянии. Он спокойно рассказал мне об этом, не чувствуя за собой никакой вины.
— Ты нашёл её? – озвучила вопрос, появившийся в пустой голове.
Меня словно приласкали чем-то тяжёлым, избавив мою черепную коробку от способности к размышлению.
— Нашёл, — горько усмехнулся Богдан, найдя глазами моё лицо. – Но видит Бог, лучше бы это сделал кто-то другой. Я никогда уже не смогу забыть какой она стала к тому времени, когда мне удалось её разыскать, — он встряхнул головой, словно пытаясь избавиться от плохих картинок. – До сих пор не знаю, что точно происходило с моей сестрой за те полгода, но обнаружилась она в одном из притонов, неслезающая с иглы и позволяющая делать ради очередной дозы с ней всё, что угодно. Каждую ночь я вижу тот день в своих кошмарах, каждую грёбаную ночь. Моей сестры больше нет, — безжизненно произнёс он, заставив меня в ужасе прикрыть рот ладонью. – Её тело всё ещё живо, доктора поддерживают в нем жизнедеятельность, но она не реагирует ни на что, словно внутри уже никого нет, моей Сони нет. И за это я никогда не прощу твоего мужа, слышишь? – внезапно горе сменилось злостью. – Я хочу, чтобы он страдал, мучился. Моим инструментом мести должна была стать ты, — признался он. — Казалось бы, что проще: отбить женушку у этого дегенерата, неспособного на чувства, тем более, что ты мне понравилась, мы бы даже могли бы неплохо развлечься, — в противовес словам в его глазах застыл арктический холод. – Но всё оказалось намного сложнее, прости, вы не оставили мне выбора, — на этих словах в моё бедро вошла игла.
Прежде чем отключиться, я постаралась дотянуться до мужа по нашей связи, надеюсь он меня услышал, надеюсь он сможет меня найти до того момента, когда станет слишком поздно.
Приходила в себя очень тяжело, а когда пришла в сознание почувствовала полное бессилие, чтобы открыть глаза мне пришлось затратить некоторое время. Тело затекло от пребывания в одной позе, задрав голову я увидела, что мои руки привязали к железным перекладинам спинки кровати. Спустя несколько неудачных попыток удалось приподняться и сесть. Следующим шагом стало возвращение конечностям чувствительности и осмотр места, в которое я попала.
Небольшая комнатка, стены когда-то видимо были побелены, но сейчас я смотрела на удручающую картину: по стенам и потолку проходили трещины, вздутия, какие-то желтые разводы, побелка отсутствовала целыми пластами. Пол выложен трухлявыми досками, стекло на единственном окне закрашено белой краской, так что понять где я примерно нахожусь не представляется возможным. Хотя, не думаю, что такое помещение может быть обитаемым и многоэтажным, правда, в нашей стране все возможно.
Сделав попытку почувствовать мужа действительно почувствовала страх. До этого я и не понимала, как на него надеялась, но сейчас, вместо привычных ощущений живого тепла и эмоций наткнувшись на глухую стену, начала впадать в отчаяние. Как мне сладить с этим ненормальным и выбраться отсюда в одиночку?
Пока я пыталась хоть что-то придумать, с раздражением отбрасывая варианты из просмотренных фильмов: ну нет у меня суперспособностей, острых предметов, навыков выкручивать руки таким способом, чтобы избавиться от пут. Телефон был в сумке и сейчас скорее всего выключен моим похитителем. Попробовать покричать — вдруг здесь поблизости все же кто-то бродит?
— Эээй, — пересохшим горлом позвала на помощь, — здесь кто-нибудь есть? Помогите! Пожалуйста, хоть кто-нибудь...
Но единственное чего я добилась — появление Богдана.
— Можешь не кричать, в этой деревне и так осталось всего несколько глухих стариков, так дом еще на отшибе стоит — не жди, что бедную Катю прибежит кто-то вызволять, — только посмеялся над моими попытками. — Как ощущения? Если я прав, тебе сейчас очень несладко, — с горящими глазами подошел ко мне похититель.
— Чего ты хочешь? — не испытывая ничего кроме отвращения к этому больному на всю голову, спросила я.
— Отомстить, — с перекошенным лицом поведали мне, — хочу, чтобы Никитину перекрутило все нутро от боли, хочу, чтобы он понял, каково терять дорогого человека.
— Почему Артём? Ты не думаешь, что Соня сама виновата в том, что с ней произошло? И ее близкие, — не верила в успех, но сделала попытку достучаться до Богдана, — вы ведь все знали о ее чувствах и состоянии, но смотрели сквозь пальцы до того момента, как все зашло слишком далеко. И потом, это ее нужно было увезти подальше от объекта помешательства, не давать им встречаться, во избежание рецидивов, а не самому сваливать за бугор. Но нет, решили, что девочка здорова и расслабились!
— Нет, — помотал головой на мои слова, — нет! — закрыв уши руками, выкрикнул Богдан. — Это все он! Если бы его не было, моя сестра сейчас бы успешно сдавала выпускные экзамены, решала какое платье ей надеть на выпускной, а не лежала бесчувственным овощем на больничной койке. Это он виноват!
Ясно, Богдан нашел крайнего в своем горе и теперь никто не сможет переубедить, что в действительности все иначе, нежели ему видится. Говорить что-то бесполезно, только больше злить и выводить из себя. А так, глядишь, мучить долго не будет... Господи, о чем я вообще думаю? А о чем в принципе думают, когда уверены, что жить им осталось не так долго?
Наверное, это зависит от того, как человек умирает и от его характера. Почему так вышло именно с нами? Как же я зла на всю эту ситуацию, на себя, что оказалась так беспомощна перед опасностью, на Артёма, который не отзывается, на Соню, хотя мне и жалко её, а больше всего на Богдана. Он оказался слабым духом, не в состоянии пережить потерю сестры и понять, что в случившемся виноваты все, найти силы принять всё как данность. Но нет же, он нашёл крайнего своим больным мозгом и решил ему отомстить, да не напрямую, а через меня. Смех, да и только, правда, что-то меня не тянет смеяться…
Так и не раскрыв мне своих планов, Богдан удалился, прежде снова вколов мне какую-то дрянь, и оставил меня наедине со своими безрадостными мыслями. А я спустя какое-то время свернулась клубочком без возможности обнять себя руками, да так и лежала, уставившись пустым взглядом в противоположную стену – на большее мой мозг оказался неспособен. Сколько пробыла в этом подвешенном состоянии не знаю.
За время, что меня не трогал Богдан мне удалось немного почистить организм от той дряни, что он мне вколол и получить назад возможность ясно рассуждать. Мне не понравились мысли о смерти и то чувство безысходности в которое я погрузилась. Раз не на кого надеяться – значит нужно искать выход самой. Да, у меня привязаны руки, но ноги-то свободны, может удастся с помощью эффекта неожиданности его вырубить ударом. Правда, если не сработает, моё положение станет только хуже. Но и выбора особо нет. Вот только с этим придётся подождать – тело такое вялое, я даже повернуться могу с трудом, а голова кружится так, что предпочтительно вообще пока не двигаться.
К реальности меня вернул звук открывающейся двери в полной темноте, а потом её разрезал луч фонарика. Когда свет полоснул по глазам я сделала апатичное лицо и затаилась.
Глава двадцатая
